Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

Когда семья подъехала к Кингсбриджу и впереди, над макушками деревьев, показалась колокольня собора, Марджери ощутила укол совести. Возможно, ей все-таки следует поддержать супруга, приветствовать испанцев и примкнуть к восстанию английских католиков? Ведь вполне может случиться так, что Англия и вправду снова станет католической и воля Всевышнего исполнится.

При протестантах празднование Пасхи сделалось скучным и обыденным. Больше никто не носил по городским улицам мощи святого Адольфа, не устраивал пышных и многоцветных шествий. В соборе не разыгрывали мистерий. Протестанты не одобряли бурных празднований и театра в храмах. Зато перед постоялым двором «Колокол» каждый день заезжие актеры ставили пьесу под названием «Добрый человек» [132] Имеется в виду аллегорическое моралите (дидактическая религиозная пьеса) анонимного автора; сегодня считается, что это перевод одноименной голландской пьесы П. ван Диста (1495). .

Но все же в свои сорок пять Марджери больше не считала протестантство безбожной ересью, а католичество — непогрешимым идеалом. Для нее раздел пролегал между тиранией и веротерпимостью, между людьми, что пытались навязать свою веру всем вокруг, и теми, кто уважал веру других. Ролло и Барт принадлежали к сторонникам тирании, и с ними она не могла соглашаться. Нед же Уиллард относился к числу тех немногих, кто верил в свободу вероисповедания. Ему Марджери доверяла.

Она не встретила Неда ни в первый день после приезда в Кингсбридж, ни на второй. Быть может, он в этом году не смог приехать на Пасху? Она видела его племянника Альфо, счастливо женатого на Валери Форнерон. Видела его невестку Хельгу, но не Барни: тот вернулся из-под Кадиса с солидной добычей, но после короткого отдыха снова ушел в море. Расспрашивать Уиллардов о Неде совершенно не хотелось. Еще не хватало, чтобы они решили, что она в отчаянии — пусть так и есть на самом деле.

В пасхальную субботу Марджери пошла на рынок в старом монастыре. Побродив среди прилавков под крышей, она выбрала для себя отрез темно-красного сукна, вполне достойный женщины ее лет. Потом оглядела рынок — и внезапно заметила невысокую, крепко сбитую фигурку. Это была Сильви, жена Неда.

Сильви походила на Марджери, и они обе это знали. Наедине с собой Марджери ничуть не скромничала: они с Сильви были привлекательными женщинами, наделенными, кроме того, умом и целеустремленностью, и во многом напоминали покойную матушку Неда, Элис Уиллард. Разумеется, Сильви была протестанткой, причем из воинственных, но и здесь Марджери усматривала сходство, ибо они обе рисковали своими жизнями ради веры.

Конечно, говорить нужно с Недом, а не с Сильви… Но тут Сильви перехватила ее взгляд, улыбнулась и направилась к графине Ширинг.

Марджери подумала, что может передать через Сильви весточку для Неда. Так, пожалуй, будет лучше всего, поскольку никто тогда не заподозрит ее саму и не расскажет Барту, что она болтала с Недом Уиллардом.

— Чудесная шляпка! — похвалила Сильви со своим мягким французским выговором.

— Спасибо. — Сегодня Марджери надела небесно-голубую бархатную шляпу. Она показала Сильви выбранный отрез и спросила: — Вам нравится цвет?

— Вы еще слишком молоды, чтобы носить бургундский [133] То есть насыщенный темно-красный («винный») цвет. , — с улыбкой отозвалась Сильви.

— Вы мне льстите.

— Видела ваших сыновей. У Роджера такая борода!

— Дети растут быстро.

— Я вам завидую. У нас с Недом ничего не вышло. Знаю, он расстраивается, хоть и не винит меня вслух.

Это оброненное вскользь замечание о душевных мучениях Неда почему-то пробудило в груди Марджери жаркую ревность. У тебя нет детей, подумала она сердито, зато есть он…

— Знаете, я беспокоюсь о своих мальчиках. Если испанцы вторгнутся, им придется сражаться.

— Нед говорит, что королевский флот помешает испанцам высадиться.

— Не уверена, что у нас для этого достаточно кораблей.

— Но Господь на нашей стороне.

— В этом я тоже уверена гораздо меньше, чем раньше.

Сильви грустно улыбнулась.

— Признаться, я тоже.

Краем глаза Марджери заметила, как на крытый рынок входит Барт. Обстоятельства вынуждали торопиться.

— Передадите Неду послание от меня?

— Конечно. Он где-то тут…

— Прошу прощения, но у меня нет времени. Попросите его проверить Новый замок и арестовать Барта, Бартлета и Роджера. Они хотят поддержать иноземцев. В старой печи он найдет припрятанное оружие.

Марджери понимала, что рискует головой, но доверяла Неду.

— Обязательно передам. — Сильви сразу посерьезнела. — Но почему вы просите арестовать ваших сыновей?

— Тогда им не придется воевать. Лучше быть в тюрьме, чем на кладбище.

Сильви поежилась. Должно быть, до сих пор она не понимала, что дети приносят не только радость, но и муки.

Марджери покосилась на Барта. Тот пока не замечал супругу. Если уйти прямо сейчас, он не увидит ее рядом с женой Уилларда.

— Мне пора. Спасибо. — Марджери пошла прочь.

Неда она встретила на следующий день, на пасхальной службе в соборе. Вопреки всем пролетевшим годам его знакомая фигура бередила душу, а сердце как будто начинало биться медленнее. Всякий раз при встрече с ним Марджери испытывала одновременно радость и сожаление, любовь и душевную боль — в равной мере. Она порадовалась, что надела утром новое голубое платье. Но заговаривать с Недом не стала, хотя соблазн был весьма велик: так хотелось заглянуть в его глаза, увидеть, как кожа соберется морщинками в уголках от улыбки…

Во вторник после Пасхи Марджери вместе с семьей покинула Кингсбридж и вернулась в Новый замок. А в среду к ним прибыл Нед Уиллард.

Марджери находилась на внутреннем дворе, когда дозорный со стены крикнул:

— Верховые на кингсбриджской дороге! Двенадцать!.. Пятнадцать!.. Нет, двадцать!

Она поспешила в дом. Барт и сыновья в главной зале цепляли к поясам мечи.

— Наверное, шериф Кингсбриджа, — угрюмо заметил граф.

Появился Стивен Линкольн.

— В моем укрытии полно оружия! — испуганно проговорил он. — Что мне делать?

Марджери продумала все заранее.

— Берите шкатулку со Святыми Дарами и уходите через задние ворота. Отправляйтесь в таверну в деревне и ждите, пока мы за вами не пришлем.

Деревенские все были католиками, Линкольна они не выдадут.

Стивен убежал.

Марджери повернулась к сыновьям:

— Вы двое будете молчать и не станете ни во что встревать, понятно? Говорить будет ваш отец, а вы сидите тихо!

— Если я им не прикажу вмешаться, — дополнил Барт.

— Если ваш отец не прикажет вмешаться, — согласилась Марджери.

Пусть Барт им не отец, они-то об этом до сих пор не ведают.