Илья Дроканов - Броня Балтики [litres]

Есть предложение произвести артиллерийскую бомбардировку одного из дальних германских портов, а именно Кольберга.

Краткое и насыщенное выступление начальника разведки вызвало бурное обсуждение замысла собравшимися офицерами и адмиралами. Кто-то говорил о том, что бомбардировки силами флота, к тому же в таком масштабе, прежде не применялись. Мол, дело новое, требует глубокой проработки. Другие возражали, что принимать решение на операцию необходимо быстро, потому что в этом конкретном случае при наличии важной и достижимой цели осторожными взглядами следует поступиться.

Людвиг Бернгардович Кербер замолчал первым из оппонентов идеи разведчиков. Он внимательно смотрел на карту, записывал и что-то подсчитывал. Потом при наступившем молчании сказал, что оценил обстановку и признал идею в целом правильной, к тому же требующей немедленного воплощения в жизнь. Правда, при этом добавил, что вопрос о выборе места бомбардировки остается открытым.

Начальник штаба доложил командующему, который вызвал к себе всех, кто принимал участие в обсуждении операции. Канин выслушал замысел и по привычке долго молчал, обдумывая, что ответить. По сути дела он согласился с предложениями, но внес существенные поправки, которые в корне меняли всю идею предстоящего дела. Василий Александрович отказался дать разрешение «Рюрику» участвовать в операции, а местом бомбардировки избрал Мемель.

Без поддержки тяжелой артиллерии «Рюрика» остальным крейсерам выходить в поход к немецким берегам было рискованно. Замена же Кольберга Мемелем в значительной степени снижала психологический эффект, который можно было бы ждать от корабельной бомбардировки. Разведчики предлагали Кольберг именно потому, что он находился на значительном удалении от постоянных позиций русского флота и являлся важной точкой на побережье Восточной Пруссии. Удар именно по нему мог бы продемонстрировать силу русского морского оружия, был бы чувствителен для противника и впечатлил союзников.

Теперь вся группа во главе с Кербером доказывала командующему свою правоту, приводя доводы по оперативным картам, по разведывательным сводкам, а то и просто по большому глобусу, стоявшему в кабинете. После нескольких часов изнурительной словесной баталии Василий Александрович устало принял половинчатое решение: разрешил использовать в операции «Рюрика», но категорически отказался от бомбардировки любого другого объекта, кроме Мемеля.

В докладе командующего в Главный Морской штаб цель операции была сформулирована следующим образом: «Пользуясь сосредоточением в Киле германского флота перед императорским смотром, совершить внезапное нападение на Мемелъ и путем энергичной бомбардировки повлиять на общественное мнение Германии, которое будет на это особенно чутко реагировать, ввиду совпадения указанного смотра с активным выступлением нашего флота, считающегося противником совершенно пассивным». Далее указывалось, что «крупная демонстрация в тылу противника послужит для отвлечения его внимания и сил от Рижского залива, что дало бы возможность выиграть время для завершения оборонительных работ при входе в Рижский залив».

Наряду с официальной целью, носившей политический характер, Канин стремился воспользоваться для наступления и нанесения ущерба противнику известной свободой в применении крейсерско-миноносных сил, которой добился у Ставки и командования 6-й армии его предшественник адмирал Эссен.

Все последующие дни штаб энергично занимался разработкой операции. Стрельцов работал вместе с назначенной группой офицеров и адмиралов. Бомбардировка Мемеля задумывалась и планировалась как операция разнородных сил Балтийского флота при всеобъемлющем разведывательном обеспечении. В Гельсингфорс вызвали и Ренгартена, который отвечал за деятельность постов радиоразведки.

Иван Иванович разработал специальную инструкцию, которой регламентировалось применение радиотелеграфии в предстоящей операции. В целях соблюдения скрытности радиообмена с полуночи 18 июня в действие вводились новая кодовая таблица «Радио-свод – 1915 г.» и карта с новой разбивкой квадратов Балтийского моря. Инструкция содержала требование: «С момента выхода в море всякое радиосообщение, как правило, должно быть прекращено. Зато прием радио должен вестись тщательно». При встрече с неприятелем рекомендовалось «мешать телеграфировать».

По плану, для артиллерийского удара намечалось использовать крейсеры «Рюрик», «Олег», «Богатырь», мощный эсминец «Новик» и шестой дивизион миноносцев в составе шести кораблей. Оперативное прикрытие состояло из линейных кораблей «Слава» и «Цесаревич», крейсеров «Адмирал Макаров» и «Баян», а также седьмого дивизиона миноносцев 2-го ранга. Важная роль отводилась и подводным лодкам, которым предстояло развернуться на вероятных направлениях деятельности неприятельских кораблей и не допустить их выхода в тыл нашему отряду.

В целом операция основывалась на принципе внезапности. В одном из пунктов плана отмечалось: «если во время похода будет обнаружен противник и отряд окажется в выгодном положении, то крейсера вступают в решительный бой. Если же объект нападения будет уничтожен или если по ходу боя выяснится, что ослабленный противник может быть уничтожен частью наших сил, то, оставив для этой цели часть судов, остальные продолжат неизменно выполнение намеченной операции».

Выход кораблей в море назначался на ночь 18 июня, а обстрел Мемеля – на утро 19 июня.

За сутки до выхода кораблей три подводные лодки ушли контролировать вход в Финский залив, одна выдвинулась к Виндаве, одна – к Данцигу.

Офицеры-операторы гордились тем, что при разработке операции было позволено привлечение линейных кораблей, чего так настойчиво добивался покойный адмирал Эссен, и подводных лодок, которым прежде в общих планах задачи не ставились.

Илья Иванович десятые сутки находился в Гельсингфорсе на казарменном положении. Когда Ренгартена отправили назад в разведотделение, он подумал, что было бы неплохо самому на денек оказаться в Ревеле. Конечно, он вспоминал о Кристине, надеясь, что и она грустит о нем. Выкроив полчаса свободного времени, Стрельцов написал короткое письмо на оставленный дамой для такого случая частный адрес. В нескольких строчках он сообщил, что жив и здоров, как может, бьется с неприятелем. Но при этом старается беречь себя. Даже пошутил, что приобрел по случаю латы викинга и на корабле наряжается в них, чтобы пули врага не тронули. На прощание пообещал вернуться и устроить Кристине выезд на летний пикник в район Пирите, где живет знакомый владелец хутора. Письмо получилось непринужденным, что порадовало Илью Ивановича. Он отправил конверт с центрального почтамта.