Йозеф Аугуста - Из глубин древности

Когда холод наступающей ночи начал все сильнее проникать под его шкуру, самец предпринял еще одну попытку проникнуть в теплое логово. Но получилось только приподняться и сделать единственный шаг вперед. В тот же миг разъяренная самка оказалась у самого входа и, угрожающе разинув пасть, пресекла все дальнейшие попытки. Тогда амфицион осознал, что сегодня переночевать в берлоге не получится. Он понуро отошел к близлежащим кустам, свернулся там клубком и чуть погодя крепко заснул.

Разбуженный утренней зарей, самец напрасно звал самку на совместную охоту. На всего его призывы та отвечала тихим и неласковым ворчанием, означавшим, чтобы он оставил ее в покое и не пытался проникнуть внутрь. И вот долгое время самец опять охотился один. Когда ему посчастливилось поймать где-то на краю пруда небольшого кабанчика, он съел лишь часть мяса, а остальное отнес самке. Но внутрь логова зайти так и не отважился — бросил добычу поближе к входу и отбежал. Вернувшись, самец увидел, что мясо бесследно исчезло. Примерно так же, с небольшими вариациями, прошли несколько дней.

А потом произошло неожиданное.

Однажды, принеся долю самки к логову, самец увидел, что та лежит снаружи перед входом. Он сперва остановился, а потом, когда самка не выказала неприязни, а лишь довольно заворчала, набрался храбрости. Постепенно приблизился к ней, в любой момент готовый отступить, если нужно.

Самка на сей раз была настроена миролюбиво и позволила подойти прямо к ней. Как только амфицион выпустил из пасти остаток пойманной добычи, она набросилась на мясо и жадно его проглотила. Самец лег рядом, не спуская глаз с подруги. Насытившись, самка поднялась и потрусила к логову. Перед входом она остановилась и повернула голову назад. Увидев, что самец не следует за ней, самка призывно взвизгнула. Он быстро вскочил и в несколько длинных прыжков оказался у ее бока. Амфицион недоверчиво глядел на подругу, но когда не смог прочесть в ее глазах ни неприязни, ни угрозы, то, не мешкая, проскользнул следом в логово. Сперва мрак ослепил его, но потом привычные к темноте глаза быстро приспособились и тогда в одном из углов скальной расселины самец разглядел три пушистых комочка, лежащих на куче сухой травы, пищащих и неуклюже ворочающихся. Несколько секунд он ошарашено смотрел на них, потом было опустил голову, чтобы обнюхать, но тут же отдернул ее, когда рядом раздалось предостерегающее рычание самки. Прежде чем самец успел что-то сделать, она отпихнула его и легла к детенышам, свернувшись клубком. Те прижались к ней и крохотными пастями ухватили ее млечные железы. Они с таким усердием сосали сладкий материнский нектар, что их маленькие животы спустя немного времени раздулись как шары.

И тогда самец стрелой выскочил из логова, а когда очутился в солнечном свете, то радостно залаял. Басовитый и резкий лай разнесся далеко по округе, затрепетал над цветущими лугами и над широкими просторами топей и болот, пролетел над сияющей водной гладью, отразился от скальных стен и, в конце концов, смолк где-то в тихих уголках бескрайних чащоб.

С тех пор амфицион с удвоенным рвением старался на благо своего семейства. Он охотился почти всегда один, потому что самка не хотела далеко уходить от своих маленьких и беспомощных детенышей. Потому-то самец и стремился сегодня побыстрее найти что-нибудь и отнести добычу своим отпрыскам, ведь те так радовались жизни и постоянно хотели есть.

Но охота теперь не ладилась. Когда амфицион замечал цель, то должен был осторожно подползти к ней, то есть, используя все возможные уловки, приблизиться настолько, чтобы после одного или нескольких небольших прыжков повергнуть жертву наземь. Сейчас же у него не имелось возможности караулить в засаде и ждать, пока самка выгонит на него добычу, он также не мог догнать вспугнутое ей животное. До того, как самцу удавалось отыскать и поймать что-то годное, способное насытить его и самку с детенышами, ему приходилось чем дальше, тем больше расширять границы своих охотничьих угодий, продираться сквозь непролазные заросли, густую траву и буреломы. И хоть с каждым разом становилось все тяжелее добыть что-нибудь, он должен был сделать это — хоть здесь, хоть в каком-то другом месте.

Поэтому, стоя над изувеченным трупом гигантской саламандры, амфицион не ведал, куда направиться — то ли вдоль потока в горы, то ли в зеленую низину с ее озерами и болотами. И когда заметил, что стены ущелья впереди сужаются и становятся обрывистыми, то развернулся и направился к долине.

Зверь осторожно шел по берегу потока. Обходил попадавшиеся по пути валуны или неуклюже перелезал через них, когда не мог этого сделать. Спустившись по склону, он через ивовые заросли добрался до сердца зеленой низины. И вдруг остановился, навострив уши и настороженно вслушиваясь. Откуда-то доносились треск веток и хруст ломаемого кустарника.

Амфицион спрятался за густой куст и замер там. Когда же он определил, откуда слышался шум, то медленно и осторожно пополз в этом направлении. И вскоре увидел, как через заросли продирается небольшое стадо огромных мастодонтов, направлявшихся к бывшему неподалеку месту своего водопоя и купания.

Перед голодным амфиционом маршировали целые горы мяса. Взгляд на них будоражил, побуждал в нем желание вырвать хотя бы один кусок, но опыт предостерегал от атаки и победил слепую алчность. Амфицион дождался ухода мастодонтов и лишь тогда продолжил путь.

Миновав заросли, он перешел цветущие луга, старательно обойдя подальше парочку гигантов-дейнотериев, прошел по тенистым чащам и остановился, прячась за стволом векового дуба, на краю огромной топи, окаймленной широкой линией поросли хвощей и ситника, аира и тростника. И тут увидел, что в буйном переплетении болотных растений пасется древний тапир палеотапирус. Это была молодая, еще не достигшая зрелости особь, подходящая добыча для охотящегося хищника.

Но напасть на юное животное амфициону не удалось. Он долго глядел на него, ожидая, не покинет ли прототапир болото и не пойдет ли в лес. А тот все мирно пасся, удаляясь от берега.

Амфицион возбужденно дернул хвостом, когда увидел, что добыча уходит от него. Зверь не мог следовать за ней, ведь при своих неуклюжести и весе даже попытка броситься на прототапира с небезопасного и зыбкого берега болота выглядела ненадежной. И тогда из-за осознания невозможности нападения из горла амфициона исторгся тихий вой. Этого вполне хватило, чтобы предупредить прототапира о чьем-то присутствии. Он поднял голову, посмотрел в направлении раздавшегося звука, а когда разглядел затаившегося хищника, бросился вперед и скрылся в зеленых болотных джунглях.