Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

— Ах, дорогой, какой конфуз! — воскликнула Дейзи.

Ллойд продолжал читать:

— «Иви сказала: «Хэнк самый смелый и преданный человек из тех, кого я знаю». Иви и Хэнк поддерживают кампанию за ядерное разоружение, несмотря на неодобрение ее отца, представителя лейбористской партии по военным вопросам». — Ллойд строго посмотрел на Иви. — Ты знаешь многих смелых и преданных людей, включая твою мать, которая водила санитарную машину во время бомбежек, и твоего двоюродного деда, который сражался на Сомме. Хэнк настолько выдающийся, что затмил их?

— Это не имеет значения, — сказала Дейзи. — Я полагала, ты не можешь давать интервью без согласия студии, Иви.

— Господи, это моя вина, — вмешался Джаспер. Все посмотрели на него. Он предполагал, что будет такая сцена, и подготовился к ней. Ему не нужно было изображать огорчение: он и так чувствовал себя ужасно виноватым. — Я брал интервью у Иви для студенческой газеты. «Дейли экоу», должно быть, переписала его для сенсации. — Эту отговорку он придумал заранее.

— Первый урок общественной жизни, — заметил Ллойд. — Журналисты — народ ненадежный, предадут в любую минуту.

Это я предатель, подумал Джаспер. Но семья Уильямсов, казалось, согласилась с его заверениями, что он не имеет отношения к публикации в «Дейли экоу».

Иви была готова разрыдаться.

— Мне могут не дать эту роль.

— Не представляю, — сказала Дейзи, — что в таком случае фильму будет причинен какой-либо урон. Скорее наоборот.

— Надеюсь, ты права, — отозвалась Иви.

— Извини, Иви, — обратился к ней Джаспер со всей искренностью, на какую был способен. — Я понимаю, что подвел тебя.

— Ты сделал это не нарочно, — сказала Иви.

В итоге Джасперу все сошло с рук. Никто за столом не смотрел на него с осуждением. Они не находили ничьей вины в публикации в «Дейли экоу». Он был не уверен только в Дейзи, которая немного хмурилась и старалась не встречаться с ним взглядом. Но она любила Джаспера ради его матери и не стала бы обвинять его в двуличии. Джаспер встал.

— Я пойду в редакцию «Дейли экоу», — сообщил он. — Встречусь с этим негодяем Пафом. Посмотрим, что он скажет в свое оправдание.

Он был рад уйти из дома. Он ловко выкрутился из щекотливой ситуации и теперь мог с облегчением вздохнуть.

Часом позже Джаспер вошел в редакцию газеты, испытывая сильное волнение. Вот чего он хотел больше всего на свете: отдел новостей, стук пишущих машинок, телефонные звонки, пневматические трубы, по которым передавались бумаги по комнате, будоражащая атмосфера.

Барри Паф, мужчина невысокого роста с косоглазием, примерно двадцати пяти лет, был в помятом костюме и стоптанных замшевых ботинках.

— Неплохо получилось, — сказал он.

— Иви еще не знает, что я дал материал вам.

Паф не мог долго слушать словоизлияния Джаспера о его угрызениях совести.

— Если каждый раз спрашивать разрешение, то мало что удавалось бы напечатать.

— Она обязана отказываться от всех интервью, за исключением тех, что организует студийный агент по рекламе.

— Агенты по рекламе — твои враги. Гордись, что ты перехитрил одного из них.

— Я горжусь.

Паф вручил ему конверт. Джаспер раскрыл его. Там находился чек.

— Твой гонорар. За главный материал на третьей полосе, — пояснил Паф.

Джаспер взглянул на сумму. Она составляла девяносто фунтов.

Он вспомнил о походе на Вашингтон, Девяносто фунтов — это стоимость авиабилета в США. Теперь он может полететь в Америку.

Сердце у него подпрыгнуло.

Он положил чек в карман.

— Большое спасибо.

Барри кивнул.

— Дай знать, если у тебя будет еще что-нибудь в этом же роде.

Дейв Уильямс очень волновался перед выступлением в «Джамп-клубе». Это был модный клуб в центре Лондона, поблизости от Оксфорд-стрит. Он снискал себе репутацию тем, что в нем дебютировали будущие звезды и некоторые группы, ныне входящие в список самых популярных исполнителей. Известные музыканты приходили сюда послушать новые таланты.

Ничего особенного он собой не представлял. На одной стороне зала находилась небольшая сцена, а на противоположной — бар. Места между ними хватало для того, чтобы там танцевали, задевая друг друга, пара сотен человек. Пол был усыпан окурками. Единственным украшением служили порванные афиши известных мероприятий, проводившихся здесь. Они отсутствовали разве что в туалете, стены которого были размалеваны самыми непристойными рисунками и надписями, какие только видел Дейв.

Игра Дейва, как и всех «Гвардейцев», улучшилась, благодаря ценным советам его кузена. Ленни питал слабость к Дейву и разговаривал с ним как дядюшка, хотя был старше его всего на восемь лет. «Слушай барабанщика, — говорил ему Ленни. — Тогда ты всегда будешь попадать в такт». И еще: «Научись играть, не глядя на свою гитару. Тогда ты сможешь встречаться глазами с людьми в зале». Дейв с благодарностью принимал любую подсказку, но он знал, что еще далек от того, чтобы казаться профессионалом. Тем не менее он великолепно чувствовал себя на сцене. Ему не нужно было ни читать, ни писать, поэтому он больше не считался тупицей. Он не уступал другим в группе и играл все лучше. Он даже подумывал стать музыкантом, и тогда ему не нужно будет никогда учиться, но он сознавал, что шансы его невелики.

Выступления группы становились все лучше. Когда вел дуэтом с Ленин, они звучали по-современному, наподобие «Битлз». Дейв уговорил Ленни пмс гупать в несколько ином жанре, исполняя подлинные чикагские блюзы и Детройтскую негршчнокую музыку, иод которую можно танцевать, ту, чго исполняют другие молодежные группы. В результате их стали чаще приглашать. Вместо одного раза и две недели теперь они выступали по вечерам каждую пятницу и субботу.

Но у Дейва была другая причина для беспокойства. Он получил этот ангажемент после того, как попросил дружка Иви, Хэнка Ремингтона, порекомендовать их группу. Но Хэнку не понравилось их название.

— «Гвардейцы» звучит старомодно, как «Четыре туза» или «Иорданцы», — сказал он.

— Мы можем сменить название, ответил ему Дейв, желая во что бы то ни стало добиться ангажемента в «Джамп-клубе».

— Самое модное сейчас это имя из старого блюза, такое как «Роллинг стоунз».

Дейв в вспомнил звуковую запись «Букера Ти энд Эм Джиз», которую он слышал несколько дней назад. Его поразило их странное название.

— А как насчет такого: «Плам Нелли»?

Хэнку оно понравилось, и он порекомендовал клубу пригласить новую группу, называвшуюся «Плам Нелли». Предложение, высказанное такой знаменитостью, как Хэнк, подействовало словно приказание, и группа получила ангажемент.

Но когда Дейв заговорил о переименовании, Ленни категорически возразил.