Владимир Стрельцов - Трупный синод

Беренгарий суетливо зашевелился и громко засопел. Интуиция подсказывала ему, что гость принес для него радостную весть.

— Не томите нас, мессер Альберих, поведайте, что произошло?

Альберих не стал растекаться мыслью по древу и сразу выпалил Беренгарию новости о внезапной смерти Гвидо и решении Агельтруды уйти в монастырь. На мгновение у Беренгария перехватило дух.

— …. Великое Сполетское герцогство стоит теперь на пороге междоусобного кровопролития, от которого и так немало страдает ваше королевство, — Альберих никогда не скупился на лесть и потому охотно вкраплял в свою речь словосочетание «ваше королевство», — мне, как вассалу Сполето, страстно хотелось бы видеть своим сюзереном того, кто верой и правдой будет служить, в свою очередь, своему сюзерену, великолепному королю Богом хранимой Италии, и я готов присоединить свой меч и мечи моих вассалов, дабы великолепный король ко всем прочим регалиям добавил бы недостающее и восстановил империю Карла Великого!

Мысли в голове Беренгария кружились со все возрастающей быстротой. Он начал понимать к чему клонит собеседник.

— Напротив, промедление с утверждением прав достойного наместника Сполетского герцогства неминуемо приведет к междоусобной войне, Сполето может отойти к Беневенту и его соседям, и перестать быть вассалом лангобардского короля, а это даст преимущество другим претендентам на королевские и императорские титулы в их притязаниях!

Все стало окончательно ясно. Беренгарию иными словами было сказано: «Или ты признаешь мои права на герцогство, и я тебе тут же приношу вассальную присягу и привожу тебя на императорскую коронацию в Рим, или буду искать более щедрого сюзерена».

Беренгарий задумался. Смерть Ламберта освободила его от клятвы, данной им на берегах Тичино, когда он отказался от притязаний на императорскую корону и от союза с Арнульфом Каринтийским. Однако оставалась клятва, данная им еще ранее, и самому Арнульфу. Ах, если бы только этот германец догадался умереть, дорога к императорскому трону для Беренгария была бы окончательно очищена!

— Ваши речи весьма разумны, мессер Альберих, и выдают в вас человека, не словами, но сердцем переживающего за Италию. Ваши речи смущают смиренную душу христианина, каковым я являюсь в первую очередь в нашем грешном мире и лишь во вторую очередь Провидением Господним возвышен я на высоту королевского трона. И только один Господь ведает, в какую по счету очередь моя персона может рассматриваться при обсуждении кандидатуры на императорский трон. Я знаю, что хитрости и изворотливости вашего ума могут позавидовать даже альпийские лисы, и посему спрашиваю, каким видится вам решение этой проблемы?

Альберих внутренне усмехнулся.

— Ваше королевское Высочество, я весьма смущен воздаянием вами совершенно незаслуженных мною похвал. Мой ум скуден и зауряден, и горизонты, обозреваемые им, не выходят за рамки сполетского герцогства.

В переводе для Беренгария это звучало следующим: «Удовлетвори сперва мою просьбу и дальше мы будем решать исключительно твои проблемы».

Однако, существовала еще одна загвоздка и Беренгарий поспешил поскорее озвучить ее, рассчитывая, что у Альбериха и на этот случай приготовлен спасительный ответ.

— Сполетское герцогство, в отличие от Тосканы или Ивреи, не является бенефицией, где смерть хозяина влечет за собой возвращение бенефиции в собственность сюзерена. Керсийским капитулярием короля Карла 141 141 Указ 877г. короля франков (843—877гг.) и императора Запада (875—877гг.) Карла Второго Лысого (823—877) на феоды, по типу сполетского, установлены наследственные права графов и герцогов, тогда как ранее наши благословенные монархи имели право лично распоряжаться судьбой вассальных владений, награждать достойных и наказывать изменников. Согласно капитулярию, этими правами наделен Радельхиз, князь Беневента.

Беренгарий не ошибся. Альбериха слова короля ни капли не смутили. Но прежде чем граф Камерино соберется с ответом, думается, будет небесполезным коротко познакомить читателя с эволюцией вассально-земельных отношений в Западной Европе, происходившей с момента гибели античного мира и до конца девятого века. Изначально, в период зарождения и младенчества первых варварских государств, когда власть короля была слаба и, главное, не обросла плющом псевдосакральных условностей, вассал за свою верную службу получал от своего великодушного сеньора земельные владения, называемые аллодом, с правами неограниченной власти в них и в вечное свое пользование. Первое же по-настоящему сильное европейское государство с неоспариваемой властью короля, каковым явилось франкское королевство Великого Карла, не замедлило предпринять атаку на права расплодившихся удельных владык. Аллоды были заменены на бенефиции, ограничивавшие срок пользования этими владениями сроком жизни отличившегося перед королем вассала и к тому же заставлявшие последнего нести перед своим сеньором военные и придворные повинности. Недолговечность империи Карла предопределила новый виток взаимоотношений между средневековыми сословиями, ослабление центральной власти к исходу девятого века дало повод поднявшей голову знати вновь начать требовать от своих коронованных сеньоров оформления наследственных прав на предоставленные им в награду земли. Именно в эти годы возникло понятие феода, понятие, давшее название глобальной исторической эпохе и ставшее результатом своеобразного компромисса, достигнутого борьбой сеньора и вассала, ибо сочетало в себе наследственные права древнего аллода с сохранением повинностей бенефиция. Новая практика одаривания королевских слуг земельными владениями только-только начала пробивать дорогу, но, учитывая, кому в последние годы принадлежала императорская корона, неудивительно, что хозяева Сполето стали одними из первых, кто поспешил закрепить герцогство за своими потомками.

Пока мы ненадолго углублялись в небольшой исторический экскурс, Альберих успел тщательно продумать свой ответ королю.

— Сколь богата и плодородна здешняя земля! — издалека начал он, — сколь велика история ее! Когда-то здесь правили лангобардские герцоги, до тех времен, пока сыновья Великого Карла не разделили эту землю на четыре марки. Сколь ни были добродетельны их намерения, но решение сие не принесло мира и славы людям, населявшим Фриуль, пока не появился великий воин, объединивший вновь эти земли под своей могучей рукой. Признаться, я слышал эту легенду много-много лет назад, настолько давно, что даже не припомню, откуда сей милес был родом.

Беренгарий приосанился в ответ на открытую до наивности лесть Альбериха.