Ине Лоренс - Непокорная [litres]

Прошел час, затем еще один. Далеко позади татары услышали выстрелы. Значит, битва была в разгаре. Азад Джимал молился о том, чтобы турецкая армия одержала верх. Он хотел послать разведчика, но поляки наверняка бы его перехватили. Лучше всего ехать дальше и надеяться, что турки победят.

Короткий возглас заместителя отвлек Азада Джимала от размышлений, и он увидел приближающихся гусар.

– Натяните луки! – крикнул хан своим воинам.

Но еще до того как поляки оказались в пределах досягаемости, они снова отступили.

– Они просто хотят нас разозлить, – сказал Азад Джимал своему заместителю.

– Это Османьский! – закричал тот дрожащим голосом. – Я узнал его!

Хан хотел было спросить у своего заместителя, как тот различает гусар, одетых в доспехи, но затем его взгляд упал на коня предводителя поляков. Да, это был жеребец Османьского! Теперь Азад Джимал тоже испугался. Любого другого польского шляхтича ему наверняка удалось бы перехитрить. Но перед ханом был человек, который много лет провел в Диком поле и овладел искусством войны не хуже самих татар.

– Мы должны атаковать поляков и убить Османьского, – сказал Азад Джимал своему заместителю. – Возьми половину войска и сделай это!

Тот испуганно уставился на него:

– Но это же Османьский!

– Он всего лишь человек, а не демон. Собери людей и атакуй его!

Азад Джимал постарался произнести это уверенным тоном, но подчиненный почувствовал его страх. С сожалением взглянув на добычу, заместитель хана сказал себе, что они никогда не доберутся на родину с таким бременем. Он подозвал к себе людей, которым больше всего доверял, и остановился с ними немного позади хана.

– Азад Джимал требует, чтобы мы атаковали и убили Османьского, – сказал он своим друзьям.

– Он глупец! Ему следовало бы оставить добычу и бежать. В противном случае поляки перебьют нас всех! – в ужасе воскликнул один из воинов.

– Вся моя добыча находится здесь, – сказал другой и похлопал по небольшой сумке, висевшей у него на седле.

– С пленниками и громоздкими повозками нам ни за что не удастся уйти от поляков! – заявил в испуге третий.

Заместитель хана понял, что настроение у войска было таким, как он и предполагал. Он указал на восток:

– Там наша родина! Если мы будем и дальше следовать за Азадом Джималом, никто из нас больше ее не увидит.

Это напоминало открытое восстание, но, по его мнению, это был единственный способ спасти как можно больше воинов. Если Азад Джимал погибнет, защищая добычу, его заместителю это будет на руку. Единственный сын хана был еще мальчиком, и племя ни за что не признало бы его своим вождем. Однако если заместитель Азада Джимала возьмет в жены одну из его дочерей, он сам сможет захватить власть над татарами.

– Слушайте меня внимательно! – сказал он своим приближенным. – Сейчас мы поедем навстречу полякам, но будем держаться на расстоянии полета стрелы, затем обгоним их и повернем на восток.

– А как же наши братья? – спросил один из татар, который не хотел бросать остальных на произвол судьбы.

– Мы не просто отступим, а объедем наше войско по кругу. Если кто-то захочет к нам присоединиться, чудесно. Если же люди предпочитают умереть вместе с Азадом Джималом, я не смогу их остановить.

– У татар что-то происходит! – крикнул Адам. – Приготовьтесь к бою и разверните лошадей!

За считаные мгновения гусары опустили копья и развернулись лицом к татарам. Те разделились на две части. Впереди люди Азада Джимала подгоняли пленников кнутами, в то время как большинство воинов собралось позади. Внезапно татары с криками ринулись вперед. Несколько стрел полетело навстречу противнику, но они были выпущены со слишком большого расстояния и не представляли опасности.

Адам собирался уже отдать приказ атаковать, но тут отряд татар галопом помчался в сторону. Некоторые гусары хотели последовать за ними, но Османьский крикнул «Стойте!», продолжая смотреть на хана Азада Джимала. Пока тот, наблюдая за бегством своих людей, недоверчиво качал головой, его отряд покинула еще часть всадников. Подобно течению реки, все большее количество татар следовало за товарищами, и наконец даже ближайшие соратники Азада Джимала бросили его на произвол судьбы.

– Что это значит?! – удивленно воскликнул Карл.

– Воины не хотят умирать ради добычи хана, – ответил Адам и поскакал рысью навстречу Азаду Джималу. – Сдавайся! – крикнул он татарину.

– Ни за что! – Хан вытащил пистолет и выстрелил.

Адам покачнулся в седле, и Азад Джимал радостно воскликнул. Через несколько мгновений прогремело более десятка выстрелов. Поскольку хан все еще оставался верхом, Тобиаш Смулковский вонзил в его тело копье. Азад Джимал медленно выскользнул из седла и распластался на земле.

В это время Карл поспешил к Османьскому:

– Вы ранены?

Адам снял правую перчатку и ощупал шею. Там все было в порядке. Наконец Адам нащупал рану под краем доспехов. Она не могла быть глубокой – он ощутил под пальцами свинец.

– Как бы там ни было, я все еще жив. Азад Джимал выстрелил со слишком большого расстояния. Странная рана… Пуля, должно быть, отрикошетила от выреза нагрудника и попала сюда! – Османьский указал на невидимое снаружи место под металлом.

– Меньше разговаривайте! Дайте я вам помогу!

Карл стащил Адама с лошади и снял с него нагрудник. Но, осмотрев рану, увидел, что она поверхностная.

– Подай мне водку, Лешек, – попросил Карл и, когда старик с грустным выражением лица протянул ему бутылку, вылил немного водки на рану. – Думаю, теперь мы можем вас перевязать, – сказал он Османьскому, а затем ударил себя ладонью по лбу и рассмеялся.

– Что такое? – спросил Адам, который злился из-за того, что на мгновение отвлекся и дал хану возможность себя ранить.

Карл указал на татарских пленников. Они остановились, не до конца понимая, спасены ли или же стали жертвами новых завоевателей.

– Мышковский, возьми бóльшую часть гусар и позаботься о пленных и о татарской добыче. Тем временем я и остальные доставим Османьского в лагерь и заодно посмотрим, как продвигается битва. Если возникнет опасность, я пришлю к вам гонца!

– Капитан серьезно ранен? – спросил Игнаций.

Поскольку Карл был теперь немецким имперским графом и должен был вскоре вернуться на родину, Игнаций уже видел себя преемником Адама.

– Османьский еще жив, и я надеюсь, нам удастся доставить его в лагерь, – ответил Карл.

Игнаций решил, что Адам наверняка не выживет, и подъехал к пленным. Те сначала не могли поверить в то, что снова свободны, а затем стали целовать Мышковскому руки. Тем временем друзья Игнация обыскали повозки с татарской добычей и многие ценные вещи оказались в их карманах.