Ринат Валиуллин - Алмазы для Бульварного кольца

– А какое мясо нужно?

– А какое есть?

– Слонятина подойдет?

– Не знаю, никогда из нее не готовил.

– Плов из слона не получится, – рассмеялся Джумá.

– Почему не получится?

– Риса столько не найдем.

Санжар тоже засмеялся:

– Потом жевать до самого дембеля.

– Да нет, мясо у него мягкое, надо просто уметь готовить.

– Ты что пробовал?

– Да.

– Серьезно?

– Мамой клянусь, – улыбнулся Олег Санжару, в шутку изображая его акцент. – Я знавал одного ангольца, он отлично слона готовил.

Ребята недоверчиво посмотрели на переводчика.

– Шучу, но один раз такое было. Застряли мы как-то в Лубанго из-за неполадки руля высоты. Командир заметил это еще на посадке, а уже на земле борттехник все тщательно проверил и выдал нам свой вердикт: без помощи из Луанды нам отсюда не взлететь.

Ну, раз такое дело, знакомые ребята из штаба округа и политуправления Южного фронта помогли нам разместиться в местной гостинице, сказали, самой приличной в городе. Она была построена еще при португальцах, Grande Hotel da Huíla . Уила – название провинции, «h» в начале слова в португальском никогда не читается. А наши спецы, понятное дело, все как один, произносили это слово так, как велит великий и могучий русский язык. Но, как говорится, сейчас не об этом… Так вот, поскольку времени у нас было предостаточно до того, как из Луанды прибудут наши техники, мы приняли приглашение от наших советников из военной миссии и местного ангольца-натуралиста, директора недавно вновь открытого краеведческого музея, съездить в бывший в национальный парк Бикуар, примерно в двух часах езды к югу от Лубанго. Район этот считался более-менее безопасным. Раньше в парке обитали до полутора сотен видов птиц и несколько десятков видов животных: от леопардов и львов – до зебр и тех самых саванных слонов. Конечно, война многих животных распугала и раскидала по всему югу Анголы, значительная их часть «эмигрировала» в соседнюю Намибию, но все-таки. И вот там-то мы его и увидели. Правда, не в самом жизнеутверждающем для него виде. – Олег сделал короткую паузу: – Пацаны, вы «Кинг-конга» смотрели?

– Нет.

– Неважно, потому что рык, который мы тогда услышали, подъехав к огромному, в десять обхватов баобабу, был, наверное, раз в десять громче, чем у той несчастной киношной гориллы.

Метрах в ста за баобабом виднелась воронка от подорвавшейся мины. А рядом с воронкой лежала огромная туша взрослого слона. Когда мы, соблюдая все меры предосторожности, чтобы тоже случайно не наткнуться на мину, подошли ближе, он уже не дышал. Взрывом его разорвало на огромные куски мяса. Натурально, говорю я вам: это выглядело так, будто его разобрали на запчасти! Гора мяса и реки крови – все дымится. Запах пороха и крови. А мы не ели с самого утра, голодные, готовые сожрать слона сырым. Но никто не знает, с чего начать, что можно есть, что бесполезно. Тут наш анголец нам объяснил, что у слона едят только ноги, хобот и глаза. И начал рыть яму. Потом мы заполнили ее мелкими сучьями, сверху. Все это подожгли и дали полностью прогореть, пока не образовались угли. После разгребли еще горячий пепел, заложили в него ноги, хобот и мясо с головы. Все это засыпали углями, а сверху разожгли новый костер, когда тот прогорел, достали мясо. Убрали верхнюю корку. Внутри получился студень, немного непривычный на вкус, но с солью было ничего. Остальное загрузили в ГАЗ-66, потом неделю вся наша военная миссия в Лубанго того слона доедала.

– Я же сказал, для плова не пойдет, – усмехнулся Джумá. – Ладно, давай в шахматы.

– Опять шахматы, – вздохнул Санжар. – Что вы в них нашли?

– Там же кони! – мечтательно пояснил Джумá.

– И слоны, – рассмеялся Олег.

Ближе к середине ноября в миссии Олегу уже назвали дату возвращения в Союз, 27 число. Гриша, для которого этот вопрос столь резко никогда не стоял, поскольку он периодически курсировал между Луандой, Москвой и Якутском, тоже вскоре готовился уехать, в отпуск. Несмотря на то, что никто особо не загадывал, обратный рейс у них пришелся на то же 27 ноября. Оставалось только долетать несколько дней и где-то между ними заехать в миссию, чтобы получить расчет – толстую, как недавно ребята-летчики получили, пятисотрублевыми купюрами «котлету» чеков Внешпосылторга, советских заменителей свободной конвертируемой валюты – и, как говорится, гуляй, Вася!

За трое суток до намеченного отъезда, когда в отряде был день предполетной подготовки, Олег попросил завхоза Эдуардыча подбросить его до миссии, а там уж он сам как-нибудь на попутке вернется. Финчасть закрывалась на обед в 13.00, на часах было 11, вполне можно было успеть получить расчет, подкупить что-нибудь в магазе, там же в миссии, и вечерком устроить что-то вроде отвальной.

Как только он, поприветствовав кубинца-охранника, закрыл за спиной ворота военной миссии, его тут же окликнул дежурный офицер:

– Хайдаров, тебе Коновалов передал, чтоб перед бухгалтерией зашел в кабинет к начфину. Что-то он от тебя хочет.

На вопрос Олега, зачем, дежурный лишь пожал плечами, добавив, что Боб с Главным улетели в командировку.

Протасов сидел в своем заваленном бумажными папками кабинете и, несмотря на исправно работавший кондиционер, периодически вытирал лысеющий лоб носовым платком:

– Ну, Хайдаров, я тебя слушаю, – вместо приветствия произнес подполковник. Его красное лицо, вероятно, с глубокого похмелья, еще не восстановило естественный цвет. На лбу проступали капельки пота, рядом со столом на подоконнике Олег заметил початую банку финского пива.

– Не понимаю, о чем вы, товарищ подполковник, – и вправду недоумевая, парировал Олег.

Протасов взял из кипы бумажных папок верхнюю, раскрыл ее и начал читать:

– Из донесения сотрудника военной миссии СССР при Народной Республике Ангола, фамилию опустим. – Он выразительно взглянул на переводчика, криво улыбнувшись. – «Хайдаров Олег Тимурович во время работы с экипажем АН-12 из города Запорожье был неоднократно замечен мной при успешной продаже местному населению дефицитных спиртных напитков иностранного производства с целью получения в обмен местной валюты по спекулятивной цене и в обход официально установленного курса…». Это, как говорится, документ, между прочим, конкретный, дальше некуда! И статья за валютные операции у нас на родине, которую ты здесь распродаешь направо-налево, тоже вполне себе конкретная, восемьдесят восьмая УК РСФСР. Ее еще «бабочкой» называют. Не слыхал? От трех лет и до бесконечности. До смертной казни! [32] Статья «Нарушение правил о валютных операциях» была отменена в 1994 году. В 60-е годы за приобретение и продажу иностранной валюты в особо крупных размерах могли расстрелять.