Маргарет Грэм - Раскол дома [litres]

– Это счастливая случайность, мисс Брайди, хотя возможно, что у вас, как у вашей матушки, есть талант к кулинарии. Ваш суп – более чем совершенство, а я раньше никому этого не говорил. Трюк со сливками весьма удачен, и вы должны и впредь его использовать. Юные дамы, подойдите все сюда. Брайди положила в суп укроп во время готовки. Я предположил, что трава закрасит суп и испортит его внешний вид. Но Брайди спасла ситуацию с помощью сливок, превратив «ошибку» в достоинство. Браво. Диплом вам обеспечен, Брайди, если вы и дальше будете так работать.

Он двинулся дальше. Марта и Люси тоже удостоились похвал, но не таких громких.

Позже, когда они мыли посуду, он негромко произнес:

– У вас есть талант. Помните об этом. Ваша матушка правильно сделала, что направила вас сюда. Вы достойная ее дочь, и мы будем вами гордиться.

Брайди обрадовалась, услышав его похвалу, и сразу же почувствовала боль. Но мама всегда, сколько себя помнила Брайди, говорила: «Улыбайся. Так всегда делают в Истерли Холле, какой бы трудной ситуация ни была».

После занятий Брайди с Люси и Мартой пошли домой и, как обычно, зашли в кафе выпить кофе. Они заняли столик на улице и заказали еще и по бокалу красного вина. Навес защищал их от палящего солнца, и Брайди откинулась на спинку стула, впитывая наслаждение этого момента, потому что очень скоро он станет воспоминанием. Но будет поддерживать ее, так же как и воспоминание об Истерли Холле. Люси вытащила золотой портсигар и, как всегда, предложила подругам. И, как всегда, Брайди и Марта отказались. Люси щелкнула золотой зажигалкой. В первый день занятий она рассказала, что зажигалку подарил ей отец перед ее отъездом со словами, что золото всегда остается в цене и что она всегда должна хранить его подарок. На всякий случай.

– На случай чего? – поинтересовалась Марта.

Люси ответила:

– Мы евреи, так что всегда имеет смысл иметь что-то «на всякий случай».

Брайди никогда раньше не видела Люси такой серьезной, когда та убирала в сумочку портсигар и зажигалку. Брайди вспомнился портсигар Тима, который ему подарил Хейне. Золотой был этот портсигар или серебряный? Она не могла вспомнить. Интересно, этот немец по-прежнему делает ему такие подарки – иными словами, покупает его преданность? Она выбросила из головы эти мысли. И тут раздался громкий знакомый голос и топот бегущих ног.

– Брайди, я приехал! Мы сели на утренний пароход.

Девушки обернулись. К ним бежал Джеймс. Светлые волосы развевались на ветру, рюкзак на спине подпрыгивал на каждом шагу. За ним следовали двое других. Они остановились, широко улыбаясь, а Джеймс обнимал ее и пожимал руки Люси и Марте.

– Брайди все рассказала мне о вас, – объявил он.

– Все? – усомнилась Люси, высоко поднимая брови. – Надеюсь, что все-таки не все.

Молодые люди засмеялись. Джеймс представил их и объяснил, что Арчи и Йен остановятся на ночь в одной дешевой гостинице и там же соберутся другие. Молодые люди взяли себе стулья и втиснулись все вместе вокруг столика. Официант принес вино, даже не поинтересовавшись, не хотят ли они кофе. Он оказался прав: они набросились на вино, но сначала чокнулись бокалами и провозгласили одновременно:

– За удачу!

Брайди даже обмякла от облегчения. Значит, Йен и Арчи могли упоминать Испанию. Но тут она встретилась глазами с Джеймсом, и его незаметный кивок сказал ей все. Все они были настороже. Арчи, студент из Кембриджа, заявил, что поездка была просто замечательная и все было прекрасно, как только подняли трап.

– Такая чудесная ночь, звезды так красиво сияли. Мы смотрели, как тускнеют огни на берегу Англии, и оставались на палубе до самого Дьеппа. Потом пришлось ждать поезда до Парижа, и вот мы здесь.

Марта спросила на ломаном, но уже более уверенном английском:

– Брайди говорить, вы путешествовать к Франция, потом вы говорить, назад к занятия. Так?

Арчи кивнул:

– В общем, да.

Йен возразил:

– Только не я.

Брайди похолодела, Джеймс тоже замер, не донеся бокал с вином до рта. Йен продолжал:

– Я паяльщик, какие там занятия, я только устраняю протечки на крыше.

Пауза, затем раздался взрыв хохота. Громче всех смеялся Джеймс. Люси сказала:

– Ну, раз речь зашла о крышах, можно я тебя немножко поэксплуатирую?

И оба углубились в обсуждение приятеля Йена, который мог бы помочь ей. А велика ли крыша? Надо было видеть его лицо, когда он узнал размеры кровли. Он взял себя в руки и сказал, что черкнет пару слов этому своему приятелю, и тот, возможно, соберет армию кровельщиков, если цена окажется подходящая. В восемь вечера официант принес им всем кофе и коньяк. Брайди отдала свою рюмку Йену. Тот, выпив залпом и пообещав Люси подумать по поводу кровельщиков, о чем он доложит ей завтра к вечеру, повесил рюкзак на плечо и удалился вслед за Арчи. Студент облобызал Брайди ручку, и она вместе с Джеймсом направилась в сторону дома мадам Бошень. Как только они удалились на достаточное расстояние, она сказала:

– Как здорово, что ты здесь, дружок. Хочешь пойти после ужина прогуляться и посмотреть Париж?

– В другой раз, Брайди. Я абсолютно вымотан. Я понимаю, что придется ужинать с нашей хозяйкой, но, может быть, ты возьмешь беседу на себя? Мой французский далек от совершенства, как тебе известно.

Мадам Бошень, проницательная, как всегда, только улыбнулась, когда Джеймс принялся объяснять ей, что его французский очень слаб и что он надеется, что завтра, после того как выспится, сможет говорить лучше.

– Разумеется, – ответила она по-английски. – Я тоже, как говорят у вас, прихворала. Это больше головная боль, так что я буду есть меньше, зато больше сплю. Ну, ужин готов, расскажи мне, пока мы будем есть, что нового в Истерли Холле.

Во время еды Джеймс упомянул об Эстрелле и Марии, описал их рискованное путешествие в Англию, где люди принимали обездоленных, особенно детей, и брали их под защиту.

– Они останутся, когда вернется Брайди? – поинтересовалась хозяйка дома. Она казалась бледной и не доела свой десерт – шоколадное безе со сливками.

– Уверен, что да, хотя если они захотят переехать, моя мать поможет им, что бы они ни решили.

Мадам Бошень приложила салфетку к губам.

– Твоя семья очень хорошо поступает, но прости, у меня сильнейшая мигрень. Это проклятье всей моей жизни. Мне придется завтра остаться в постели, если все пойдет как всегда, так что желаю тебе спокойной ночи, Джеймс, и прощаюсь с тобой до завтрашнего вечера.

Она посмотрела на Брайди.

– Ты сегодня тихая. Тоже слишком устала, я чувствую. Поэтому, дорогуши, Брайди, ты и твой Джеймс, посидите с коньячком, и пусть он расскажет тебе новости.

Мадам Бошень поднялась, и Джеймс открыл ей дверь и спросил, не хочет ли она, чтобы он помог ей подняться по лестнице. Она отказалась: