Якоб Тик - Зигфрид

— Лодочника зарубить я, конечно, смогу…

— Когда господин упадет в воду, ты рассердишься и не сразу дашь лодочнику искать его. Спорь, придирайся, выдумывай всякую чепуху, но пусть он начнет искать не раньше, чем часа два спустя. Когда же он вытащит тело, скажи ему, что во всем виноват он, и заруби его. Затем на обратном пути ты заедешь на лодочный двор и объявишь хозяину, что лодочник по небрежности столкнул господина в реку, господин утонул, и ты, вне себя от горя, зарубил лодочника на месте. Далее ты скажешь, что вина лежит не только на лодочнике, что следовало бы зарубить и его хозяина, но ты, мол, великодушно решил замять это дело и потому приказываешь хозяину никому ничего не рассказывать. Дрожа за свою жизнь, хозяин лодочного двора, конечно, рта не посмеет открыть. Ты же вернешься домой, как будто ничего не знаешь, и сразу приступишь к старшему брату с просьбой, чтобы тебя без промедления отдали наследником в дом Сигмунда, поскольку-де наследников у господина Сигмунда нет. Мы тем временем доложим, что господин заболел. Когда же ты будешь введен в права усыновленного наследника, мы сообщим, что господин скончался, ты станешь здесь хозяином, и уж тут-то я прилеплюсь к тебе на веки вечные. Дом наш гораздо богаче вашего, у тебя будет много прекрасной одежды и оружия.

— Ловко придумано! — восхитился Гендиро.

— Я три дня и три ночи думала, глаз не смыкала, — сказала Куни.

— Превосходно, совершенно превосходно!

Вот о чем втайне сговаривались Куни и Гендиро, обуянные подлыми устремлениями под соединенным действием похоти и жадности. А тем временем верный слуга Коскэнд, которому не спалось в его комнатушке у ворот, вышел во двор. Прохаживаясь по саду, он вдруг заметил, что калитка в замок приоткрыта и легкий ветер раскачивает ее. «Странно, — сказал он себе, — я же сам закрыл ее, почему она открыта? Кто-то пробрался к нам, не иначе. Не нравится мне поведение соседского шалопая и госпожи Куни, уж не снюхались ли они?»

Он на цыпочках направился к дому, уперся руками в каменную ступеньку и заглянул в комнату. Услышав, что собираются убить его господина, которому он поклялся служить, не щадя живота, Коскэнд рассвирепел. А так как нрава он был в свои двадцать с небольшим лет горячего, то, забывшись, яростно шмыгнул носом.

— Куни, — испуганно прошептал Гендиро, — здесь кто-то есть!

— Экий ты, однако, трус, — сказала Куни. — Ну кому здесь быть?

Все же она невольно насторожила уши и сразу почувствовала, что рядом кто-то притаился.

— Кто это там? — окликнула она.

— Это я, Коскэнд, — отозвался юноша.

— Каков наглец! — вскричала Куни. — Как ты смел среди ночи приблизиться к женским покоям?

— Я вышел освежиться.

— Господина здесь нет, — строго сказала Куни.

— Да, я знаю.

— А если знаешь, то почему ты не у ворот? Сторож должен зорко охранять ворота, а ты осмелился покинуть свой пост, да еще явился освежаться в сад, где одни только женщины! Смотри, это тебе так не сойдет!..

— Да, — сказал Коскэнд, — я сторож. Но я обязан сторожить не только ворота. Я охраняю также и дом и сад, я охраняю здесь все. И я не стану смотреть только за воротами, если в покой проникнут воры и набросятся с мечами на моего господина.

— Послушай, любезный, — сказала Куни. — Если господин благоволит к тебе, это не значит, что ты можешь своевольничать. Ступай в людскую и спи. В этом доме покои охраняю я.

— Вот как? — сказал Коскэнд. — Почему же, охраняя покои, вы оставляете открытой замковую калитку? В открытую калитку пробралась собака, гнусная скотина, не знающая ни благодарности, ни чести, и эта скотина, жадно чавкая, пожирает самое ценное в доме моего господина. Я простою здесь в засаде всю ночь, но дождусь ее.

— Это пришел господин Гендиро, наш сосед.

— И для чего же господин Гендиро пожаловал?

— Это совершенно не твое дело! Ты слуга, ступай и охраняй ворота.

— Однако и господину Гендиро хорошо известно, что сегодня нет господина Сигмунда. Странно, что он явился к нашему господину в его отсутствие.

— Ничего странного. Он явился вовсе не к господину.

— Да, не к господину, а к вам. И по какому-то тайному делу.

— Как ты смеешь? — возмутилась Куни. — Ты что, подозреваешь меня?

— Ничего я не подозреваю. Странно только, что вам пришло на ум, будто я подозреваю. Мне кажется, всякий на моем месте удивился бы, узнав, что в дом, где одни только женщины, среди ночи забрался мужчина.

— Ну, это уж слишком. Мне просто стыдно перед господином Гендиро. Как ты можешь так думать обо мне?

Гендиро, слышавший весь этот разговор, решил, что пора вмешаться. Он был человеком хитрым, как и всякий мерзавец, способный покуситься на наложницу соседа. Кроме того, в те времена положение рыцаря отличалось от положения простого слуги, как небо от земли. Гендиро вышел из комнаты и строго сказал:

— Что это ты там говоришь, Коскэнд. Поди-ка сюда!

— Что вам угодно? — отозвался Коскэнд.

— Я сейчас слушал тебя и поражался, — сказал Гендиро. — Ты намекаешь, будто мы с госпожой Куни находимся в непозволительной связи. Возможно, в свое время, когда за разгульное поведение меня изгнали из дома к родственникам, такие подозрения и могли иметь основания. Но сейчас я собираюсь идти в наследники, и накануне такого серьезного шага в моей жизни слушать подобные вещи я не желаю.

— А если вы сами изволите сознавать, что находитесь накануне такого серьезного шага, — сказал Коскэнд, — то почему среди ночи приходите в дом к женщине в отсутствие ее господина? Вы сами, словно нарочно, навлекаете на себя подозрения в нехороших намерениях! А что мальчика и девочку с семи лет вместе не сажают, что по чужим садам с корзиной не ходят и под чужой грушей шапку не поправляют — хоть это-то вам известно?

— Молчать! — закричал Гендиро. — Не смей мне дерзить! А если я пришел по делу? А если мое дело не требует присутствия хозяина? Что ты скажешь тогда?

— В этом доме не может быть дел, которые бы не требовали присутствия моего господина, — сказал Коскэнд. — Если вы такое найдете, можете поступить со мной, как вам благоугодно.

— На, читай! — сказал Гендиро и швырнул Коскэнду лист бумаги.

Коскэнд поднял лист. Это было письмо.

«Господину Гендиро. Позвольте напомнить вам, что ловить рыбу мы отправимся, как было условлено, четвертого числа будущего месяца. Поэтому прошу вас об одолжении: если у вас будет на то желание и свободное время, хотя бы даже и ночью, не сочтите за труд зайти в мой дом и починить рыболовную снасть, которая у меня пришла в негодность. К сему Сигмунд».

Коскэнд был обескуражен. Он внимательно оглядел письмо. Все было правильно, письмо было написано рукой хозяина.

— Ну что? — с ехидством спросил Гендиро. — Ты ведь грамотный? Письмо, в котором твой господин приглашает меня зайти хотя бы ночью и починить снасть! Нынче ночью мне не спалось, вот я и пришел. А ты принялся меня подозревать в разных глупостях, всячески меня поносил, оскорбил меня! Что же мы теперь с тобой будем делать?