Мария Воронова - Здравствуй, сестра!

А потом произошло и вовсе ужасное.

В один из дней Демидычу предстояло оперировать больного с паховой грыжей, а следом — больного с язвой желудка. Один из больных был глухонемым.

Сначала все шло по плану. Привезли больного с грыжей, обработали операционное поле, стали вводить анестетик. Больной замычал.

— Это он глухонемой? — уточнила Элеонора.

— Да, — сказал Демидыч. — Что ему не нравится, интересно? Ты мне дала кокаин или перепутала с физраствором?

— Разумеется, кокаин, я же показала вам бутылку.

Больной, вырываясь, пытался оттолкнуть руки хирурга.

— Что ты делаешь, чучело? — заорал дед. — Зови Александру, пусть ему руки привяжет, — потребовал он у Элеоноры.

Прибежавшая Титова ловко привязала больного к столу и стала что-то ласково говорить ему, забыв, что тот не слышит. Больной не успокаивался.

Дед сделал разрез в паховой области и уставился в рану безумными глазами.

— Е… твою, а грыжа-то где?

Элеонора тоже заглянула в рану. Грыжи не было.

— Может, с другой стороны? — предположила она.

— Да нет же, я помню, что грыжа слева. Александра, посмотри его историю!

Пошуршав страницами, Титова схватилась за голову.

— Здесь написано, что у больного язва желудка!

— Как она могла! — воскликнула Элеонора. Девушка имела в виду Марианну, операционную сестру, которая должна была работать с Федосеевым на этой операции, но попросила замену, ссылаясь на плохое самочувствие из-за беременности. Марианна сама внесла запись в операционный журнал, а Элеонора ее не проверила. Оказывается, зря.

— Теперь хотя бы понятно, почему он так возмущается! — резонно сказала Титова. — Иван Демидович, зашивайте рану и переходите на живот.

— Без тебя знаю, — огрызнулся дед.

— Нам повезло, что он глухонемой и никому ничего не расскажет, — вздохнула Александра Ивановна, укоризненно глядя на Элеонору.

Этот случай действительно удалось сохранить в тайне, но за Демидычем было решено установить строжайший надзор.

Элеонора все больше втягивалась в работу. Петр Иванович не мог надивиться на такое усердие, считая его противоестественным в юной девушке. Наверное, он был прав: Элеонорой двигало не желание стать лучшей операционной сестрой Петрограда и занять должность старшей сестры в госпитале. Ей было приятно, когда коллеги отмечали ее профессиональные успехи, но главным было другое: уйдя в работу с головой, ей хоть на время удавалось избавиться от мыслей о неопределенности в отношениях с Ланским.

Эти мысли ее совсем истерзали. Она никак не могла придумать способ, чтобы выяснить наконец намерения Ланского. Ей уже казалось, что надо спросить Алексея Владимировича напрямую, но, увидев его, она каждый раз терялась и от этого мучилась вдвойне.

Поездки в Сестрорецк тоже не радовали девушку. Все прелести дачной жизни сводились на нет постоянными разговорами о необходимости ее брака с Ростоцким. А Ланской больше не приезжал погостить у Крестовоздвиженских.

Так шло время. Дни, наполненные тревожным ожиданием, складывались в недели. Лето уже заканчивалось, ночи становились длиннее, в небе сияли холодные звезды, а судьба Элеоноры так и оставалась нерешенной.

Месяц, отпущенный ей на размышления Ростоцким, истек. Но Ксения Михайловна, ссылаясь на предстоящую свадьбу Лизы, выговорила у графа еще месяц, и Элеонора не посмела ей возражать.

Приехал из Москвы Лизин жених, Макс Воронцов. Представившись супругам Архангельским, он поселился в квартире на Мойке. Там же большую часть времени проводила и Лиза, несмотря на возмущение вернувшейся с дачи Ксении Михайловны.

Дом Архангельских наполнился предсвадебными хлопотами. Элеонора принимала в них участие, изредка выезжая с сестрой за покупками в Пассаж и Гостиный двор. Иногда в поездках девушек сопровождал Ланской, и Элеонора втайне надеялась, что, заразившись предсвадебным настроением, он наконец решит ее участь.

После одной из таких поездок сестры рассматривали и обсуждали покупки.

— Я не могу больше видеть, как ты мучишься, — вдруг сказала Лиза. — Ланской не женится на тебе, я это чувствую.

Элеонора с ужасом взглянула на сестру.

— Я не знаю, как тебе это объяснить, — продолжала Лиза, — но поверь, я лучше тебя знаю мужчин. Женщина должна быть умной и правильно выбирать свою судьбу. Выходи за графа, с ним ты будешь иметь все. А любовь… Я даже не хочу о ней говорить.

— Ты не умеешь любить, — зло сказала Элеонора. — Поэтому и чужая любовь тебе непонятна.

— Да нет, — грустно возразила Лиза, — напрасно ты так думаешь. Я знаю, что Воинов любит меня… Он просил моей руки, но, отказав ему, я сделала для него лучшее, что могла. Ведь он никогда не смог бы дать мне то, что мне нужно, а я не из тех женщин, которые это прощают… Он мне не пара, как тебе не пара Ланской. Но ты привязалась к нему больше, чем он к тебе, а это недопустимо. Если бы ваш союз случился, тебе пришлось бы страдать. Если уж ты так сходишь по нему с ума, что мешает тебе, став женой графа, сделать Ланского своим любовником?

— Как ты можешь, Лиза? Эти разговоры оскорбительны для меня! — Закрыв лицо руками, Элеонора зарыдала.

— Ох, успокойся, дорогая, — захлопотала возле нее Лиза. — Нельзя же все принимать так близко к сердцу…

Но Элеонора еще долго не могла остановиться. Казалось, вся горечь ее разбитой жизни готова была вылиться этими слезами.

Лиза заставила ее выпить успокоительные капли. Через некоторое время Элеонора подняла заплаканное лицо.

— Так-то лучше, — сказала Лиза. — Плачь — не плачь, все равно ничего не изменишь.

— Но почему ты так уверена, что Алексей Владимирович не хочет на мне жениться? — упрямо спросила она. — Он же говорил, что очарован мною… целовал меня…

— Запомни, Элеонора, не все мужчины, которых мы очаровали, мечтают на нас жениться. Тебе пора опомниться. И пожалуйста, не наделай глупостей. Ведь случись что, заставить Ланского жениться на тебе будет практически невозможно.

Всю ночь Элеонора пролежала без сна. Ей хотелось умереть.

«За что? — спрашивала она. — Господи, я не сделала ничего плохого, неужели я не заслужила счастья?..»

К утру она твердо решила объясниться с Ланским. Если он не хочет жениться, она должна была услышать это от него.

— Что с тобой? — спросила на следующее утро Титова, вглядываясь в лицо Элеоноры. — Ты здорова?

— Да, вполне. Просто вечером я забыла закрыть форточку и напустила комаров, — соврала она.

— Скучаешь, наверное?

Элеонора поняла, что Александра Ивановна имеет в виду Воинова. Этому способствовало то, что кто-то из сотрудников наблюдал из окна, как она бежала за Константином Георгиевичем и потом обнимала его. Пошли слухи, и теперь все сестры, не исключая Титовой, были уверены, что у Элеоноры с Воиновым роман.