Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

— Карты я раздобуду, — сказал Ролло.

Герцог покосился на него.

— В одиночку составите?

— Нет, ваша светлость. Я располагаю крупной сетью лазутчиков в Англии, из богатых и знатных католиков. — Вообще-то эту сеть создала Марджери, а не Ролло, но никому из присутствовавших о том знать не полагалось. Вдобавок Ролло всегда настаивал на том, чтобы ему сообщали, куда направляют его священников; в качестве предлога он обычно приводил довод, что должен знать заранее, сумеют ли сработаться его подопечные со своей паствой.

— На ваших людей можно положиться? — справился герцог.

— Они не просто католики, ваша светлость. Они уже рискуют своими жизнями, укрывая священников, которых я тайно переправляю в Англию последние десять лет. Кому еще доверять, как не им?

— Понятно. — Герцог задумчиво кивнул.

— Они не только доставят нам карты, но и станут опорой восстания, которое вспыхнет с началом вторжения.

— Отлично!

В беседу вмешался Пьер.

— Остается важное звено, которое мы почему-то упустили: Мария Стюарт, королева Шотландская. Нельзя предпринимать какие-либо действия до тех пор, покуда мы не получим от нее недвусмысленное согласие примкнуть к восстанию, утвердить казнь Елизаветы и возложить на себя английскую корону.

Ролло глубоко вдохнул.

— Я приму меры, чтобы с нею связаться.

Про себя он горячо помолился, чтобы Господь даровал ему сил исполнить это дерзкое обещание.

— Она в заключении, — напомнил герцог. — Все ее письма просматриваются.

— Думаю, эту препону мы преодолеем.

Герцог явно удовлетворился таким ответом. Оглядел собравшихся и проговорил отрывисто, выказывая нетерпение, свойственное могущественным людям:

— Полагаю, на этом все, господа. Благодарю всех, что пришли.

Ролло бросил взгляд на дверь. К его удивлению, к трем слугам, стоявшим у дверей, присоединился четвертый, мужчина лет двадцати с небольшим, белокурый, со светлой бородкой, подстриженный коротко, как повелось в последнее время среди студентов. Кто бы это ни был, он наверняка слышал обещание Ролло предать родную страну.

Не желая мучиться сомнениями, Ролло ткнул пальцем в четвертого слугу и громко спросил:

— Кто это?

— Мой приемный сын, — ответил Пьер Оман. — Какого дьявола ты тут забыл, Алэн?

Теперь и Ролло узнал пасынка Пьера, которого за последние годы встречал неоднократно.

— Мама заболела, — объяснил Алэн.

Ролло с искренним любопытством наблюдал за сменой выражений на лице Пьера. Первой промелькнула надежда, настолько быстро, что ее едва удалось заметить; на смену ей пришла напускная озабоченность, ничуть не обманувшая Ролло; последней же была сосредоточенность.

— Ступай за врачом, — распорядился Пьер. — Беги в Лувр, приведи Амбруаза Парэ. Плевать, сколько он запросит. Моя ненаглядная Одетта заслуживает наилучшего ухода. Давай, мальчик, беги!

Затем Оман повернулся к герцогу и прибавил:

— Ваша светлость, если я вам больше не нужен…

— Иди, Пьер, — отпустил его герцог Анри.

Оман покинул приемную, а Ролло спросил себя, что все-таки означала эта смена выражений на его лице.

Нед Уиллард прибыл в Париж встретиться с Херонимой Руис, но ему следовало соблюдать крайнюю осторожность. Если Херониму заподозрят в том, что она тайно передает Неду какие-то сведения, ее тут же казнят — и могут казнить его самого.

Он зашел в книжную лавку под сенью собора Нотр-Дам. Некогда эта лавка принадлежала отцу Сильви. В ту пору Нед, разумеется, еще не был знаком со своей женой, однако Сильви показала ему дом в 1572 году, когда они гуляли по городу. Ныне этой лавкой владел кто-то другой, а Нед заглядывал сюда, чтобы безопасно скоротать время.

Он изучал надписи на корешках переплетов и косился одним глазом на великолепный западный фасад собора с двойными башнями. Едва высокие церковные врата распахнулись, он перестал притворяться, что рассматривает книги, и поспешил наружу.

Первым из собора вышел Генрих Третий, ставший королем Франции после смерти своего брата, Карла Девятого, девять лет назад. На глазах Неда король улыбнулся и приветственно помахал рукой толпе парижан на площади перед собором. Темноглазому Генриху исполнился тридцать один год, его темные волосы уже редели на висках, отчего казалось, будто королевское чело уродует «вдовий пик» [118] По примете, волосы, растущие треугольником, предвещали раннее вдовство. . Таких, как он, англичане называли «политиками», un politique по-французски, подразумевая, что люди вроде него принимают решения по поводу веры, исходя из того, что, по их мнению, будет полезно для страны, а не наоборот.

За королем следовала его мать, королева Екатерина, мрачная дама шестидесяти четырех лет во вдовьем чепце. Королева-мать родила пятерых сыновей, но все они отличались слабым здоровьем, а трое из них умерли молодыми. Хуже того, ни один не оставил после себя сына, вследствие чего французский трон последовательно занимали братья покойных. Однако эта череда невзгод одновременно превратила Екатерину в наиболее могущественную женщину Европы. Подобно королеве Елизавете, она пользовалась своей властью, чтобы примирить религиозное соперничество, пригасить его уговорами, а не насилием, — и, тоже подобно Елизавете, не слишком преуспела.

Когда королевские особы удалились через мост на правый берег, из тройного сводчатого дверного проема собора повалили остальные. Нед присоединился к этой толпе, рассудив, что не вызовет подозрений среди множества тех, кто явился поглазеть на короля.

Вскоре он заметил Херониму Руис. Красавица испанка сразу бросалась в глаза, ибо, как было у нее в обыкновении, облачилась в красное. Ей недавно перевалило за сорок; точеная фигурка сделалась полнее, волосы немного поблекли в своем ослепительном блеске, а чувственные губы уже не выглядели такими полными. Но походка оставалась горделивой, а обольстительный взор из-под густых черных ресниц разил наповал. Она соблазняла и манила одним своим видом — правда, Нед догадывался, что былое природное очарование молодости ныне поддерживалось немалыми ухищрениями.

Они встретились взглядами. Херонима тут же его узнала, но равнодушно отвернулась.

Проталкиваться к ней целенаправленно не стоило: встреча должна выглядеть случайной. И ему придется быть кратким.

Нед постарался подойти поближе. Херонима сопровождала кардинала Ромеро, шла чуть позади, а не держала церковника за руку, чтобы не бросать вызов приличиям. Когда кардинал остановился поговорить с виконтом де Вильневом, Нед сделал шаг вперед и очутился рядом.

Продолжая улыбаться, как бы всем и каждому, Херонима тихо сказала:

— Я рискую жизнью. У нас всего несколько секунд.