Анатолий Фёдоров - Арктическая одиссея. Как «хозяйничали» нацисты в советской Арктике

Вот теперь, кажется, все рассказано, что мы знаем о подготовке арктической экспедиции нацистов, и мы вплотную подошли к тому, чтобы начать рассказ о начале пути «Комета» из минного порта Готенхафен в далекие моря советской Арктики. Однако буквально за сутки до отплытия рейдера в Берлине произошла еще одна, вероятно, очень важная встреча трех главных действующих лиц. Попробуем рассказать о ней то, что нам известно.

Итак, на «Комет» все было готово к плаванию: принято на борт 400 мин различного предназначения, а также огромнейший запас артиллерийских снарядов и торпед. Более того, уже проведены все подготовительные учения и даже многократно опробован на акватории минной гавани Готенхафен специальный катер, предназначенный для скрытой постановки мин, под видом обычных гидрографических исследований. Все ждут команды «отдать швартовы», чтобы приступить к решению трудных задач. Но оказывается, еще не все обсуждено и выверено в кабинетах ОКМ.

Даже сейчас, спустя более 65 лет, далеко не все известно об истинных задачах и целях этого похода, которые военное командование рейха поставило перед его участниками. Мы можем только предполагать, что это были действительно грандиозные задачи, так как последняя и, вероятно, наиболее важная встреча основных фигурантов, ответственных за проведение этого рейса, проходила всего за сутки до выхода из Готенхафена, даже не в каюте капитан-цурзее Роберта Эйссена или фрегаттен-капитана Кептеля.

Согласно данным Р. Горчакова, которые приведены им в повести «Приведение из Готенхафена» (Вымпел 1989 № 9), за сутки до выхода в море в одном из «надежных» городских ресторанов состоялась встреча Р. Эйссена с командующим подводными силами Кригсмарине контр-адмиралом К. Деницем. Здесь же присутствовал срочно прибывший из Москвы уже хорошо нам знакомый фрегаттен-капитан Н. фон Баумбах. И сегодня в этой встрече есть только одна ясность: она была чрезвычайно важна для командующего подводными «волчьими стаями» и военно-морского атташе Германии в Москве.

Известно, что все «нити» переговоров о деталях арктической проводки рейдера, которую разрешил лично И. Сталин, на уровне соответствующих советских учреждений и заинтересованных ведомств Рейха держал в своих руках только фон Баумбах. И, как уже было рассказано ранее, именно на него была возложена вся ответственность за успех «советской» части экспедиции. Здесь же подключилось новое лицо — Карл Дениц. Личное участие BdU, то есть командующего подводными силами Кригсмарине, в этой встрече может говорить о многом, например о планах использования его подводниками в будущей войне арктических районов Советского Союза. Возможно, что Р. Эйссену как опытному ученому-гидрографу были поставлены еще какие-то особые задачи, касающиеся непосредственно Севморпути. Поэтому совсем не случайно, как писал А. Черников, уже в походе:

Немцы фотографировали непрерывно берега, фотографировали все объекты, которые только встречали на своем пути, фотографировали острова, мимо которых проходили и около которых стояли, фотографировали мыс Челюскина, фотографировали ледоколы, под проводкой которых шли. При малейшей возможности делали промеры глубин; немцы высаживались на берег и фотографировали, фотографировали, фотографировали.

К тому же и сам Р. Эйссен в своем рассказе об арктической экспедиции рейдера, опубликованном в газете «Хамбургер Фремденблат» в 1943 году, не скрывал, что «Восточно-сибирское море очень мелкое и к тому же не везде промерено. Но я мог уверенно положиться на оба моих эхолота». Не удивительно, что сразу же по возвращении в свою резиденцию BdU вошел в свой кабинет и первым делом вычеркнул из делового календаря верхнюю строчку плана на 2 июля 1940 года. Эта строчка состояла из четырех слов:

Эйссен — северный морской путь.

В свою очередь, и Норберт фон Баумбах этой же ночью вернулся в Москву и, согласно информации Р. Горчакова, сразу же позвонил своему заместителю и сказал:

Все согласовано, Гюнтер. Отправляйся утренним рейсом, я зарезервировал место. Они отплывут, как только ты прибудешь. Счастливого пути и не забудь, как много зависит от твоего скорого возвращения.

И далее, как бы в подтверждение этого звонка: 3 июля швартовы «Судна № 45» были отданы лишь через три часа после прибытия на борт капитан-цурзее Эйссена, когда на его борту появился запыхавшийся низенький толстяк с туго набитым кофром, прикованным к запястью стальной цепочкой. Вахтенному он коротко отрекомендовался: Гюнтер Крепш, после чего был немедленно препровожден к Р. Эйссену.

Однако здесь нам пришлось усомниться, так как Гюнтер Крепш, если это был именно он, который сыграл весьма важную роль в истории получения Эйссеном адмиральских погон, появился на борту рейдера не в Готенхафене, а на Мурмане, на тайной «Базис-Норд», куда рейдер «Комет» заходил под личиной советского парохода «Семен Дежнев». Этому факту мы имеем документальное подтверждение и подробно расскажем о том ниже.

От причала минного порта Готенхафен «Комет» отошел 3 июля 1940 года в 18 часов 30 минут. Первоначально в эскортирование рейдера вступило опытовое судно «Наутилус», переоборудованное из морского тральщика М-81.

На траверзе Рюгенского маяка рейдер застопорил ход, и к его борту подошла летающая лодка До-18, с которой на борт рейдера поднялись два офицера: вышеупомянутый обер-лейтенант-цурзее Вильгельм Доберштайн и лейтенант-цурзее Вильфрид Карстен, который прибыл на должность второго штурмана «Комета».

В проливе Большой Вельт «Наутилус» сменили два тральщика М-17 и М-18. В Северном море со стороны пролива Ла-Манш и Британских островов небольшой отряд прикрывали сразу три подводные лодки, которые коротким радиосигналом информировали «Комет» обо всех замеченных судах на его маршруте. Периодически над его мачтами появлялась дежурная пара Ме-109. В таких строго охраняемых условиях будущий рейдер, словно серый призрак, крался на север вдоль «головы скандинавского тигра». При малейших признаках опасности он укрывался в лабиринте южно-норвежских шхер.

7 июля недалеко от Бергена его встретили подводная лодка U-56 и танкер «Эссо». Зачем? Сложно разобраться, особенно целесообразности встречи с танкером. Ведь в соответствии с официальной справкой, которая была представлена советской стороне, двигатели рейдера были так экономичны, что позволяли свободно перейти на Тихий океан без дополнительной заправки топливом. А может, эта встреча с танкером была нужна для получения дополнительного запаса топлива и продовольствия, который в дальнейшем планировалось оставить на удаленных арктических островах? Ведь существует же, правда, требующая внимательной проверки информация, что с «Эссо» на «Комет» было погружено 137 тонн топлива и 42 тонны продовольствия, которые предполагалось оставлять на стоянках вдоль Севморпути.