Армен Гаспарян - Русская контрреволюция [Белые от Ростова до Парижа] [litres]

«С убийцами и мошенниками, для которых ни закон, ни договор не писан, разговаривать не приходится».

Говоря о союзниках Белого движения, нелишним будет упомянуть, что о Гражданской войне снято великое множество фильмов – и в каждом показан представитель союзников в дорогом кителе, сидящий в ресторане, объясняющий, как и что надо делать, критикующий белогвардейских лидеров и мечтающий войти вместе с ними в Белокаменную. Изменить это восприятие очень сложно, даже несмотря на то что за последние 20 лет в России вышло огромное количество исторических исследований и переиздано немало воспоминаний участников Гражданской войны. Вместе с тем миф о союзниках оказался на удивление живуч. При этом из некоего собирательного образа исчез ряд знаковых штрихов. А ведь на основании факта предательства адмирала А. В. Колчака, которое закончилось его пленением и расстрелом, историй с эвакуацией Русской армии генерала П. Н. Врангеля в Галлиполи, Бизерту и на Лемнос, Французского корпуса из Одессы, союзников из Архангельска и Мурманска, в результате чего рухнул Северный фронт генерала Е. К. Миллера, можно сделать вывод о том, что у России нет друзей, кроме армии и флота, все остальное – временные интересы.

Как уже говорилось, после окончания Первой мировой войны союзники потеряли цель своего пребывания в России. Об этом говорят и западные историки. В сознании же советского человека благодаря многолетней пропаганде укоренилось представление о скоординированных действиях Антанты, руководившей Белым движением, и самих белых армий, рассредоточенных в пространстве. Даже существовала сталинская концепция о трех комбинированных походах Антанты. Ни о какой координации в реальности, конечно, не могло быть и речи. Западные историки сходятся во мнении о том, что у союзников в то время отсутствовал общий план действий и общие цели.

Надо сказать, что союзники вели себя по-разному. Наибольшую помощь, прежде всего оружием, боеприпасами, воинским снаряжением и обмундированием, оказали англичане. И не из-за симпатии к Белому движению, а исключительно благодаря политике тогдашнего британского военного министра сэра Уинстона Черчилля, который из всех западных государственных деятелей был наиболее последовательным поборником интервенции и противником большевизма, предвидя, что сохранение советской власти в России будет чревато неприятностями для всего мирового сообщества.

Вообще, в Англии столкнулись две тенденции. С одной стороны, хотя премьер-министр Ллойд Джордж никаких симпатий к большевикам не питал, тем не менее он придерживался точки зрения, что не следует оказывать чрезмерную помощь белым, поскольку возрождение Российской империи не в интересах британцев. Этот политический деятель даже напомнил слова одного из своих предшественников, лорда Бенджамина Дизраэли, о том, что могучая Российская империя представляет собой опасность для интересов Великобритании. С другой стороны, У. Черчилль считал, что при всех нюансах взаимоотношений главную опасность не только для Британии, но и для всей западной цивилизации несут большевики, которых следует уничтожить любой ценой. Именно ему принадлежит фраза о необходимости «задушить большевизм в колыбели».

Нужно отметить, что Черчилль в глазах большинства людей был богом от политики, ведь все всегда шло по его плану. Ему подчинялось военное ведомство, то есть представители союзников, находившиеся при армиях Колчака и Деникина, следовательно, они являлись выразителями прежде всего именно его взглядов.

В мемуарах Антон Иванович Деникин благожелательно отзывается о помощи Британии, вспоминает свое сотрудничество с генералом Ч. Дж. Бриггсом и генералом Г. К. Холманом, говорит о том, что англичане поставляли значительную часть оружия безвозмездно, передавая накопившиеся у них излишки. А вот французы торговались за каждый поставленный вагон патронов или винтовок, требуя взамен пшеницу или другие товары. То есть со стороны французов это была скорее не помощь, а торговля.

Та же картина наблюдалась на Востоке у Александра Васильевича Колчака. Все, кто вспоминал об этом, отмечают исключительно активную работу английского представителя генерала А. Нокса, добросовестно исполнявшего свою работу по снабжению колчаковских армий. При этом даже современники с неприязнью отзывались о главе французской миссии генерале П. Жанене, особенно учитывая ту роль, которую он сыграл. По сути, именно из-за него состоялась выдача адмирала Колчака большевикам в Иркутске. Жанен нарушил слово офицера, гарантировавшее безопасность Верховному правителю. И в той войне союзники так поступали не единожды. Можно вспомнить историю с эвакуацией армии П. Н. Врангеля в Галлиполи. Когда А. П. Кутепов увидел, куда привезли 1-й армейский корпус, он был несказанно удивлен: никто не знал о том, что их доставят в пустыню.

С одной стороны, правительство Франции было заинтересовано в сильной России как противовесе Германии, поскольку оно опасалось возрождения германского милитаризма. Хотя именно этим все и закончилось. Однако Франция понесла самые значительные среди западных союзников потери в Первой мировой войне и была в большей степени обескровлена. Потенциал этого государства по оказанию материально-технической помощи белым в действительности был гораздо скромнее, нежели возможности англичан. К этому добавлялся и психологический фактор: после событий 1917 года и заключения Брестского мира враждебность французов к большевикам переросла в антипатию ко всем русским. Преобладало представление о Русской армии как о предателях, разложившихся под влиянием революции, бросивших фронт и союзников на произвол судьбы. Тем не менее стоит заметить, что французы продолжали, пусть не бескорыстно, помогать белым в период врангелевской «эпопеи» в Крыму.

Кстати, представители Франции щепетильно заботились о поддержании престижа своей страны. Доходило до смешного: когда генерал Жанен во время поездки Колчака на фронт узнал, что его на время парада будет сопровождать рота англичан, то потребовал, чтобы их численность была сокращена наполовину и сравнялась с числом французов, иначе будет умален авторитет Франции как великой державы.

Что касается США и Японии, то они ограничивались ролью доброжелательных наблюдателей по отношению к белым на Дальнем Востоке. Реальной военно-технической помощи эти страны не оказывали, но держали свои контингенты в глубоком тылу и соперничали друг с другом за экономическое влияние в регионе. Причем присутствие союзников в тылу, а не на фронте только ухудшало отношение к ним местного населения.

Британский историк П. Флеминг в одной из работ отмечает, что антисоветски настроенное население ждало союзников как освободителей, но когда они, прибыв торжественно, с фанфарами и под звуки оркестров, со всеми удобствами расположились в тылу (либо в лучшем случае в качестве охраны железной дороги), в то время как на фронте воевали против большевиков русские части, это постепенно привело к нарастанию раздражения.