Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

Ролло выждал минуту-другую. Ни Беллоуза, ни других соглядатаев. Он вошел в таверну.

Фокс сидел в углу. На столе перед ним стоял кувшин с вином и две кружки. Ролло уселся напротив, спиной к зале: прятать лицо от случайных взглядов вошло у него в привычку.

— Кто следил за мной? — спросил Фокс.

— Ник Беллоуз. Коротышка в темном, сидел ниже вас на два ряда.

— Я его не заметил.

— Он постарался, чтобы так и было.

— Понятно. А вам что от меня нужно?

— Ответьте на простой вопрос. Вам достанет храбрости убить короля?

Фокс пристально поглядел на Ролло, как бы прикидывая, заслуживает ли тот отповеди — или честного ответа. Этот взгляд был способен устрашить многих людей, но Ролло ничуть не уступал Фоксу в самомнении и не отвел глаз.

Наконец Фокс обронил:

— Да.

Ролло довольно кивнул. Похоже, пойдет прямой разговор, как он и надеялся.

— Вы были солдатом и знаете, как важна дисциплина.

— Знаю. — Фокс был немногословен.

— Отныне ваше имя Джон Джонсон.

— А позатейливее никак?

— Не спорьте. Будете сторожем небольшого помещения, которое мы арендовали. Я вас туда отведу. Туда, где жили до сих пор, не возвращайтесь — за тем домом тоже могут следить.

— У меня там пара пистолетов. Не хотелось бы их лишиться.

— Пошлю кого-нибудь забрать ваши пожитки, когда удостоверюсь, что слежки нет.

— Ладно.

— Идемте.

— Где это помещение?

— В Вестминстере, — ответил Ролло. — В палате лордов.

Уже стемнело, с неба сыпал дождик, но лондонские таверны и лавки освещались фонарями и факелами, поэтому Марджери ничуть не усомнилась в собственном зрении, увидев на другой стороне улицы своего брата. Тот стоял у входа в таверну под названием «Белый лебедь» и явно прощался с каким-то высоким мужчиной, который тоже показался Марджери знакомым.

Она не видела Ролло много лет, и это ее вполне устраивало: ей совершенно не хотелось вспоминать о том, что Ролло Фицджеральд был Жаном Ланглэ. Из-за этой гнусной тайны она чуть было не ответила отказом, когда Нед пятнадцать лет назад предложил ей руку и сердце. Остановила ее только мысль, что, если откажет, она никогда не сможет объяснить ему причину своего поступка. Она любила Неда, но в конце концов принять правильное решение помогла не ее любовь к нему, а его любовь к ней. Она знала, что нужна Неду, и понимала, что, отвергни она его, Нед проведет остаток жизни, ломая голову над этой загадкой и чувствуя себя уязвленным. Марджери обладала властью над ним — и не смогла устоять перед искушением сделать его счастливым.

Тайна доставляла ей немало хлопот, но со временем она свыклась с этим неудобством, как свыклась с головной болью, что изводила ее после рождения Роджера: полностью боль никогда не проходила, однако она научилась с нею мириться.

Марджери направилась через улицу. Второй мужчина как раз ушел, и Ролло повернулся, собираясь войти в дверь таверны.

— Ролло! — окликнула она.

Брат замер. На мгновение он показался ей таким перепуганным, что Марджери даже устыдилась своего желания заговорить с ним. Потом он узнал сестру.

— А, это ты, — произнес он настороженно.

— Я и не знала, что ты в Лондоне! Это не с Томасом Перси ты беседовал?

— Ну да, он.

— Я так и подумала. Узнала по ранней седине. — Марджери понятия не имела, какого вероисповедания придерживался сам Перси, но среди членов его семейства многие были католиками, что вызывало определенные подозрения. — Ты ведь не взялся за прошлые свои штучки, а, Ролло?

— С чего бы? С этим давно покончено.

— Надеюсь. — Его ответ не развеял сомнений Марджери. — Что привело тебя сюда?

— Веду дело для графа Тайна. Они с соседом все никак не могут поделить водяную мельницу.

Марджери припомнила, что ее сын Роджер и вправду упоминал о таком деле.

— Роджер говорит, что судебные расходы и взятки уже превысили стоимость трех мельниц.

— Мой умненький племянник прав. Но граф заупрямился. Пойдем внутрь.

Они зашли в таверну и сели за стол. Мужчина с большим красным носом, не спрашивая, принес Ролло кружку с вином. По властному виду этого красноносого Марджери заключила, что перед нею владелец таверны.

— Спасибо, Ходжкинсон, — поблагодарил Ролло.

— А дама что будет? — спросил красноносый.

— Маленькую кружку эля, будьте добры, — попросила Марджери. Ходжкинсон удалился, и она уточнила у Ролло: — Ты тут живешь?

— Ага.

Марджери недоуменно повела плечом.

— У графа Тайна нет дома в Лондоне?

— Нет, он снимает жилье, когда приезжает на заседание парламента.

— Мог бы остановиться в Ширинг-хаусе. Бартлет с радостью тебя поселит.

— Там нет слуг, только сторож. Бартлет привозит челядь с собой.

— Думаю, он охотно согласится прислать пару человек из Нового замка. Надо только попросить.

Ролло скорчил гримасу.

— Они примутся тратить его деньги на мясо и вино для себя, а меня будут кормить ветчиной и пивом. Если я стану жаловаться, они скажут Бартлету, что я к ним придираюсь. Нет уж, лучше в таверне.

Марджери не могла сказать, злится ли брат на нее или на этих нерадивых и бесчестных слуг, но решила прекратить расспросы. Хочет и дальше ютиться в таверне — его право.

— Как ты вообще живешь?

— Да как обычно. Граф Тайн — щедрый хозяин. А у тебя как дела? С Недом все хорошо?

— Он уехал в Париж.

— Вот как? — Ролло, видимо, заинтересовался. — И зачем, если не секрет?

— По делам. — Марджери махнула рукой. — Я толком ничего не знаю.

Ролло догадался, что она лжет.

— Должно быть, все католиков преследует. Не стесняйся, всем известно, что у него за дела.

— Брось, Ролло! Ты сам виноват. Ты пытался убить королеву. Не притворяйся безвинно обиженным.

— Ты с ним счастлива?

— Да. Господь в Своей неизреченной мудрости даровал мне странную жизнь, но последние пятнадцать лет я по-настоящему счастлива. — Марджери вдруг заметила, что башмаки брата и чулки все в грязи. — Это где же ты так измазался?

— Пришлось пройтись по берегу.

— Зачем?

— Длинная история. А мне уже пора. — Ролло встал.

Марджери поняла, что ее прогоняют. Она поцеловала брата в щеку и ушла.

Спрашивать, что он затевает, она не стала, но по дороге домой не могла не задуматься, почему так поступила. Ответ пришел сам собой: она была уверена, что правду Ролло не скажет.

В арендованных покоях хранителя королевской одежды Ролло установил строгие порядки. Приходить следовало до рассвета, чтобы никто не заметил заговорщиков, входящих в здание. Еду каждому полагалось приносить с собой, а выходить наружу при свете дня запрещалось. Расходились тоже в темноте.

Поскольку Ролло было уже под семьдесят, всю тяжелую работу он взвалил на плечи молодых, вроде Фокса и Перси, но и тем, несмотря на молодость, приходилось нелегко: все эти люди были отпрысками богатых и знатных семейств, непривычными к грубому физическому труду.