Николай Баранов - Время умирать. Рязань, год 1237 [СИ]

Глянул на полночь. Оттуда тоже приближалась, поднятая копытами, снежная туча. Видно, князь с основным войском. Что ж, подождем. Чего зря коней гонять. Пусть отдохнут. Раненые воины, вытянувшись гуськом, тронулись к стану. Тех, кто уже не мог сам держаться в седле, привязали за спины тем, которые могли ехать сами.

Князь Юрий со свитой подъехал через полчаса. За ним двигалось тысяч семь конницы, в боевом порядке: в центре панцирники построенные в линию тройных клиньев, на крыльях и впереди легкодоспешные сотни. Увидев Ратьшин отряд, Юрий Ингоревич пришпорил жеребца и направил его к воеводе степной стражи. Был Великий князь возбужден и даже весел. Злым лихорадочным весельем.

— Что, потрепали тебя татары, боярин? — подъехав стремя в стремя и осадив коня, спросил он.

— Есть такое, — дернул щекой Ратьша. — Попался в петлю.

— Что ж ты? Опытный, битый и встрял?

Видно было, что Юрий не ждет ответа и Ратислав промолчал. Только нахмурился.

— Ладно, — недобро усмехнулся князь. — Сейчас отплатим супостатам за обиду. Твою и воев твоих.

— Как бы наши тоже не попались, — предостерег Ратьша.

— Ништо, — махнул рукой Юрий Ингоревич. — Там походный воевода. Он волк битый, придержит княжат.

— Сможет ли? Кто там впереди?

— Сыновцы все: Роман, Олег, Давид да Глеб. Олег, племяш Юрия Муромского с ними увязался. Ничего, придержит.

— Пешцов в стане оставил, княже? — спросил Ратислав.

— Нет. Позади идут в стену развернутые. Вон, смотри, видно уже. В стане тысячу оставил для охраны. Десять тысяч вывел.

— Неуж, так сразу на татарский стан и пойдем?

— А чего тянуть, раз так закрутилось? Не бегать же от них, аль за рогатками отсиживаться в лагере. Не для того шли сюда. — Глаза Юрия Ингоревича загорелись ненавистью.

— Не успеем до них добраться до темна, — попытался вразумить князя Ратислав. — А в ночь битву затевать нельзя. Пешцы, так вообще дотуда только к утру доберутся, если своим ходом и идти будут всю ночь без роздыха. Уморятся. Какие из них вояки будут…

— Чаю, татары уж давно нам навстречу вышли всем войском, — покачал головой князь Юрий. — Те, что тебя потрепали, не разведка — передовой отряд. За ним все войско.

Пожалуй, так оно и есть, подумал Ратьша и посоветовал:

— Коли так, надо пешцов дождаться.

— Дождемся, — кивнул князь. — Да вон они уж показались.

Ратислав глянул за строй всадников. Из балки близ полночного окоема показалась темная полоса шириной с версту. Пехотная «стена». До нее верст шесть-семь. Час ходу, не меньше. Ну и ладно, кони отдохнуть успеют. Юрий Ингоревич отъехал к своей свите и там о чем-то яростно заспорил с воеводами. Ратислав поставил своих панцирников тройным клином на правом крыле конного войска. Клинья получились куцые, в сравнении с полнокровными, еще не побывавшими в битве свежими сотнями. Легкая сотня сакмогонов гарцевала впереди в полуверсте. Две сотни степных охотников отпустил к своим. Сам встал в острие переднего клина. Могута и Первуша заняли места позади, образуя второй ряд клина. Какое-то время спустя, к Ратьше подскакал посыльный от Великого князя, державшего стяг впереди напротив центра конного войска. Юрий Ингоревич звал к себе.

— Надобно послать сотню вперед, — озабоченно хмурясь, сказал князь. — Ежели Матвей, все же, попался татарам, те могут нежданно нагрянуть. Да и просто обойти его могут с их-то силой.

— Сам поеду, — кивнул Ратислав. — Со своей легкой сотней.

— Ступай, — махнул рукой Игорь.

Оставив Могуту за старшего и взяв с собой Первушу, Ратьша с легкой сотней помчал по истоптанному тысячами лошадиных копыт снегу на полдень. Верстах в пяти разделил сотню на десятки и те, расходясь веером, чтобы охватить, как можно большее пространство, рысью двинулись дальше. Сам возглавил один из десятков, идущий ровно на полдень по широкой полосе истоптанного снега. Скоро стали попадаться побитые стрелами сакмогоны из отряда Ратьши. Пообочь с двух сторон валялись трупы татар из тех, которых достали стрелы рязанцев. И те и другие были изрядно потоптаны копытами. Выжить после такого нельзя, потому к трупам не подъезжали — время дорого. На взгляд, побитых татар валялось, все же, поболе, чем рязанцев. Хоть и не намного. Все равно, плохой размен: один панцирник, пусть даже на двоих легкоконных степняков, это очень много. Даже для лучного боя.

Потом добрались до места сшибки с передовым отрядом половцев. Вот здесь было все правильно: наваленные снопами трупы половцев, перемежающиеся буграми лошадиных трупов. Своих увидали всего пятерых. И дальше бы так! Да только вряд ли татары опять так подставятся. Вряд ли… После места побоища проехали еще версты две и увидели впереди клубы снежной пыли от приближающейся конницы. Наши, или татары? Ратислав, приставив руку к бровям, от солнечного блеска, напрягая глаза, вгляделся. В темной цепочке всадников сверкнула искорка шлема, еще одна, еще. Взблеснул стальной нагрудник. Похоже, свои. Последние сомнения рассеялись, когда всадники приблизились и стали видны алые круглые щиты. Точно свои. Вскоре стало можно прикинуть количество конников. Тысяч пять. Если и сцепились с татарами, то потеряли немногих. И не похоже, что уходят от погони: идут рысью, назад не оглядываются, луки в налучьях.

Когда до отряда осталось с версту, от него отделилось несколько всадников. Кто-то из князей, судя по богатым доспехам и алым плащам. С пары сотен саженей Ратьша узнал Олега Красного и Давида Ингоревича с Романом Романовичем Коломенским, скачущих впереди строя. Все трое подъехали вплотную. Разгоряченные, румяные. Осадили коней рядом с Ратьшей, подняли руки, приветствуя.

— Ну, что, где татары? — задал главный вопрос Ратислав.

— Умчались, как зайцы, — досадливо скривился князь Олег. — Кони у них резвее наших тяжеловозов. Наши легкие конники их чуть стрелами попятнали, а мы только хвосты лошадей и видели. Но, похоже, большое войско идет в нашу сторону, — Олег посерьезнел. — Легкокодоспешные, что вплотную за бегунцами шли, доносят. И, похоже, войско не малое. Видно, всей силой на нас татары двинулись.

Олег снял рукавицу с правой руки, содрал льдышки с усов и бороды, продолжил:

— Воевода Матвей, как услышал о таком, так сразу нас вспять развернул. А жалко: с такой-то силой дали бы мы им. Подырявили бы шкуры, что б знали, как русских замать.

Давид с Романом одобрительно загомонили. Ратислав на такие слова только головой покачал. Переяславский князь увидел, горячясь, спросил:

— Аль, думаешь, настолько сильны татары? Сильнее наших витязей?

— Сильней ли, нет, а от моих сакмогонов меньше половины осталось после одного только боя. А они, знаешь, вои не из слабых.

Олег помрачнел. Буркнул: