Ине Лоренс - Непокорная [litres]

Эти слова были адресованы скорее близнецам, нежели офицеру.

– Речь идет не столько о наследстве, сколько о том, кто из наших родственников сможет стать нашим попечителем, – уточнил Карл.

– Ну, мы это выясним. Как вас зовут?

– Кароль и эээ… Ян Выборские, – ответил Карл.

– Выборские, говоришь? – В голосе придворного прозвучало удивление, и он приказал стражам пропустить близнецов. – Идемте со мной, – сказал он Йоханне и Карлу.

Близнецы тут же последовали за ним. Войслав на мгновение застыл на месте, не зная, что делать, но ему не хотелось разлучаться с хозяевами, и он тоже прошел сквозь ворота.

Внутренний двор дворца был больше по площади, чем весь замок Аллерсхайм; величественное строение позволяло понять, каким могущественным господином был король Польши. «Ян Третий обязательно нам поможет», – сказала себе Йоханна, в то время как их проводник подозвал к себе слуг и приказал им позаботиться о лошадях.

– Ваш слуга может остаться с лошадьми и проследить за вашим оружием, – сказал он Йоханне, которая сперва не хотела отпускать поводья своего мерина.

– Войслав, побудь здесь, – приказала она мальчику и спросила себя, куда ведут ее и Карла.

Карл и Йоханна вошли во дворец через боковые двери. Их провели в небольшое помещение. Оно было совершенно пустым, если не считать нескольких картин и двух кресел у стены.

– Подождите здесь, – сказал провожатый. – Я найду кого-нибудь, кто сможет о вас позаботиться.

– Спасибо. – Напряжение Йоханны усилилось, когда придворный вышел из комнаты, оставив их с Карлом одних.

Брат подергал воротник, как будто тот слишком туго сжимал его шею:

– Надеюсь, явившись сюда, мы не допустили ошибку.

– Это был единственный способ избавиться от влияния нашего братца и этой ужасной женщины, – резко произнесла Йоханна, напоминая Карлу о том, какую судьбу уготовила им Геновева.

Он напряженно улыбнулся и кивнул:

– К сожалению, ты права. Тем не менее я предпочел бы находиться в стране, язык и обычаи которой мне знакомы.

– Скоро ты здесь освоишься, – ответила Йоханна, чтобы его подбодрить.

Ей не составляло труда разговаривать по-польски. Этим она не в последнюю очередь была обязана недавней поездке вместе с Казимежем Колпацким и братьями Смулковскими. Разговаривая с поляками, девушка значительно пополнила свой словарный запас, и любой, кто слышал речь Йоханны, мог бы подумать, что она чистокровная полька. Карл за это время тоже многому научился, но его акцент выдавал тот факт, что он вырос за границей.

Дверь открылась, и в комнату вошел пожилой мужчина. Он был одет в узорчатый шелковый жупан и отделанный мехом контуш. Голову венчала великолепная рогатывка с прикрепленным к ней золотым аграфом. Незнакомец подпоясался ярким кушаком, как было принято среди польской знати. Мужчина с любопытством взглянул на близнецов, а затем сказал, потирая нос:

– Патук говорит, что вы Выборские. Но, насколько мне известно, мужская линия этого рода прервалась.

В его голосе прозвучало недоверие, мужчина словно предупреждал Йоханну о том, что лгать не стоит. Девушка подошла к нему поближе, едва не сделала книксен, но, вовремя опомнившись, поклонилась, как подобало юноше:

– Ваша честь, вы совершенно правы. Мы Выборские не по мужской линии. Нашу мать звали Соня Выборская, она дочь Жемовита Выборского и вышла замуж за немца. Однако после смерти отца мы взяли фамилию матери и решили обосноваться у нее на родине.

Мужчина пристально посмотрел на нее.

– Возможно, так и есть, – сказал он через некоторое время и подошел к Карлу. – Несмотря на юный возраст, вы очень похожи на вашего деда Жемовита, а ваш брат больше напоминает мать. Я хорошо знал их обоих, и мне было жаль, что ваш дед решил выдать дочь за немца. С другой стороны, я понимал его мотивы, ведь имперский граф Аллерсхайма спас ему жизнь в сражении с татарами.

Йоханна увидела, что в глазах мужчины блестят слезы.

– Это было тяжелое время, – продолжил он. – Турки и татары постоянно нападали на Польшу, мы больше не могли удерживать границы. Когда Каменец-Подольский пал, путь в Выборово оказался свободен. Старик Жемовит и его сын Гжегож защищали город, как могли, но численное превосходство противника было слишком велико. Оба они погибли в бою, как герои.

– Мы хотели бы узнать, есть ли в Польше еще какие-нибудь родственники, которые могли бы нас принять, – напомнила Йоханна о цели своего визита.

– Сперва давайте познакомимся. Я – Рафал Данилович, один из советников короля. Если позволите, я представлю вас его величеству. Он был близким другом вашего деда и горько оплакивал его смерть.

– Благодарю вас, – ответила Йоханна, вздохнув с облегчением.

Раз уж за это дело возьмется Ян Третий собственной персоной, все будет хорошо.

Данилович ободряюще кивнул близнецам и крикнул слуге:

– Принеси оружие этих юных господ! Они не должны предстать перед его величеством безоружными, будто кастрированные петухи.

– Его величество осматривает в конюшне нового жеребца, которого султан прислал ему в подарок, – ответил слуга.

– Султан шлет подарки, несмотря на то что мы находимся с ним в состоянии войны? – удивленно спросила Йоханна.

– В настоящее время объявлено перемирие. Поэтому султан и отправляет нам дары, да и мы ему тоже. Он любит янтарь, которого у нас немало.

Данилович сделал знак близнецам следовать за ним и через бесконечные проходы повел их в ту часть дворца, которая находилась недалеко от королевской конюшни.

Йоханна заметила, что Карл испытал облегчение. Теплый прием, который оказал им старый друг их деда, стал для него приятным сюрпризом. Скоро они будут у родственников и Йоханна сможет закончить этот маскарад.

Ржание жеребца указало им путь. Двое слуг удерживали коня, стоявшего во дворе перед конюшней, пока король осматривал его со всех сторон. Йоханна не знала, на кого ей следует взглянуть в первую очередь – на благородное животное с мерцающей бурой шерстью и чуть более темной гривой или же на высокого, хорошо сложенного мужчину в длинном красновато-коричневом контуше. На боку у Яна Третьего висел великолепный меч, а правая рука сжимала украшенную золотом булаву, служившую символом его власти. Голова у короля была непокрыта – стоявший неподалеку паж держал в руке меховую шапку с золотым аграфом.

– Красивое животное, – сказал король, – но я предпочел бы, чтобы он был кобылой, тогда на ней смогла бы ездить моя жена. Для меня этот жеребец слишком слаб.

Йоханна могла в это поверить. Хотя конь был поистине великолепен, он не смог бы вынести такого крупного мужчину, как Ян Третий.

Заметив, что кто-то приближается, король обернулся.