Мария Воронова - Здравствуй, сестра!

Элеонора почувствовала себя счастливой.

— Костя, ты провел блестящую операцию, — сказал Архангельский. — Эти старцы просто завидуют твоей силе и молодости.

— А сегодня они еще приплели то, что я большевик, — усмехнулся Воинов. — Хотя я никогда им не был.

— Правда? — удивилась Александра Ивановна. — А я была уверена…

— Большевики, меньшевики, кадеты, тут сам черт ногу сломит! Я в этом не разбираюсь, я ведь врач, хирург. Но я считаю необходимым улучшить условия жизни простого народа за счет разумного перераспределения средств, создать для всех возможность получать образование и полноценную медицинскую помощь.

— Конечно, ты большевик, — засмеялась Титова.

— Нет. Большевики говорят, что обществу необходима революция. А я считаю, что только реформы могут изменить жизнь к лучшему.

Элеонора никогда раньше не задумывалась над такими сложными вопросами. Ей казалось, что если каждый человек будет честно выполнять свои обязанности, то все вместе станут счастливыми.

— Они смогли доказать твой большевизм? — встревоженно спросил Петр Иванович.

— Нет, конечно. Они обвинили меня в том, что я беру на хирургическое отделение нищих людей, которые не в состоянии платить за лечение. Институт, мол, переживает тяжелые времена и нуждается в деньгах. Я сказал, что тоже переживаю тяжелые времена и нуждаюсь в деньгах, но продолжаю выполнять свои обязанности, чего желаю и институту.

— Так и сказал? — восхитился Архангельский.

— Да. Все равно ведь моя надежда остаться в госпитале была призрачной. В военное время на должности в центральных госпиталях находится много желающих. Так что на следующей неделе я отправляюсь за новым назначением…

Элеонора очень огорчилась, услышав о близком отъезде Воинова. За последнее время она успела привязаться к нему и радовалась мысли, что они вместе будут работать в госпитале. А теперь она окажется среди незнакомых людей, и еще неизвестно, как они ее примут. Жалованье позволит ей зажить своим домом, и придется покинуть Архангельских. Скоро она останется совсем одна.

В печальном настроении она вышла с занятий и услышала, как кто-то позвал ее.

— Элеонора Сергеевна! — Перед ней стоял граф Ростоцкий. — Сегодня я имел честь навестить вашу тетушку, она рассказала мне, чем вы занимаетесь по вечерам, и позволила вас встретить.

Элеонора тут же забыла о нежных чувствах, которые она начала испытывать к Ксении Михайловне под влиянием близкой разлуки. Неужели эта благонравная дама забыла, что девушке неприлично показаться на улице с посторонним мужчиной?

— Боюсь, вы напрасно трудились, граф, — холодно сказала она. — Я вынуждена отказать вам сейчас и просить, чтобы вы не повторяли своих попыток впредь.

Коротко кивнув, она прошла мимо Ростоцкого.

Ах, почему на его месте не оказался Ланской?

— Хочешь кофе?

Не дожидаясь ответа, Лиза поднялась со смятой постели и подошла к подоконнику, на котором у Воинова стояла спиртовка и хранилось все необходимое для приготовления кофе. Она не одевалась, и он молча наслаждался видом ее точеного тела.

— Эй, оставь, отойди! — вдруг закричал он, вскакивая с постели. — Ты сейчас пожар устроишь. Лучше я сам сварю.

Он завернулся в покрывало и зажег спиртовку, поминутно оглядываясь на Лизу. Она легла поверх одеяла, приняв соблазнительную позу.

— Слушай, откуда это в тебе? Девушка из хорошей семьи, и вдруг такие аппетиты в постели.

Лиза пожала плечами и поменяла положение.

— Никакого стыда! — восхитился Воинов, сев на край постели, чтобы подать Лизе чашку.

Оба закурили.

— Костя, — сквозь дым она, прищурившись, смотрела на него, — я хочу еще.

— Сначала расскажи мне о себе.

— Надеешься, что я буду долго рассказывать и ты успеешь восстановить силы? Но мне нечего рассказывать. Ты все обо мне знаешь.

— Я ничего не знаю! Я чуть не сошел с ума от ужаса, когда ты поцеловала меня.

— Что-то я не заметила твоего ужаса. Разве ты не знал, зачем молодые мужчины приглашают девушек к себе?

— Честное слово, я не думал, что мы окажемся в постели! Ты же дочь моего учителя! На улице дождь, и я подумал, что не будет большого вреда, если мы поднимемся ко мне и выпьем по чашке кофе.

Лиза засмеялась, подвинулась поближе к Воинову и положила голову ему на колени.

— Да уж, ты сопротивлялся до последнего! Но ведь ты хотел этого с нашей первой встречи, признайся.

Воинов вздохнул.

— Мы поженимся? — спросил он.

— Ты хочешь жениться на мне? — умилилась Лиза. — А вдруг я развратница?

— Конечно, ты развратница!

— Но ты же знаешь, что я выхожу замуж за другого, — капризно протянула она.

Он вздохнул еще тяжелее.

— Откуда этот цинизм в тебе?

— Костенька, во мне нет никакого цинизма. Единственный мой грех состоит в том, что я совершенно честна с людьми. Это Элеонора думает, что я морочу тебе голову, однако ты не можешь отрицать, что с самого начала знал, как обстоят дела.

— Элеонора? Она знает о наших отношениях? Зачем ты посвящала эту чистую девочку в наши тайны? Я теперь в глаза ей смотреть не смогу.

— Во-первых, она сама обо всем догадалась. Ну, не обо всем, конечно. — Лиза усмехнулась. — Я заметила, что она очень хорошо к тебе относится, даже ругала меня из-за тебя.

— Уж не влюблена ли она в меня? — встревожился Воинов.

— Нет, на этот счет ты можешь быть спокоен. Ее сердце принадлежит другому. Однако, Костенька, ты назвал ее чистой девочкой…

— Конечно. Я очень уважаю ее. Благородная, цельная натура.

Лиза улыбалась. То, что Костя, лежа с ней в постели, превозносит другую женщину, ее не обижало.

— Она кажется такой и, безусловно, сама так считает. Но она гораздо глубже и сложней, чем думает о себе и чем думаешь о ней ты. Просто у нее не было выбора, не было возможности стать другой.

Воинов наклонился к Лизе и стал целовать ее.

— Ты удивительная женщина. Ты умная, свободная, честная. А какая красивая и соблазнительная! И только в одном ты ничем не отличаешься от остальных — никогда не упустишь возможности съязвить по поводу другой женщины.

— Хватит, Костя, мне надоели разговоры… — И она крепко прижалась к нему.

…Через час он взглянул на часы и начал одеваться. Лиза открыла глаза.

— Милая, я должен тебя покинуть, но это ненадолго. Меня просили посмотреть одного больного. Я скоро вернусь, а ты пока поспи.

— Но я не хочу спать, — капризно протянула Лиза. — Слушай, а ты не можешь никуда не ходить?

— Нет. — Он с сожалением посмотрел на одеяло, под которым прорисовывались формы Лизиного тела. — Во-первых, меня ждут, а во-вторых, мне нужны деньги. Извини, что говорю тебе о столь низких вещах. Так ты дождешься меня?