Питер Кэри - Подлинная история банды Келли

По воле случая я уже нашел подходящее занятие – работа лесоруба всегда риск во время дождя можно оскользнуться а уж на ветру и вовсе. Сперва мы делаем зарубки на стволе потом вставляем в них 8-дюймовые плашки вроде ступенек и работаем в 12 ф. над землей. Мой напарник Д. О’Хирн был женат и потому когда дерево должно было вот-вот упасть он спрыгивал и отбегал чтоб последние удары нанес холостяк. Опасность заставляла меня на минуту забыть про мой гнев но едва побежденное дерево проминало подлесок как черное настроение снова меня охватывало и я горько думал о том как у меня отняли мою жизнь и землю. Вот так безмозглый дурак я отравлял себе свободу днем и ночью сосредотачивая мысли на одном и том же и это будто токарный станок придавало все более четкую форму тому на чем они сосредоточивались и вскоре все мои разные несчастья слились в одну-единственную фигуру Лихого Райта с его толстой шеей и насмешливо изогнутыми бровями. Мной овладело неистовое желание вдарить его в челюсть вбить его в грязь ведь это он подбросил мне краденую лошадь и хорошо знал что делает. И вскоре мне стало ясно что я не обрету мира душевного пока он не будет наказан и я начал наводить справки где он может находиться.

Я все еще не ездил в Элевен-Майл-Крик но моя мать приехала ко мне с жестянкой коржиков и я знал сколько масла она потратила чтоб напечь их для меня. Мы сидели рядышком на ступеньках крыльца мужской хижины и когда я спросил не слышно ли чего про Лихого Райта она поняла причину вопроса и солгала мне сказала что он в Новом Южном Уэльсе.

У моей матери были такие темные и живые глаза она всегда была полна всяких хитростей но также и смеха. Нам всегда нравилось спорить о лошадях на тему восходящую за древних римлян и моя мать придерживалась о. твердых мнений о крови и породе но в этот день она завела речь о замечательной родословной чистопородных лошадей Макбина и призналась что никак не выкинет из головы сколько за них можно выручить если их угнать.

Я сказал что она может вернуться в Элевен-Майл если она пришла для этого.

Она прижала мою руку к губам говоря что пришла к своему сыну и как ей меня не хватает.

Я ей не доверял и сказал что Дэн тоже ее сын.

Ты о чем?

Не уговаривай Дэна угнать этих лошадей.

Это какой же матерью ты меня считаешь?

Ты миссис прилагательная Кинг вот что я вижу.

Она уехала в расстройстве позабыв свою красивую жестяную коробку а я продолжал мрачно думать про Лихого Райта и всех тех бедах которые произошли из-за моего ареста.

Лихой был дружелюбным мужиком пока солнце светило но большим б- -ном и убил бы всякого кто посмотрел бы на него хоть в ½ обидно. Его брат Немой Райт был именно немой и когда над Немым смеялись Райт за него и убить мог. Потому я завел обычай высмеивать Немого в разговорах с моими товарищами на лесопильне это была отравленная приманка которую я выложил для своего медведя. По ночам мне снился Райт. Я чувствовал как трясутся мои руки когда я разбивал ему челюсть лоб нос и это была не боль а вроде как экстаз. Том Ллойд был моим лучшим товарищем тогда и всегда я признавался ему как приятны эти сны. Он сказал что мое счастье что они только сны потому как наяву Лихой Райт меня убьет он же на 5 стонов тяжелее.

Том был сыном моего дяди-предателя но сам он был прост как кирпич + надежен + солиден. Это Том сказал что нам надо вырастить новый табун взамен украденного и по-честному в открытую без обмана. И это они лошади мало-помалу вернули меня к жизни Бог не создал ни одной твари прекрасней и нет ничего равного галопу доброго коня летящего по равнине. Я не хотел слышать о том что происходило в Элевен-Майл-Крике но от новостей деваться было некуда и я скоро узнал что Д. Кинг нашел для моей матери арабскую кобылу и я подумал что это было ошибкой по 2 причинам. 1-я что арабская лошадь превратит чистокровный табун в ублюдков на которых и время тратить жалко и что лошадь наверняка краденая и я испугался что мою мать с новым ее младенцем отправят в тюрьму.

Я решил что надежнее будет покинуть эти места и уволившись с лесопильни я пропутешествовал 200 миль и нашел такую же работу в Гипсленде леса там сырые унылые и ярость и мрачность мои еще усугубились. Теперь мне каждую ночь снились мой отец и моя мать и на лице моего отца было 1000 порезов я знал что это я его изрезал а потом увидел то женское платье в страшном жестяном сундуке в Беверидже и закричал и своим ужасом разбудил моих товарищей.

Вернувшись на Северо-Восток я узнал что Том Ллойд заимел 2-х жеребых кобыл самое лучшее что только могло случиться и мне начало легчать и я снова думал о будущем. Как-то в субботу я ехал по равнине в Лейсби который на ½ пути между Киллаварру и Элевен-Майл-Криком. Была зима серые тучи с мазками дальних дождей и быстро смеркалось. Среди этого меланхоличного пейзажа я увидел женщину на арабе и она летела галопом. Ни одна женщина на земле не сравнилась бы с моей матерью в верховой езде был один восторг смотреть как она скачет спина прямая стремена длинные юбки подсучены показывая колени. По сравнению с ней девушки на Киллаварских скачках выглядели желторотыми цыплятами. Мамка всегда любила скачку и теперь я погнался за ней по равнине до зарослей акаций а там она повернула в сторону Кряжей Уорби. В предгорьях она ненадолго скрылась за каменной насыпью. Кролики там натворили дел земля была вся в их норах а наездница лошади не придержала ну и та скоро споткнулась. Когда арабская лошадь спотыкается так уж по всем правилам встает на голову и перекатывается на спину и когда всадник встает на ноги Актриса уж скрылась из вида и торопится домой к обеду. Да только моя мать не встала.

Я спешился и побежал к ней а сердце так и колотилось я был уверен что убил ее.

Да только это была не моя мать. Это был черноволосый парень в женском платье! Сопляк этот не больше 18 л. тяжело дышал грудь поднималась и опускалась но я так разозлился что мог бы измордовать его не будь он таким маленьким и смуглым и кривоногим. Когда я поставил его на ноги то всего только закатил ему одну оплеуху. Платье было надето поверх рубахи и штанов измазано грязью на груди и по подолу.

Я сказал ему что он гнусная мерзость и закатил еще одну оплеуху но он не испугался и плюнул в меня. Если не считать платья так он не старался изображать женщину наоборот изо всех сил отращивал бороду. У него за поясом был старый кремневый пистолет и он так яростно смотрел на меня глазами как у поссума что я подумал будет лучше забрать у него пистолет пока он не наделал бед нам обоим.

Я спросил его зачем он напялил чертово платье вид у него такой прилагательно безобразный. Затем я отобрал его пистолет и кинул подальше.

Он сказал что пистолет отцовский и мне не следовало так делать.