Маргарет Грэм - Война. Истерли Холл [litres]

Она повернулась к ним спиной, во рту у нее пересохло. Она потянулась за прихваткой и проверила степень готовности фаршированных сердец молодых бычков. Скоро хорошей еды снова будет в изобилии, но пока для этого слишком рано. Она услышала, как они уходят, и почувствовала руку миссис Мур на своем плече и только тогда позволила себе печально улыбнуться и положить голову на плечо миссис Мур.

– Я думала, что они лучше, – прошептала она.

Миссис Мур прижала ее к себе, поглаживая по спине.

– Они еще учатся. Давай посмотрим, что будет дальше, душенька. Не забывай, что мистер Оберон прошел через те же ужасы, что и все остальные, и, судя по его виду, еще долго будет оправляться. Последние несколько дней он бегал как ужаленный и смог многого добиться. Поверь ему. Я ему верю.

Обед был подан. В этот раз давали овощной суп, после него – фаршированные бычьи сердца, а потом песочный пирог с ревенем и кремом. Брамптоны пообедали в комнате леди Вероники, как Эви вновь стала называть свою хозяйку. Интересно, они сейчас обсуждают, что делать с этой зарвавшейся кухаркой? Вот о чем она думала, пока обедала вместе с другими сотрудниками кухни, медсестрами не на посту, сестрами из добровольческого корпуса и санитарами в зале для прислуги.

В полдень Эви отправилась на прогулку в парк вместе с Саймоном, который вернулся к обеду. Он приехал в повозке, а его велосипед лежал на горе морского угля, который они с отцом собрали, потому что Алек сегодня уходил в вечернюю смену. Он спросил, как прошла встреча. Она рассказал ему. Какое-то время он молчал. Потом он мягко взял ее за руку.

– Ты знаешь, ты права. В Америке нет слуг – у них все не так, как у нас. Иерархия не должна строиться так, и ты можешь действительно изменить здесь все к лучшему.

Эви вздохнула.

– Америка? Вы с Деном, видимо, много общались там, в лагере? Это тот, у которого папа из какого-то театра на Бродвее?

Саймон поцеловал ей руку, поглядев на нее исподлобья с усмешкой.

– Не «папа», Эви, «отец» . Не все вокруг выросли в шахтерских деревнях.

Ей захотелось стукнуть его. Но она просто сказала:

– Ну, я да, и ты тоже, или ты уже забыл?

– Я бы был не против, потому что, если мы хотим двигаться дальше, мы должны.

Они ускорили шаг. Эви сказала:

– Но люди, которые будут приезжать в нашу гостиницу, захотят услышать твое пение и полюбоваться твоим садом, где бы ты его ни разбил. Сегодня утром я говорила и от твоего имени тоже, милый.

Саймон поднял голову, смотря на сорок, усевшихся в ветвях берез и сикомор.

– Я это знаю, но… – он остановился.

Ей не хотелось знать, что он собирался сказать. Она переменила тему:

– Надеюсь, Грейс и Джек смогли обо всем договориться. Они созданы друг для друга.

Саймон снова поцеловал ее руку.

– Как мы, Эви. Совсем как мы.

Он привлек ее к себе, и его поцелуи были жадными, а руки с жаром блуждали по ее телу, и вскоре она почувствовала, что оно отвечает ему.

– Прошло так много времени, – горячо прошептал он в ее шею. – Это так странно, когда тебя не запирают за колючей проволокой, когда на тебя не орет охрана, тебе не надо заправлять простыни и заучивать свои реплики. Я просто не могу к этому привыкнуть.

Она обняла его.

– Никто не может. Здесь мы еще как будто воюем, потому что раненые продолжают прибывать, но, с другой стороны, стрелять уже перестали. Такое ощущение, что мы просто не знаем, чем теперь себя занять.

Он взял ее за плечи и внимательно посмотрел на нее, действительно посмотрел.

– Ты знаешь, Эви. Ты всегда знаешь, что делать. Посмотри, как ты разложила им все по полочкам этим утром. Ты как Джек – такая уверенная, такая сильная. Некоторые из нас не такие, ты знаешь. Некоторые из нас… Ой, я не знаю, – он снова притянул ее к себе.

Она сказала, уткнувшись ему в плечо:

– Я абсолютно уверена только в некоторых вещах. В остальных, напротив, я совершенно не в состоянии разобраться.

Она дотронулась до его волос, до его прекрасных рыжих волос, которые она когда-то так любила, но которые сейчас не пробуждали в ней почти никаких чувств.

После того как убрали ужин, миссис Мур объявила, что уже устала слушать эти бесконечные споры и дискуссии, и выскользнула в центральный коридор.

– Приятного вечера с мистером Харви, – крикнула ей вслед Эви.

Миссис Грин шла по коридору из прачечной в кладовку с бельем и устало улыбнулась, глядя поверх стопки простыней. Миссис Мур поинтересовалась:

– Не выпьете с нами хереса, миссис Грин?

– Спасибо, миссис Мур.

Эви смотрела, как они вместе идут по коридору. Волосы миссис Грин уже совсем побелели и стали точно такими же, как у миссис Мур. Что случится с этими преданными, работящими людьми? Останутся они или уйдут? Если останутся, то будут ли им хорошо платить, давать надбавки и обращаться с ними с уважением?

Леди Вероника сказала, что они спустятся к девяти, когда они уложат спать Джеймса, а леди Маргарет вернется из своей поездки к родителям с Пенелопой. Эви не понимала, какое отношение ко всему этому имеет леди Маргарет, но, видимо, ей объяснят.

Горячий бульон был готов к подаче в любой момент, когда он может понадобиться пациенту, и, как всегда, наготове стояла миска с яйцами, если кому-нибудь захочется яичного крема. Эви протерла столешницу и проверила, как справляются с кастрюлями и сковородками Моди и Джойс. Она собрала те, которые были уже протерты и отполированы, и повесила их на свои места над рабочей поверхностью. Очаг тихо гудел. В сорок пять минут девятого она отпустила девочек-посудомоек, и они пошли в зал для прислуги. Моди пробормотала:

– Не могу привыкнуть, что там можно просто посидеть, не занимаясь бесконечным вязанием. Мне до сих пор снятся балаклавы и коричневые носки.

В девять ровно капитан Оберон, леди Вероника и капитан Ричард вошли в кухню. Капитан Оберон нес в руках поднос с бокалами для бренди и декантером. Он поставил его на стол.

– Кто-то собирается падать в обморок? – пошутила Эви.

Наконец-то они встретились глазами, наконец-то Вероника рассмеялась.

Леди Маргарет прошагала по коридору прямо за ними и вошла на кухню, принеся с собой холод улицы. Несколько снежинок еще не растаяли на ее шляпке и на черном меховом воротнике ее пальто. Она переехала в один из коттеджей на территории поместья, когда почти все сестры из добровольческого корпуса разъехались по домам на прошлой неделе. На самом деле Марион Уолтер, ее новая горничная, по своей собственной инициативе перевезла туда все ее вещи, когда та была у родителей. Она потирала руки.

– Я получила ваше письмо, Оберон, и обдумывала ситуацию. Боже, я приехала всего час назад; слава богу, Уолтерс затопила в коттедже.

Вероника указала ей на стул.