Кристина Макморрис - Проданы в понедельник [litres]

Он не понял, что собрание закончилось, пока перед ним не предстал Голландец.

– Ты в порядке?

– Ну… да… в полном.

Голландца его ответ явно не убедил. Но, не сказав больше ни слова, он прижал свой блокнот к груди и направился к своему столу. И именно в этот момент Эллиса осенило идея. Только внутри сразу же повели борьбу противоречивые чувства.

Ему совсем не хотелось обращаться к Голландцу. После похолодания в их отношениях просить его с порога об одолжении было вроде бы неправильно. Но ведь Голландец когда-то работал в газете «Сан-Франциско кроникл». И Эллис поступился своими принципами. Он слишком многим был обязан Джеральдине.

– Голландец, обожди!

На лице Голландца заиграли удивление и настороженность. А Эллис, подойдя к нему, вдруг оказался не готов. Обычное явление в его жизни в последнее время.

– Послушай, Голландец… Тут такое дело… Возможно, я прошу слишком многого. Мы давно не общались с тобой…

– Чего тебе нужно? – К чести Голландца, он предпочел дать Эллису высказаться, а не отбрил его сразу.

– У тебя остались связи в Калифорнии?

– Остались кое-какие.

– Дело в том, что мне надо разыскать одного человека. Банкира из Лонг-Бич. По имени Альфред Миллстоун.

Голландец не отреагировал. Плохой знак.

Но потом вдруг резко, словно осознав, что просьба Эллиса сводится только к этому, выхватил карандаш из-за уха:

– Миллстоун, говоришь?

– Да, именно так. Альфред Дж.

Голландец записал имя в блокнот.

Эллис уже собрался поблагодарить его, но Голландец удержал его едва уловимой улыбкой в глазах.

– Я сделаю несколько звонков, – сказал он и пошагал прочь.

Вот так просто. Назрело время заглаживать вину.

Сгорбившись над своей пишущей машинкой, Эллис сосредоточился. Никаких разговоров или прогулок за кофе. Никаких звонков. В течение часа ему удалось состряпать черновой вариант статейки о противоборстве законодателей от демократов и республиканцев из-за проекта по легализации пива. Эллис даже пожелал им опустошить на очередном заседании пару бочек этого напитка. Может быть, тогда они сумели бы поладить и принять, наконец, какое-то решение.

Статья получилась не бог весть какая. «Ладно, пока сойдет! А там, может, и вдохновение вернется, тогда подправим», – утешил себя Эллис и вздохнул: столько сочных заголовков ждали, когда оно к нему вернется. Буквально на этой неделе в суде замяли дело городской трест-компании, позволив крупным мошенникам уйти от ответственности. А на 47-й Западной улице две супружеские пары были арестованы за подделку банкнот, а в их матрасах нашли фальшивых купюр на 2500 долларов. А еще состоялось голосование по выдвижению кандидата в президенты, на котором вырвался вперед Франклин Рузвельт. Да, написать можно было о многом. Только ни одно из этих событий не представлялось теперь Эллису таким важным, каким показалось бы еще недели две назад.

– Вот он! – Курьер подвел к нему какую-то посетительницу и быстро удалился.

Эллис вгляделся, зажмурился и снова открыл глаза: «Вот так так!»

– Мама? Что ты здесь делаешь?

– Решила тебя… удивить.

Эллиса действительно ошарашило ее появление, хотя и по другим причинам.

Крепко сжимая свою сумочку руками в перчатках, мать явно стушевалась от бурлившей вокруг нее активности, голосов и треска машинок, которые Эллис уже не замечал. Она даже словно стала еще меньше, чем была. В скромном желтом платье и кардигане такого же цвета, миссис Рид выглядела канарейкой, застигнутой бурей.

Эллис встал ее поприветствовать, но тут же взял себя в руки:

– Тебя отец привез?

– Он на заводе. Чинит какой-то станок. Придет домой поздно. А я приехала на поезде.

Эллис постарался скрыть свое облегчение. «Интересно, отец в курсе о ее путешествии?» Мать редко ездила куда-либо одна.

– Рад тебя видеть!

– Мне надо было позвонить, предупредить тебя… Я просто понадеялась, что мы сможем поболтать наедине, за чашечкой кофе.

Стратегия матери стала ясна. Она подозревала, что Эллис попытается избежать запланированной встречи. И она была права!

Он бросил взгляд на редакторский стол в центре комнате. Мистер Уолкер ушел на обед рано – роскошь, которую не каждый мог себе позволить в новостном отделе. Да, конечно, репортеры тоже могли отлучаться при необходимости – насколько позволяли им текущие дела. Да только вот у Эллиса работа в последнее время не ладилась. Более того, от его действительно стоящих инициатив остались лишь смутные воспоминания.

Проще говоря, для самоволки ради посиделок в кафе время было не больно подходящее.

Разве что… черт, это же его мать!

– Конечно, сможем, – сказал ей Эллис. – Показывай дорогу!

В кафе на 39-й они заказали кофе и датские пирожные. Половина столиков пустовала, и кричать, чтобы быть услышанным, нужды не возникло. Эллис надеялся, что мать ограничится легкой беседой о соседях, пассажирах в поезде или новых кулинарных рецептах, которые она недавно освоила. Но не тут-то было! Миссис Рид перешла прямо к делу:

– Эллис, я приехала сюда сегодня потому, что ты должен кое-что узнать. Твой отец – как бы это со стороны ни выглядело – по-настоящему гордится тобой!

«О, боже!»

– Мама, послушай. Я ценю, что ты проделала такой путь, правда! Но я не питаю иллюзий насчет отцовского отношения ко мне…

– Я не закончила.

Последний раз Эллис слышал, чтобы она говорила так строго, пожалуй, еще в средней школе. Сорвавшееся с его губ проклятие из-за работы по дому стоило Эллису выволочки и хлесткого шлепка по губам. Хотя… пожалуйся мать тогда отцу, он получил бы еще и ремня.

– Извини, мама. Я слушаю.

Миссис Рид кивнула и сжала свои руки на столе (уже без перчаток) в кулачки.

– Когда твой отец работал на угольной шахте, там иногда случались аварии. И довольно часто в них страдали дети. И да, я понимаю, – подчеркнула она, – что тебя к выбору такой профессии подвигли репортеры, желавшие помочь людям. Да только, сынок, не все журналисты руководствовались благими побуждениями. Некоторые, по рассказам отца, платили шахтерам, а иногда и полиции, за сообщения о страшных инцидентах. И прибывали на место даже раньше, чем о них узнавали родственники жертв.

В этот момент вернулась их улыбчивая официантка. И Эллис с матерью неловко замолчали, пока она выставляла их заказ на столик.

– Приятного аппетита! – пожелала девушка и поспешила прочь, как будто испугалась, что их мрачное настроение передастся ей.

Эллис терпеливо ждал, пока мать выпьет кофе. «К чему она клонит?»

Наконец миссис Рид поставила чашку на стол. Но не отняла от нее рук, словно та заряжала ее решимостью.

– Как-то раз твоего отца срочно вызвали на работу. Произошел еще один несчастный случай. Отцу пришлось вытаскивать еще одного мальчика-дробильщика, которого затянуло в шестерни. На это ушел целый час. – Глаза матери подернулись печалью, а голос внезапно осип. И Эллис понял: мальчик домой не вернулся.