Ине Лоренс - Непокорная [litres]

Йоханна, Адам и Карл молчали, напряженно ожидая, пока Данилович снова заговорит. Однако он не торопился. Через некоторое время королевский советник кивнул, словно подтверждая свои мысли.

– Значит, поступим так. Вы, Аллерсхайм, приехали в Польшу со своим младшим братом Яном и оба прекрасно себя проявили. К вашей великой печали, позавчера Ян пал в бою и был похоронен рядом с вашим старшим братом Матиасом. Вы, графиня, – Данилович снова перевел взгляд на Йоханну, – приехали сюда в сопровождении брата Матиаса и теперь вернетесь на родину вместе с Карлом.

Йоханна сжала губы, чтобы не обронить неосторожное слово. Вельможные господа обращались с правдой так, как им было удобно. Поскольку Йоханна не хотела привлекать к себе лишнего внимания, она опустила голову и поклонилась:

– Как пожелаете, ваше превосходительство!

– Было бы неразумно сказать его величеству правду, – заявил Данилович. – У короля достаточно других забот. Необходимо нанести туркам решающий удар. Я сожалею, что вы больше не сможете принимать участие в сражении, но и вы, Аллерсхайм, и вы, Османьский, отличились в предыдущих битвах. Господин Вальдекский считает, что люди Матиаса фон Аллерсхайма утомлены сверх всякой меры, поэтому решил отпустить их домой. Вы, Аллерсхайм, будучи преемником брата, поведете их на родину.

Карл кивнул:

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

– Сестра будет вас сопровождать.

Йоханна хотела было возразить, но Адам прижал указательный палец к ее губам.

– Позвольте говорить мне, – прошептал он ей и повернулся к Даниловичу. – Я намерен жениться на графине Йоанне, поэтому хочу сопровождать своего будущего шурина на его родину и, возможно, даже проведу у него зиму.

– Сделайте это! А свой отряд передайте Игнацию Мышковскому. Пусть он командует им так же успешно, как и вы.

– Позвольте задать вопрос, – сказал Адам. – Вы всегда были в курсе моих дел, в моем отряде наверняка был кто-то, кто вас информировал. Это Мышковский?

– Даже если бы это был он, я бы отрицал это, друг мой. В моем положении важно знать о происходящем. Так что не обижайтесь на меня, ведь ситуация на границе с татарами весьма неопределенная, а я должен всегда иметь возможность ответить на вопросы его величества.

Адам понял, что больше ничего не узнает, и сделал шаг назад.

Данилович поднял руку:

– Чуть не забыл. Чиновники его императорского величества оказали нам услугу и прислали продовольствие. Корабли, на которых его доставили, вскоре отправятся вверх по Дунаю и снова будут загружены в Вене и других городах. Вы можете поплыть на них.

– Благодарю вас, ваше превосходительство, и прошу разрешения удалиться! – Карл поклонился Даниловичу и подумал, что ему придется привыкнуть к тому, что теперь он Аллерсхайм.

Адам тоже поклонился и слегка застонал, почувствовав боль в ране. Йоханна заметила это и была рада, что Данилович их отпустил. Выйдя из палатки королевского советника, девушка остановилась и схватила Адама за руку:

– Сейчас вы пойдете со мной, и я осмотрю вашу рану. Карл, будь так любезен, раздобудь бутылку водки. Мне нужно будет промыть рану.

– За этим нужно обратиться к Лешеку, – радостно ответил Карл.

– Водка – это еще и лекарство, – произнес Адам с деланой усталостью в голосе. – Думаю, мне не помешает стаканчик или два.

Йоханна строго посмотрела на него:

– Вы получите один стакан водки, но только если будете подчиняться моим указаниям!

– Мы еще даже не женаты, а вы уже командуете мной, будто матрона после двадцати лет брака, – простонал Адам, но затем улыбнулся Йоханне.

Она улыбнулась в ответ:

– Вы попросили моей руки, и теперь вам придется отвечать за свои слова.

Прощание было недолгим. Несколько всадников, которые вместе с Адамом охраняли татарскую границу, заплакали. Однако они были солдатами и приняли Игнация как своего нового предводителя. Тот добился своей цели, став во главе кавалерийского отряда, но по-прежнему был недоволен. Его взгляд то и дело устремлялся на Йоханну, которая, сидя на породистой кобыле, походила на обворожительную амазонку. Пока Игнаций считал эту девушку сестрой бедного дворянина, он намеревался сделать ее своей любовницей. Однако сестра вольного имперского графа Священной Римской империи была бы желанной женой даже для шляхтича, стоящего по званию выше его. Вот почему Игнаций злился, что не ему, а Адаму удалось завоевать сердце Йоханны.

Мышковского также задевало то, что дюжина наиболее опытных воинов отказалась служить под его началом и решила уехать вместе с Адамом. Одноногий Лешек Шлимак был незаменим как снабженец и квартирмейстер. Игнаций также с радостью оставил бы в своем отряде Добромира Капусту. Даже Войслава он отпустил неохотно, ведь никто из оставшихся не умел лучше его управляться с лошадьми и лечить их.

Адам попрощался со своими воинами и напоследок ненадолго подъехал к Игнацию.

– Веди людей к победе! – сказал он, а затем поднял руку на прощанье, развернул жеребца и ускакал прочь.

Йоханна, ведя свою красивую кобылу рядом с Османьским, посмотрела на него с беспокойством:

– Сударь, надеюсь, езда верхом не будет для вас слишком утомительной. Вы ведь ранены, в конце концов.

– Несколько миль до Дуная я точно смогу преодолеть, а уже на корабле отдохну, – ответил Адам и взял ее за руку. – Моя прекрасная дама, вы сделаете меня счастливым, если будете обращаться ко мне как к близкому человеку, а не как к чужаку.

– Значит, мне следует обращаться к вам на «ты». Что ж, я не против. – Йоханна засмеялась и оглянулась.

Ее брат ехал рядом с Мунджей, которая по-прежнему была одета в старое платье и плащ. За ними, пустив коней рысцой, следовали Лешек и Войслав, а еще дальше ехали остальные воины, которые захотели остаться с Адамом. Такого отряда будет достаточно, чтобы поставить Геновеву на место.

Но сперва им нужно было добраться до кораблей. Когда поляки подъехали к Дунаю, франконские солдаты были уже на борту. Только Фирмин все еще стоял на берегу, ожидая, пока Карл спешится.

– Господин граф, вы тоже счастливы, что мы возвращаемся домой? – прямодушно спросил он.

Карл кивнул и сказал себе, что для него это действительно возвращение домой. Правда, его сестра не останется в Аллерсхайме, а уедет в Польшу. От этой мысли Карлу стало больно, и он невольно оглянулся на Мунджу. Заметив, какими грязными стали ее платье и плащ, Карл решил, что, как только они доберутся до Вены, он купит ей новую одежду.

Старая турчанка и мальчик тоже ехали с ними. После очередного поражения своих соотечественников женщина почти не реагировала на происходящее и лишь причитала себе под нос. Адам уже начал подумывать о том, чтобы оставить ее на берегу. Однако, поскольку старуха и мальчик были его пленниками, он чувствовал ответственность за их судьбу, даже если это означало, что ему придется навсегда оставить их у себя. К сожалению Адама, он не мог послать гонца к Селим-паше и сообщить ему, что его сын жив и здоров и ожидает освобождения в обмен на выкуп. Это можно будет сделать лишь тогда, когда император и султан возобновят обмен посланниками. К тому же Адам сомневался, что маленького мальчика сочтут настолько важной персоной, чтобы вести переговоры о его освобождении. Скорее всего, ему придется возиться с этими старухой и ребенком еще несколько лет.