Хелен Кляйн Росс - Опоздавшие

– Шестнадцать лет.

– Замужем или девица?

Позже она сообразила, что могла легко солгать и никто не уличил бы ее во лжи, но величественный зал, внушительные усы контролера, отсутствие справки о венчании и страх допустить оплошность, за которую отправят обратно, заставили ее сказать правду:

– Девица.

Сказанного не воротишь, и вскоре Брайди о том пожалеет.

– И невестой станешь невесть когда? – Усы контролера встопорщились в плотоядной ухмылке. Он что-то заметил? Неужто понял, что она потеряла невинность?

Брайди облегченно выдохнула, услышав следующий вопрос об особых приметах. Значит, усатый не видит того, что не ему предназначено.

– Родимое пятно. На животе.

Том пальцем его обводил, называя Италией. И обещал, что когда-нибудь свозит ее туда. Слава богу, инспектор не попросил показать пятно.

Он зачитывал вопросы из списка: вы анархистка? имеете судимость? находились на излечении в сумасшедшем доме? кто-то вынудил вас приехать в эту страну?

Нет, нет, нет, нет, отвечала Брайди. Хотя последнее «нет» – не вполне правда. Пожалуй, к отъезду ее вынудил неуступчивый отец. Наверное, она его уже не увидит.

Затем инспектор направил ее к конторке, где меняли деньги. Из Томова пояса-кошелька Брайди достала несколько ярких ирландских фунтов, которые превратились в блеклые доллары. Последней долгой остановкой стала таможня – чиновник проверил все карманы и перетряс всю одежду в багаже. Брайди удивилась, но не посмела спросить, что он ищет.

Однако ее пропустили. Сейчас паром отвезет ее и других переселенцев на американский берег. Вокруг народ ликовал, а в зале еще царило опасливое напряжение – не завернут ли обратно? Подошел паром, и толпа кинулась на посадку, не дожидаясь, когда он толком пришвартуется. Брайди буквально внесли на палубу.

Стиснутая со всех сторон, она прислушивалась к пароходным свисткам, гудкам и сиренам и к разноязыкому говору, из которого был понятен только интернациональный плач младенцев. В американском небе носились горластые чайки. Брайди порадовалась, что ее вещи не оказались среди обгаженной ими клади. Паром причалил, и толпа потащила Брайди к вратам Нового Света.

На берегу одни бросались в объятья родных, другие вглядывались в таблички с именами в руках встречающих. Многие, поняла Брайди, никогда не видели своих родственников. Она тоже не знала, как выглядит Дэнис, брат Тома. Брайди взглядом обшарила скопище лиц, выискивая похожее на Тома. И как же она сообщит страшную весть? Спускались сумерки, в людской сутолоке было непросто найти тихое местечко. Брайди отошла к каменной ограде и поставила поклажу перед собой – вдруг Дэнис узнает чемодан брата? Она вглядывалась в толпу, надеясь отыскать в ней кого-нибудь светлокожего и рыжеволосого. Минул час, другой, а она так и стояла возле ограды. Стемнело. Накрапывал дождик. И что теперь делать?

– Ты католичка? – раздался голос над ухом Брайди.

Седоусый мужчина в котелке встал рядом, укрыв ее своим зонтом.

– Да.

– Приехала одна?

Глаза-то добрые. Брайди кивнула.

– Вы случайно не брат Тома?

– У меня нет родича по имени Том. А ты ждешь этого брата?

– Да. Зовут его Дэнис Флинн. Работает на фабрике. Не знаете его?

– Мисс, да тут полгорода работяг с таким именем.

– Он из прихода Покипси.

– Вона! Так это не ближе Северного полюса. Не скоро он сюда доберется.

Незнакомец спросил, откуда Брайди родом. Оказалось, они земляки – когда-то и он жил неподалеку от Килконли. Если угодно, он мог бы устроить Брайди в пансион. В округе их несколько. А он служит выбраковщиком.

– Кем? – Перед внутренним взором возникла мама, перебирающая лежалый картофель.

– Пансионам ни к чему девицы-баламутки. И без них хозяйкам хлопот хватает. А у меня глаз наметан и на бедокурок, и на славных девушек вроде тебя.

Усач достал плоскую блестящую коробочку, открыл и протянул Брайди. Сигареты. Она отказалась.

– Еще один плюс тебе. – Незнакомец закурил и сощурился от попавшего в глаз дыма. – У меня на примете есть хорошее местечко.

Дождь принялся всерьез. Зонтик протекал, роняя струйки прямо перед носом Брайди. Вон, сумка и чемодан уже намокли, скоро и она вымокнет насквозь, если здесь останется. А какое приличное заведение примет пугало? Наверное, Дэнис не появится. Том не говорил, как они условились. Коль Дэнис живет так далеко, он мог кого-нибудь попросить их встретить. Но тот человек будет высматривать пару, а не одинокую девушку.

Брайди решила пойти с незнакомцем. А что оставалось делать? Но тут в голове возник мамин голос: дура ты набитая, сказала мама, чем ты думаешь-то? Видали ее, с чужаком собралась идти в неведомую Америку! А тот уже подхватил ее багаж. Брайди сообразила, что может запросто лишиться вещей и остаться с одним только поясом-кошельком, спрятанным под юбкой.

– Нет, спасибо, – сказала она. – Я еще подожду. Дэнис придет, я уверена.

Незнакомец выпрямился и глянул на нее сквозь дым сигареты, тлевшей в уголке рта.

– Скоро ночь, и такой девушке лучше не полагаться на милость обитателей здешнего района. – Рукой в перчатке он вынул сигарету изо рта и выразительно обвел ею вокруг.

Представив, как ее похитят, Брайди нащупала молитвенник в кармане пальто. Может, все-таки пойти с незнакомцем?

И тут прозвонил колокол. Значит, рядом церковь. Там можно укрыться.

Однажды они с Томом забежали в церковь, спасаясь от ее отца. Он увидел их вместе и кинулся вдогонку. Начиналась служба, они прошмыгнули на переднюю скамью. Брайди то и дело оборачивалась и видела в дверях отца, но тот не осмелился скандалить в храме. Весь день они просидели в церкви. Наконец Брайди обернулась и увидела, что отец ушел.

– Я вернусь через час. – Незнакомец приподнял котелок. – Думаю, к тому времени ты будешь рада пойти с порядочным человеком.

Он отбросил окурок, сложил зонт и, опираясь на него, как на трость, скрылся в толпе.

Дождавшись, когда колокол зазвонит вновь, Брайди пошла на его голос, перекрывавший уличный шум: цокот копыт, свист кнутов, скрежет конки и стук колес по мостовой. Она петляла по узким улицам и наконец меж зданий с плоскими крышами увидела шпиль. Кто бы поверил, что бывают дома высотою с церковь?

Проход к храму, отстоявшему от мостовой, охраняли железные ворота с табличкой «Церковь святого Розария». Сейчас они были открыты, в сумраке виднелась статуя Девы Марии, гостеприимно распахнувшей объятья. По невысоким бетонным ступеням Брайди взошла на паперть и ухватилась за железную ручку тяжелой деревянной двери в медных заклепках. Лишь со второй или третьей попытки ей удалось приоткрыть дверь настолько, чтобы вместе с поклажей протиснуться в темное нутро церкви. Когда глаза обвыклись с полумраком, Брайди разглядела выступавшую из стены мраморную чашу со святой водой и, стянув перчатку, омочила пальцы и перекрестилась. Знакомо пахло ладаном, огарками и пылью. Храм выглядел величественно: широкий центральный проход, уводивший к далекому алтарю, белые покрывала жертвенника, сверкавшего медью и позолотой, большое, во всю стену, подсвеченное распятие.