Ине Лоренс - Непокорная [litres]

Йоханне интересно было все это услышать, но она не понимала, как это касается лично ее, и надеялась, что советник короля наконец-то дойдет до сути.

– А какую роль во всем этом будем играть мы? – не выдержал Адам.

– Очень важную! – ответил Данилович. – Наши планы должны остаться в тайне при любых обстоятельствах, чтобы никто из наших врагов не смог воспользоваться ими для своей пользы. Как у короля Франции Людовика Четырнадцатого, так и у Фридриха Вильгельма Бранденбургского при дворе в Варшаве есть свои люди, и они готовы выдать своим повелителям любые тайны, которые обсуждают в столице.

– Вы имеете в виду послов? – спросил Карл.

– Не только. В Польше достаточно вельмож, для которых полный кошель луидоров или бранденбургских талеров важнее собственной чести и благополучия родины. Они тоже отправляют своим благодетелям письма, которые, равно как и сами посланники, не должны достигнуть места назначения.

– Хотите сказать, что мы должны их перехватить? – испуганно спросил Адам. – Посланники пользуются особой защитой, их почту нельзя ни задерживать, ни просматривать.

– Официально нет. Но что может сделать король, если разбойники нападут на курьера и передадут его письма одному из советников? Знаю, я прошу у вас очень многого. Но, тем не менее, это нужно сделать.

Последние слова Данилович произнес весьма настойчиво.

– Только если Польше удастся сохранить свои планы в тайне от соседей, она может надеяться на преимущество. Едва турки узнают о приказе Яна Третьего – привести войска в боевую готовность, – Кара-Мустафа, скорее всего, направит войско на Краков. Защитить город будет невозможно, а как только падет древняя столица, турок уже не остановишь. Война, превосходящая по масштабам сражения, которые имели место до этого, охватит всю страну…

– Что вы имеете в виду? – спросил Адам.

– Это дело чести, – ответила Йоханна вместо советника. – Врагам служат многочисленные предатели. Значит, мы должны сделать так, чтобы они не смогли воспользоваться своим преимуществом.

– А как насчет официальных докладов? – спросил Адам.

Данилович обрадовался поддержке Яна Выборского:

– Бóльшую часть данных им доносят предатели.

Теперь и Карл кивнул:

– Пан Рафал прав: эти сообщения не должны дойти до адресатов.

– Итак, решено! – Отбросив сомнения, Адам протянул Даниловичу руку. – Мы в вашем распоряжении!

– Я надеялся, что вы примете именно такое решение. – Советник сунул руку под плащ и достал оттуда пачку бумаг. – Это портреты людей, которые могут путешествовать либо как официальные посланники, либо как тайные курьеры (несколько художников нарисовали их по моей просьбе). Позаботьтесь, чтобы ни одной из этих особ не удалось уйти от вас.

– Они не уйдут! – заверила Даниловича Йоханна; ее глаза горели.

Это приключение ей нравилось гораздо больше, чем сидение в деревянной крепости и рассказы о приключениях других. Поскольку Рафал Данилович ей доверился, Османьский больше не мог исключить Йоханну из отряда. Она взглянула на портреты, лежавшие сверху, и решила, что художникам, наверное, удалось достаточно хорошо передать сходство.

– Когда нужно начинать? – спросила Йоханна, и у Даниловича не осталось сомнений в том, что она готова принять в этом участие.

– Если первого вы сможете поймать уже сегодня, я буду очень рад, – с улыбкой ответил Данилович.

– В таком случае нам не следует тратить время на ремонт старой хижины. Лучше установить наблюдение за дорогами, – заявила Йоханна таким тоном, как будто не Османьский, а она отдавала здесь приказы.

Адам недовольно вздохнул, но решил не вступать с ней в спор. Он призывно посмотрел на близнецов:

– Через этот лес проходят три дороги. Каждый из нас возьмет по десять человек и будет следить за одной из них.

– А что получит тот, кто перехватит первого вражеского вестника? – весело спросила Йоханна, доводя Адама до исступления; еще чуть-чуть, и он разоблачил бы ее.

Курьеров часто сопровождали вооруженные охранники, и Адам запретил близнецам нападать на них самостоятельно. Заметив подозрительный экипаж, они должны были сообщить об этом Адаму, чтобы он мог последовать за ним с достаточным количеством всадников и задержать его. Карл был согласен с этим приказом, Йоханна же злилась. Османьский поручил ей и ее спутникам следить за северной дорогой, поскольку считал маловероятным, что ее выберет какой-нибудь посланник. Хоть он и Карл тоже сидели в засаде, Йоханна первой заметила всадника, который мчался рысью из Варшавы. Его сопровождал еще один мужчина, судя по одежде, слуга, державший в руке длинноствольный пистолет. Помимо палаша, у него за поясом было еще два пистолета; мужчина выглядел так, словно в любой момент готов был использовать оружие.

Его господин, по всей видимости, знатный вельможа, был одет в сюртук европейского покроя, кожаные рейтузы и шляпу, украшенную перьями цапли. Он тоже был вооружен пистолетами и шпагой и все время оглядывался.

– Мы должны поторопиться, Люсьен! – сказал он по-французски своему спутнику.

– Oui, oui, monsieur, [12] Да-да, господин ( франц. ). – ответил тот и пришпорил коня.

Когда мужчины оказались всего в нескольких шагах от того места, где Йоханна сидела со своими людьми в засаде, девушка натянула повыше платок, который должен был закрывать ее лицо, и толкнула Добромира в бок:

– Пора! Мы должны действовать стремительно.

Добромир кивнул и вытащил саблю. Другие последовали его примеру. Только Йоханна оставила оружие в ножнах, но при этом вывела коня на дорогу и преградила всадникам путь. Слуга тут же направил на нее дуло пистолета.

– Стой, парень! Убери оружие! – приказала она ему по-французски, мысленно благодаря Бога за то, что отец позволил ей выучить этот язык.

Растерявшись, слуга придержал коня, в то время как его господин хотел проехать мимо Йоханны. Она тут же вытащила саблю и остановила его.

– Стой на месте и молчи! – приказала она – снова по-французски.

Тем временем подошли люди Османьского и окружили обоих всадников. Слуга судорожно сжимал в руке пистолет, но не решался его использовать, видя множество направленных на него сабель.

Не успел он опомниться, как его схватили и стащили с лошади. Его господина постигла та же участь. За считанные мгновения обоих всадников разоружили. По сигналу Йоханны ее люди раздели французов догола. Она же взяла сумку, набитую письмами, и поклонилась, сидя в седле.

Курьер был в ярости.

– Жалкие разбойники! – закричал он с пеной у рта. – Черт бы вас побрал! Мой суверен, его величество Людовик Четырнадцатый, потребует удовлетворения! Вас всех ждет виселица!