Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

Пьер поглядел за окно. Еще не рассвело, за окном царила тьма; было слышно, как барабанит по крыше проливной дождь. Что ж, продолжая нежиться в постели, он ничего больше не выяснит. Надо вставать.

До Рождества 1588 года оставалось два дня. Пьер и Алэн находились в королевском замке Блуа, что располагался в сотне миль к юго-западу от Парижа. В этом огромном замке насчитывались десятки спален и прочих помещений, и Пьеру достались просторные покои, ничуть не меньше тех, что отвели его господину, герцогу Анри, и лишь чуть меньше королевских.

Подобно королю и герцогу, Пьер привез в замок кое-какие предметы роскоши из собственного имущества, в том числе огромную, чрезвычайно мягкую и удобную кровать, а также многозначительно широкий — для тех, кто понимал — письменный стол. Кроме того, он хранил при себе пару колесцовых пистолетов с серебряными насадками, подарок короля Генриха, первый и единственный дар монарха своему верному слуге. Эти пистолеты Пьер держал у кровати — непременно заряженными.

Прислугой, состоявшей при нем, командовал двадцативосьмилетний Алэн, которого Пьер полностью приручил и которого сделал своим доверенным помощником. А еще он привез с собой в Блуа свою покорную любовницу Луизу Нимскую.

Стараниями Пьера герцог Анри де Гиз сделался одним из наиболее могущественных людей Европы, превзойдя, к слову, в могуществе самого короля Франции Генриха Третьего. И положение Пьера укреплялось одновременно с положением его господина и повелителя.

Король Генрих был миротворцем, подобно своей матери королеве Екатерине, и старался проявлять снисхождение к французским еретикам-протестантам, именовавшим себя гугенотами. Пьер сразу сообразил, какими неприятностями может быть чревата такая политика. Он убедил герцога Анри учредить Католическую лигу, этакий союз католический братств против покровительства ереси. Лига добилась успеха, о котором Пьер не смел даже мечтать. Она стала главной силой во французской политике и подчинила себе Париж и другие крупные города Франции. Более того, власти и влияния Лиги хватило для того, чтобы увезти короля Генриха из Парижа; именно поэтому двор сейчас находился в Блуа. Вдобавок Пьер немало поспособствовал назначению герцога де Гиза командующим королевской армией, и теперь король не мог полагаться на поддержку войска.

Генеральные штаты, французский парламент, заседали в Париже с самого октября. Пьер посоветовал герцогу де Гизу притвориться выразителем чаяний народа, хотя на самом деле, конечно, герцог заботился не столько о народе, сколько об ослаблении королевской власти, а сам Пьер вел хитроумную игру, целью которой было вынудить короля соглашаться со всеми требованиями Католической лиги.

Порой Пьеру думалось, что его господин заходит слишком уж далеко в своей гордыне. На прошлой неделе, на пиршестве в особняке де Гизов, брат герцога Анри, Луи, кардинал Лотарингский, предложил здравицу за «моего брата, будущего короля Франции». Разумеется, недоброжелатели герцога сразу же донесли об этом Генриху. Вряд ли король Генрих способен что-то сделать, но, с другой стороны, зачем искушать судьбу?

Пьер надел дорогой белый дублет с прорезями, из которых выглядывала золотистая шелковая подкладка. Белый цвет отлично прятал перхоть, что постоянно сыпалась ему на плечи.

Наступил тусклый зимний рассвет. С затянутого мрачными тучами неба сыпался холодный дождь. Пустив впереди лакея со свечой, Пьер двинулся полутемными коридорами и проходами к покоям герцога Анри.

Капитан ночной стражи герцога, швейцарец по имени Колли, которого Пьер предусмотрительно кормил взятками, встретил Омана широкой улыбкой.

— Он провел полночи с мадам де Сове, — сообщил капитан. — Вернулся в три.

Любвеобильная и распутная Шарлотта де Сове числилась нынешней любовницей герцога. Надо полагать, его светлость не обрадуется ранней побудке.

— Придется разбудить, — ответил Пьер. — Велите принести пива. Ни на что большее времени нет.

Он вошел в спальню. Герцог пребывал в одиночестве: его супруга осталась в Париже, готовясь рожать своего четырнадцатого ребенка. Пьер тронул сонного герцога за плечо. Анри, которому еще не исполнилось сорока, проснулся сразу.

— Что у них стряслось, коли совет не может подождать, пока люди позавтракают как полагается? — ворчал герцог, натягивая серый атласный дублет поверх исподнего.

Пьеру не хотелось признаваться в том, что он не знает причины суматохи.

— Король злится на Генеральные штаты.

— Я бы, пожалуй, сказался больным, вот только прочие могут воспользоваться моим отсутствием и примутся строить козни против меня, — произнес герцог.

— Они не просто могут, а непременно так и сделают. — Вот она, цена успеха, мысленно прибавил Пьер. Слабость французской монархии, первым признаком которой стала преждевременная кончина короля Генриха Второго тридцать лет назад, открыла перед семейством де Гизов множество возможностей — однако другие знатные семейства не оставляли попыток лишить де Гизов богатства, власти и влияния.

Вошел слуга с кружкой пива в руках. Герцог осушил кружку одним долгим глотком, громко рыгнул и сказал:

— Так-то лучше.

Атласный дублет продувался насквозь, а в коридорах замка гуляли сквозняки, поэтому Пьер подал своему господину теплый плащ. Герцог запахнулся, надел шляпу и перчатки и вышел из спальни.

Первым шагал Колли. Герцог Анри никуда не ходил без телохранителей, даже когда перемещался из одного дворцового помещения в другое. Впрочем, охранники в комнату, где проходили заседания совета, не допускались, так что Колли пришлось остаться на верхней площадке парадной лестницы, а герцог и Пьер вошли внутрь.

В очаге жарко пылал огонь. Герцог немедля скинул с плеч плащ и уселся за длинный стол, к другим советникам.

— Подайте дамасского изюма, — велел он слуге. — Я до сих пор не завтракал.

Пьер присоединился к тем помощникам и подручным, что стояли вдоль стены, и совет принялся обсуждать налоги.

Король созвал Генеральные штаты, поскольку ему требовались деньги. Состоятельные купцы, составлявшие третье сословие — первым считались аристократы, вторым духовенство, — упрямо отказывались делиться с короной своими заработанными тяжким трудом доходами. Более того, они осмелились подослать каких-то людишек, что изучили состояние королевской казны и объявили, что, мол, королю не приходится впредь повышать налоги, если он будет разумнее распределять имеющиеся средства.

Суперинтендант финансов Франсуа д’О сразу перешел к делу.

— Третье сословие должно договориться с королем, — заявил он, пристально глядя на герцога Анри.

— Конечно, — согласился герцог. — Но дайте им время. Гордость не позволит этим людям смириться в одночасье.