Ринат Валиуллин - Алмазы для Бульварного кольца

«…Товарищи члены Центрального комитета, – слушал Олег читавшего свое выступление перед микрофонами, окруженного двумя десятками соратников нового главу государства, приятного на вид африканского мужчину лет сорока с мягким, почти детским тембром голоса. – Товарищи члены правительства, глубокоуважаемые члены дипломатического корпуса, дорогие гости, товарищи! – Увидев, что остальные члены делегации поняли, что на телеэкране новый президент и начали кучковаться вокруг него, Олег стал переводить им услышанное, стараясь говорить чуть громче и пытаясь уместить перевод в небольшие паузы, которые делал выступающий: – Подчиняясь решению Центрального комитета нашей партии, в этот торжественный день я приношу клятву председателя МПЛА – Партии Труда, Президента Народной республики Ангола и Главнокомандующего Народными вооруженными силами Анголы, чьи обязанности столь блестяще, преданно и мужественно исполнял наш дорогой товарищ президент Нето, преждевременно ушедший из жизни десятого сентября в Москве. Эта замена непроста… – продолжал душ Сантуш, когда кто-то из проходивших мимо ангольцев язвительно заметил: “А речь-то ему написали вовремя. Оперативно работают!” – …Мы продолжим начатое им дело строительства социализма в Анголе, основываясь на принципах марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма».

После того, как выступавший заверил присутствующих и, в особенности, членов дипкорпуса в том, что Ангола останется верной подписанным ею ранее международным договорам и обязательствам, а также принципам невмешательства в дела других государств, нормам мирного сосуществования и взаимовыгодного сотрудничества, были произнесены традиционные для финала подобных выступлений слова: A luta continua, a vitória é certa! [9] Борьба продолжается, победа неизбежна! (порт.)

Выслушав выступление, окружавшие душ Сантуша члены правительства и Политбюро, до сих пор большей частью походившие на немых статистов, разразились громкими аплодисментами и стали подходить к нему с поздравлениями. Чьи-то руки новоиспеченный президент пожимал охотно и радостно, а кого-то обошел стороной, ловко избежав приветствий. Один из поздравлявших, особенно тепло обнявший нового главу государства и награжденный в ответ благодарной улыбкой и дружеским похлопыванием по плечу, показался Олегу знакомым: «Шангонго!» – едва не воскликнул он вслух.

На Тито был тонкий и светлый френч, почти рубашка с разведенными в стороны лацканами, из нагрудного кармана которого сверкал колпачок явно дорогой авторучки. Его вьющиеся волосы были зачесаны строго назад, на несовременный лад, как у старых большевиков-ленинцев, треугольная бородка и усы аккуратно пострижены, слегка прищуренный взгляд излучал спокойствие и внутреннюю удовлетворенность.

Встретивший советскую группу в аэропорту Луанды камарада Пиньейру назвался помощником Тито Шангонго, которого тот направил в аэропорт, чтобы принять «Груз № 1», перевезти его в специальную биохимическую лабораторию и потом разместить советских товарищей в выделенной для них вилле в окрестностях столицы. Пиньейру, судя по виду, был военным: блеклые, защитного цвета звездочки на плечах униформы ФАПЛА [10] ФАПЛА (Forças Armadas Populares de Libertação de Angola) – Народные вооруженные силы освобождения Анголы. свидетельствовали о его капитанском звании. Хотя некоторые едва неуловимые властные повадки, особенно в общении со служащими аэропорта, позволяли предположить, что он имеет отношение к спецслужбам. После того, как Олег увидел по телевизору самого Тито, по-дружески обнимающего нового президента страны, о нем и его помощнике можно было подумать все, что угодно: государственным задачам, а еще и такого уровня, любой маскарад пошел бы только на пользу.

Пиньейру помог прилетевшим в Луанду получить чемоданы, выплывшие из недр багажного транспортера, погрузил их при помощи водителя на несколько тележек и повел гостей к машине, припаркованной, против всех правил, прямо у выхода из зала прилетов. Там он и гости сели в микроавтобус «Скания» и поехали к их недавно приземлившемуся самолету, где рядом уже стоял большой автомобиль-рефрижератор, который, судя по всему, должен был забрать тело Нето, а также комплект реактивов и инструментов доктора Клименко, размещенных в отдельном контейнере. С автомобильным эскортом, впрочем, вполне скромным, говорящим, скорее, о проводившейся перевозке тяжелого пациента городской клиники, микроавтобус и рефрижератор проследовали в загородную резиденцию, где, как впоследствии понял Олег, должна была проводиться вся работа по дальнейшей, но все еще временной заморозке тела, чтобы обеспечить прощание с усопшим президентом для многочисленных рядовых граждан страны, до его возвращения в Союз на бальзамирование.

Как Хайдаров узнал из радиосообщений, уже на вилле, где группу разместили по отведенным им комнатам все тот же Пиньейру и несколько встречавших их человек из прислуги, в Луанде уже полным ходом шло строительство мавзолея. Именно ему суждено было принять забальзамированное советскими специалистами тело Агостиньо Нето. Вокруг него возводился гигантский мемориальный комплекс в память о первом президенте независимой Анголы и его героическом жизненном пути.

Нижний этаж загородного коттеджа, где была просторная гостиная с большим телевизором, диваном и креслами, кухня, ванная и большая спальня с отдельной гардеробной комнатой и двуспальной кроватью, был полностью предоставлен в распоряжение Павла Ивановича Клименко, руководителя делегации. Верхний, с тремя гораздо меньшего размера спальнями, туалетом с душем и небольшой верандой, которая, как и окна нижнего этажа, смотрела на Атлантический океан, был в распоряжении двух помощников Клименко и переводчика делегации. На территории виллы находился небольшой, но аккуратный бассейн, за состоянием которого периодически присматривал специальный человек. Помимо поваров и горничных, живших в отдельном хозяйственном здании на той же территории, здесь был и садовник, заботливо следивший за бугенвиллеями, эстерлициями, пальмами, банановыми деревьями и прочим тропическим великолепием.

Роптать по поводу такого размещения не было ни малейшего повода: отведенная Олегу спальня с небольшим письменным столиком, тумбой для белья и встроенным в стену гардеробом была даже больше, чем его или Лизина московская комнатушка. Когда еще, рассуждал студент двадцати с небольшим лет, удастся пожить в таком комфорте на берегу Атлантики, в ста метрах от чудесного песчаного пляжа, под добрым и нежным – утром и к вечеру – африканским солнцем!

Наконец-то после долгой официальной хроники дня начался художественный фильм, и Олег еще больше ощутил себя зрителем картины, какой бы остросюжетной и захватывающей та ни была. Он не мог в ней раствориться, чтобы почувствовать себя здесь пусть не главным героем, то хотя бы актером второго плана. Олег еще не знал, что за все время, которое ему здесь будет отведено, единственное, что ему удастся – это стать оператором. Оператором, который лезет с камерой в гущу событий, снимая Анголу через призму преломляющих действительность зеркал, и неизменно находит себя на обочине при любой попытке взглянуть на Африку невооруженным взглядом.