Недостреленный [СИ, с илл.]

— Саш, а как ты думаешь, уезжать именно за границу нужно? — спросила Лиза, ходя по комнате.

— А ты что скажешь, Лиз? Ты что сама хочешь? — поинтересовался я, сидя на стуле у окна и смотря на неё.

— Я вот что думаю, я же иностранных языков почти не знаю, — стала размышлять Лиза, — мы в женской гимназии учили греческий и латинский, ну куда с ними. Еще учили немецкий и французский, могу на них немного разговаривать и читать, и всё…

Я пораженно подумал, что если это "почти не знаю", то что такое мой единственный технический английский?

— С Германией сейчас война, туда уезжать не стоит, — продолжила вслух рассуждать Лиза. — Франция наш союзник, но до неё еще добраться нужно через Германию. Пароходы по Балтике сейчас не ходят. И у них тоже война, и разруха, наверное, и голод. Во французскую колонию уехать, в Африку или Индокитай?

— Не надо в Индокитай, — возразил я, помня, что по нему прокатится почти через двадцать лет Вторая мировая война и японская оккупация.

— Я тоже не хочу так далеко, — согласилась Лиза, — это же на другой конец земли. Туда и не доберешься сейчас. Там жарко, тропики, не привычно. В Африку тоже не хочу. А куда еще?

— Еще остаются Северо-Американские Соединённые Штаты, — напомнил я, желая до конца прояснить вопрос, — и страны Южной Америки.

— В САСШ надо английский знать, а в Южной Америке испанский, — возразила Лиза. — И потом, это чужая земля, там всё чужое. Говорят по-другому, верят по-другому. Кому мы там нужны?

— Да, тоже так думаю, — согласился я. — Будем мы там нежеланными гостями. И кем там мы сможем работать?

— Я не знаю, — растерянно сказала девушка. — У нас и сейчас-то денег и продуктов на дорогу нет, а если приедем туда, на что жить? Саш, может, всё обойдется? Может, в Петрограде останемся, а? Может, не будет страшного голода, и тиф уйдет?

— Нет, Лиз, не обойдется, — мрачно сказал я. — Еще холера будет. И испанка, это грипп такой, очень тяжелый. Всё этом году.

— Какой ужас, — Лиза прикрыла ладонью губы. — А ты откуда всё это знаешь?

— "Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам", — процитировал я. — Помнишь?

— Шекспир, "Гамлет", — ответила девушка.

— Вот и со мной подобная непонятная штука произошла, — грустно усмехнулся я. — Что раньше было – не знаю, а что будет – помню. Веришь мне?

Лиза расширенными от удивления глазами посмотрела на меня. Потом подошла ко мне, прижала мою голову к своей груди, взъерошила и погладила мне волосы.

— Бедный ты мой, — жалеюще произнесла она. — Детства не помнишь, родных не знаешь. И знание будущего – крест большой. За что с тобою так?

Меня чуть не до слёз тронули такие открытость и сочувствие. Я встал и обнял девушку.

— Ничего, Лиз, ничего. Выкарабкаемся. У меня есть ты, а это немало, сокровище ты моё. У тебя – я. Не в одиночку будем.

Лиза кивнула и прижалась ко мне. Мы так и стояли обнявшись, за окном по-зимнему рано наступили сумерки. Комната стала темной, лишь вытянутое вверх окно с перекрестием деревянных рам выделялось серым сумеречным светом. Я поглаживал Лизу по голове, по длинным волосам, заплетенным в косу, по хрупкой девичьей спине.

— Я тебе верю, Саша, — прошептала Лиза. — Сделаем, как ты говоришь. Уедем из Петрограда.

— Да, Лиз, — коротко сказал я.

— Правительство тоже уедет из города? Скоро, да?

— Да, скоро. В марте уже новое правительство переместится, — уверенно произнёс я.

— А мы куда? Тоже в Нижний, как и правительство? — спросила Лиза.

— Зачем в Нижний, — удивился я. — Поедем как и правительство – в Москву!

******************************************

Интересные ссылки:

"Примус, керосинка, керогаз".

http://www.popadancev.net/primus-kerosinka-kerogaz/

"Опасные "птенцы"

http://www.aif.ru/archive/1697759

Чем питались простые граждане в первые послереволюционные годы.

http://oursociety.ru/publ/istorija_rossii/chem_pitalis_prostye_grazhdane_v_pervye_poslerevoljucionnye_gody/4-1-0-274

Похлебкин В. В. "Еда в эпоху революции и гражданской войны в России. 1917–1922".

http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%9F/pohlebkin-viljyam-vasiljevich/kuhnya-veka/9

"1917–1918: "Разгрузка" Петрограда".

http://www.el-history.ru/node/319

Пол Аврич. "Русские анархисты. 1905–1917"

http://iknigi.net/avtor-pol-evrich/48051-russkie-anarhisty-1905-1917-pol-evrich/read/page-10.html

Бонч-Бруевич В. Д. По личным воспоминаниям.

http://www.illuminats.ru/home/29-new/4429-soviet-russia

Ужин, на мой прежний взгляд, был весьма скромный – тарелкой горохового супа без мяса, без лука, с картофелиной в нём на двоих, и пара стаканов непонятного чая с кусочком хлеба. Но при этом показался очень вкусным, хотя и недостаточным. Поговорка "голод – лучшая приправа" подтвердилась экспериментально.

Уже полностью стемнело, в городе не светилось ни огонька. Жители, как видно, экономили свечи или керосин, у кого он есть. Мы с Лизой решили ложиться спать, завтра ей надо на работу, получить расчет перед отъездом из Петрограда. Ну и я пройдусь с ней за компанию, не сидеть же день в четырех стенах комнаты.

Всё-таки приятны давно забытые ощущения, когда лежишь с девушкой, к которой чувствуешь пусть пока еще не любовь, но душевную близость и теплоту, даже уважение, удивляясь как она жила тут в таком некомфортном и опасном мире. Лежишь и ощущаешь её тело через тонкую ткань, обнимаешь, гладишь её волосы, спину, бёдра. Целуешь, ласкаешь её, касаясь изгибов её фигуры. Она подается навстречу, прижимается, подставляет лицо, проводит руками по тебе. Позволяет и помогает стянуть с неё длинную ночную рубашку, быстро сбрасываешь с себя нательную рубаху и подштанники. Девушка раскрывается, запрокидывает голову…

Заснули мы не скоро…

Наутро вставать пришлось в шесть часов. Пока встанешь, затопишь плиту, вскипятишь чай. Долго всё. Электрический чайник, кажется, уже должны были изобрести, но распространения, наверное, пока не получили, да и электричества в Петрограде не часто подают. Приятный момент, у нас осталось немного пшенной каши, её надо подогреть, а то следующий раз поешь только в обед чем в столовой покормят, куда Лиза, говорит, проведёт.

Ну улице морозно и темно. Я иду, хоть и заморивший червячка, но немного невыспавшийся. Тело это должно быть привычно к ранним подъёмам, но наверное, психологически я прежний к ним еще не готов, отвык. А Лиза весела. Идёт, держа меня под руку, улыбается чему-то, посматривает на меня. Глядя на неё невольно расплываюсь в улыбке. Интересуюсь причиной её весёлости, она не скрываясь отвечает: "С тех пор, как ты появился, у меня жизнь сразу переменилась. Всё стало по-другому, и всё хорошо!"

"Чудо ты моё весёлое", — говорю ей. А сам думаю, что приятно, конечно, относить Лизину радость на счет моих мужских способностей, но, скорее всего, она просто поела эти дни лучше, чем обычно, и стала не одна теперь, вот и радуется. Хотя… Это мне, привыкшему к эгоизму… нет, эгоизм в любые эпохи был, к большему цинизму и равнодушию двадцать первого века, яркие чистые открытые чувства в диковинку. А Лиза по году своего рождения еще романтическая барышня девятнадцатого века. Но может я просто старый уже был в том времени, вот и не ощущаю так остро? Кто этих девушек разберёт, не помню уже. "А может, Лиза в меня влюбляться начинает?" — мелькает мысль. Не хотелось бы огорчать своим неуклюжим поведением такое милое трогательное чудо. Уфф…