Ине Лоренс - Непокорная [litres]

– Радуйтесь, что мои люди не понимают вашего языка, – прервала Йоханна француза. – В противном случае они уже вздернули бы на ближайшем суку и вас, и вашего слугу. А теперь au revoir! [13] До свиданья! ( франц. ).

Она со смехом повела своего мерина в лес. Ее люди последовали за ней, забрав с собой оружие, одежду и лошадей обоих французов.

Пройдя несколько сотен шагов, все они стянули платки с лиц и ухмыльнулись.

– Ну как? – спросил Йоханну Добромир.

– Все прошло отлично! Вы оставайтесь здесь, но не попадайтесь на глаза простым путешественникам. Если вдруг увидите кого-то, похожего на курьера…

– …мы вежливо попросим его оставить свои письма у нас, – радостно прервал ее Добромир.

– Вообще-то я хотел сказать, что в таком случае вы должны будете отправить кого-то к Османьскому, чтобы он пришел с подкреплением, но если вы считаете, что справитесь сами, вперед. Я сейчас поеду к нашему славному капитану и передам ему эту курьерскую сумку. Она битком набита письмами!

Йоханна помахала мужчинам рукой и пришпорила коня. Хоть она и не могла ехать по лесу слишком быстро, уже через несколько часов девушка добралась до назначенного Османьским места.

Адам тоже сидел в засаде со своим отрядом, но не встретил никого, кто хотя бы отдаленно напоминал курьера или тайного посланника. Когда к нему с торжествующей ухмылкой, размахивая захваченной курьерской сумкой, подъехала Йоханна, Османьский невольно разозлился. Нехорошо, что она добилась успеха и перещеголяла его и своего брата: теперь эта девица станет еще более упрямой.

– Что там? – спросил Адам сдавленным голосом.

– Держите. – Йоханна протянула ему сумку и с удовольствием смотрела на то, как он открывает ее и вынимает оттуда несколько пачек запечатанных писем.

Заинтригованный, Адам распечатал одно из них, но, хотя текст был написан на французском и он прекрасно владел этим языком, слова не имели никакого смысла.

– Это тайнопись, – пробормотал Османьский разочарованно. – Остается лишь надеяться, что господин Данилович сможет их расшифровать.

– Даже если нет, по крайней мере, сообщение не дойдет до получателя! – Йоханна смотрела на дело с прагматической точки зрения. Им поручили перехватить курьеров, а не прочитать их письма.

Адам тоже вспомнил об этом и спрятал письмо обратно в сумку:

– Я сейчас поеду в таверну, где доверенное лицо Даниловича ожидает перехваченных сообщений. Ты же тем временем отправляйся обратно в охотничий домик и отдыхай. Если какой-нибудь посланник проедет по дороге ночью, Добромир и остальные сами смогут его задержать.

Этот приказ совсем не понравился Йоханне, но, взглянув на Османьского, она поняла, что лучше подчиниться.

– Спорим, что я и мои люди перехватим большее количество пакетов и наши сообщения будут более важными? – с задором произнесла она.

Адам стиснул зубы, чтобы не произнести то, что вертелось у него на языке. Достаточно того, что теперь ему придется доложить Рафалу Даниловичу о том, что письма перехватил Ян Выборский. Лгать либо утаивать эту информацию Османьский не хотел. Однако если Йоханне удастся добиться больших успехов, ей будет еще сложнее закончить свой маскарад.

В великолепно обставленной комнате венского Хофбурга побледневший император Леопольд сидел в кресле, обильно украшенном золотом, и поочередно смотрел на своих советников.

– Это правда, преподобный отец? – спросил он наконец в отчаянной надежде на то, что информаторы Марко д’Авиано ошиблись.

Священник поднял руки, выражая сожаление:

– Ваше величество, эти данные подтвердило несколько источников. Великий визирь Кара-Мустафа собирает армию, какой свет не видывал со времен персидского царя Ксеркса.

– Если он пойдет против нас, мы пропали! – воскликнул император.

Один из сидевших за столом, в отличие от остальных одетый в потертый сюртук и штаны, к которым прилипли конские волосы, рассмеялся:

– Ваше величество, не стоит впадать в отчаяние. Армия Ксеркса победила спартанцев при Фермопилах, но затем потерпела поражение в битвах при Саламине и Платеях.

Император вздохнул и покачал головой:

– Мой дорогой герцог Лотарингский, ваши познания в истории делают вам честь, но тогда вся Греция восстала против персов. Наши же немецкие князья на это не отважатся! Кроме того, у границ Греции не было других врагов, а на нас, к сожалению, готова напасть Франция во главе с Людовиком Четырнадцатым! Нам всем следует молиться Матери Божьей, чтобы турки повернулись против Польши и пощадили нас.

– В таком случае, ваше величество, вынужден попросить вас отправить войска в Польшу, чтобы помочь королю Яну Третьему! – воскликнул Карл Лотарингский.

Господин в светлом, шитом серебром сюртуке и великолепном каштановом парике тихо рассмеялся:

– Вы хотите прийти на помощь Собескому, после того как он победил вас на выборах?

– Наше королевство находится под угрозой, возможно даже, стоит на краю пропасти, и мы должны позабыть о личном, Хауэнштайн, – парировал Карл Лотарингский.

Из-за неприязни к герцогу Герман Баден-Баденский встал на сторону Хауэнштайна:

– Ваша самоотверженность достойна почтения! Но почему мы должны помогать выборному польскому королю? В конце концов, все эти годы он тайно поддерживал повстанца Тёкёли в Венгрии. Если турки выступят против Польши, это будет справедливым наказанием для этого шляхтича!

– Как главе гофкригсрата, [14] Гофкригсрат – придворный военный совет Священной Римской империи германской нации, а затем Австрийской империи. вам должно быть прекрасно известно, что, если Кара-Мустафа пойдет на Краков, ему придется проследовать через Верхнюю Венгрию! – закричал Карл Лотарингский. – У нас не будет возможности его остановить, и мы потеряем эту область. Вы этого хотите?

– Потерю Верхней Венгрии можно пережить, если Польша и Османская империя ослабят друг друга. Как только это произойдет, мы сможем освободить эту, да и другие венгерские территории, – гневно ответил Герман Баден-Баденский.

– А если великий визирь нанесет поражение полякам и вынудит их подписать выгодное для него мирное соглашение, вскоре придет черед Силезии, Богемии и Австрии терпеть турецкое иго!

Беседа грозила перейти в перебранку. Император поднял руку:

– Господа, пожалуйста, не ссорьтесь! Нам следует спокойно подумать о том, что мы можем сделать перед лицом этого испытания, возложенного на нас Небесами. Вам есть что сказать, Штаремберг?

Погруженный в размышления, Штаремберг вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки и указал на карту, разложенную на столе: