Геннадий Дмитриев - Тайна портрета неизвестной дамы

Сын его, Генрих, поступил в Мюнхенский университет еще тогда, когда там преподавал его отец. Естественно, что поступил он на исторический факультет, и, в продолжение семейной традиции, занялся исследованием христианской религии. Во время учебы он познакомился с преподававшим там известным геополитиком, разведчиком, основателем общества «Туле» 18 18 «Туле» — немецкое оккультное и политическое общество, появившееся в Мюнхене в 1918. , Карлом Хаусхофером. Так он стал членом этого общества, преобразованного позже в «Ананербе» 19 19 «Ананербе» — Наследие предков — тайное общество под патронатом Гиммлера, занималось оккультными исследованиями. , наследие предков, перешедшее под покровительство Гиммлера.

Свои исследования истории христианства Генрих продолжал, не афишируя их, основным же направлением его работ стала история ариев. Генрих, подтасовывая факты, доказал, что именно германские племена стали наследниками древнего народа, населявшего некогда легендарную арктическую землю, Гиперборею.

Результаты его работы, заинтересовавшие самого Гиммлера, обеспечили ему хорошую должность в «Ананербе» и звание полковника СС — штандартенфюрера.

Отто решил посетить деревушку, откуда ведет свое начало род Гофманов, и изучить книгу записи рождения, венчания и похорон, что ведется у местного священника в каждом поселении. Если никаких стихийных бедствий и действий властей, которые могли бы уничтожить часть записей, не произошло, то можно было бы проследить родословную Генриха Гофмана еще со времен становления христианства.

Деревня на границе с Нидерландами не была затронута войной, здесь по-прежнему текла мирная жизнь, как и века назад, и лишь флаг со свастикой над зданием местного отделения гестапо напоминал о том, что времена изменились. Местному священнику Отто представился частным предпринимателем, который интересуется историей края и желает написать об этом статью.

— Можете работать с книгами регистрации здесь, в кирхе, выносить их нельзя, — сказал священник подавая Отто толстые запыленные книги.

— Ого, да здесь работы не на один день! — обрадовался Краус. — Не подскажите ли, где здесь можно остановиться на несколько дней?

— Вон там, — священник показал рукой на дом, видневшийся вдали, — там старый Петер сдает комнаты постояльцам, правда, сейчас мало людей ездят сюда отдыхать, а вот раньше, до войны.., — священник осекся, опасаясь сказать лишнее.

Договорившись со стариком Петером о жилье на три дня за умеренную плату, Краус приступил к работе, он делал выписки из книг всего, что касалось предков Генриха Гофмана. Оказалось, что впервые записи о неком Гофмане, прибывшим из Фландрии, появляются в четырнадцатом веке, в 1314 году, когда последний Великий Магистр ордена тамплиеров, Жак де Моле, окончил свою жизнь на костре инквизиции. Имело ли это событие отношение к появлению в деревне некого Гофмана? Возможно, он имел отношение к тамплиерам и спасался от преследования, а возможно и нет. Выяснить откуда прибыл этот переселенец и по какой причине, было практически невозможно, вероятно, во Фландрии он носил иную фамилию. Отто решил поговорить с жителями села, для начала со старым Петером, возможно, сохранились какие-то слухи, легенды, предания, которые передаются через поколения.

Отто очередной раз сидел над книгой регистрации, делая выписки, и когда вошел священник, он, оторвавшись от своей работы, задал вопрос:

— Могу я спросить Вас, святой отец, что Вы можете сказать об Алоизе Гофмане? Интересная личность. Профессор Мюнхенского университета и в такой глуши. Что от за человек?

— Довольно странная личность, — ответил пастор, — в кирхе бывает редко, и не по праздникам, когда тут полно народа, а когда церковь почти пустует. Долго стоит перед распятием, но не молится, а просто стоит молча. Потом так же молча уходит. С прихожанами не общается. Он вообще ни с кем не общается. Ни разу не исповедовался. Люди относятся к нему настороженно, как только он появляется, все разговоры смолкают. Говорят, сын его занимает большую должность в Рейхе, вроде как приятель самого Гиммлера.

Священник, несмотря на радушный прием, оказанный Краусу, доложил о нем в местный отдел гестапо, и однажды вечером, когда Отто вернулся из костела в дом Петера, к нему пришел дежурный и пригласил для беседы с начальником отделения, гауптштурмфюрером Вилли Грефом. Краус знал, что священник доложит о его визите, он просто обязан был это сделать.

Гауптштурмфюрера не удовлетворило объяснение Крауса о цели его прибытия и необычном интересе к регистрационным книгам, Вилли Греф решил задержать гостя до выяснения обстоятельств, и тогда Отто показал ему удостоверение полковника абвера, объяснив, что выполняет поручение своего начальника, полковника Лаубе. Удостоверение возымело действие на начальника отделения, и он, извинившись, отпустил Крауса, пожелав успеха в его работе. Но Отто не сомневался, что гауптштурмфюрер через свое руководство проверит, действительно ли Краус получил столь необычное задание от своего непосредственного начальника. И хотя Лаубе никакой подобной задачи своему подчиненному не ставил, слова Крауса он подтвердил.

Естественно, по прибытию в Берлин, Краус был вызван для объяснения.

— Я интересовался родословной штандартенфюрера Генриха Гофмана, у нас на него нет никакой информации, это подозрительно, я решил проверить.

— Не беспокойтесь, Отто, Гофман не предатель, он не агент иностранной разведки, он сотрудник «Ананербе», сами понимаете, данные о таких людях засекречены.

Отто фон Краус, получил то, на что рассчитывал, если бы он высказал свои подозрения Лаубе перед поездкой, то, возможно, Лаубе и поделился с ним информацией о Гофмане, но поездка бы не состоялась, и он не смог бы узнать того, что удалось ему выяснить из книг регистрации и бесед с местным населением.

По слухам, идущим из глубины веков, переселенца из Фландрии звали Готфруа, Гофманом он стал уже здесь, в Германии, говорили, что он был колдуном, которого во Фландрии непременно сожгли бы на костре. Гофманов в деревне не любили, говорили о них с опаской, или вовсе предпочитали молчать, хотя и не знали о том, какой чин в гестапо имеет их земляк. Отто предполагал, что и Готфруа не его настоящая фамилия.

Полученная информация порождала еще больше вопросов. Проявляет ли Гофман личный интерес к рукописям, или же он представляет интересы «Ананербе»? Но «Ананербе» не интересовалось историей христианства, для чего им эти рукописи? В то же время, вести поиск в личных интересах, на свой страх и риск сотруднику «Ананербе» было крайне опасно, чем был оправдан такой риск?