Виктор Душнев - Потомок Святогора

— Поспешим, богатыри-липчане! — снова крикнул князь. — Татары кровь русскую льют!

И липецкая дружина с ходу вступила в бой. От неожиданного удара в спину Ахматова рать смешалась. Из Воргола заметили подмогу, открыли ворота, и с неистовым рёвом конная дружина князя Олега врезалась в испуганную и расстроенную орду противника. Враг был смят и уже не помышлял о взятии города, думая только, как спастись из окружения. Ахмат, увидев отчаянное положение своего войска, с отборными татарскими и русскими воинами-предателями решил вырваться из смертельных объятий липецкого и воргольского воинств. Заметив неплотное кольцо русичей, наступающих с северной стороны, он направил удар своей конницы именно туда, ибо, уходя на северо-запад, не встречал, в случае погони, гибельной для себя речной преграды. Реки Сосна и Воргол остались позади и сбоку, и, пройдя несколько поприщ вдоль берега Воргола, Ахмат ушёл в степь, к Ногаю. С ним ускакали Рвач с сыном Антипом и зятем Дорофеем. От Дорофея не отставал Константин Ломов.

Поздно опомнились князья, что Ахмат сбежал. Увлёкшись уничтожением окружённых татар и предателей, они прозевали исчезновение зачинщика этой бойни.

— Где же Ахмат? — спросил после сечи князь Святослав.

— Наверное, в слободе, — ответил один воргольский дружинник.

— Как в слободе? — возразил второй.— Он был здесь. Я его хорошо знаю.

— Быстро в слободу! — приказал Святослав Иванович.

— Постой! — остановил его князь Олег. — Скоро ночь, а до слободы далеко, воины устали. Пускай отдохнут до утра, потом на слободу пойдём. Да и не одна она у Ахмата, надо их все разорить.

— А если сбежит? — не унимался Святослав.

— Он и так уж небось дал деру к Ногаю, — резонно рассудил Олег. — Ахмат не дурак, в слободе своей прятаться не станет. Наверняка уже по степи скачет, не догнать нам его.

— Тьфу! — плюнул князь Липецкий. — Вот напасть-то! — Он ударил плетью своего вороного жеребца и поскакал к воргольским воротам. За ним — князь Даниил со своими воинами и князь Олег с близким окружением.

— Как мы могли упустить этого выродка! — уже в трапезной Олега, выпив заморского вина и снова разгорячившись, не унимался Святослав. — Ведь ты же видел его из Воргола, — повернулся он к Олегу. — Почему не позаботился в первую очередь о поимке баскака?

— Да хватит тебе искать виноватых! — загорячился и князь Олег. — Может, и к лучшему, что убежал. А то, неровен час, мы бы его убили — и отвечай потом перед ханом. Баскак всё же, не простой воин.

— Плевать хотел я на твоего хана! — гневался князь Липецкий. — Этот баскак — грабитель и должен понести суровое наказание!

— Ну... знаешь! — скрипнул зубами Олег. — Ты потише насчёт хана. Он всё же царь над нами и, хочешь или нет, нужно его почитать.

— Да не царь он мне! Я сам себе царь в своём княжестве! — совсем вышел из себя Святослав. — И грабить моих людей никому не позволю: ни царю, ни баскаку!

Олег, видя бесполезность спора, примиренчески сказал:

— Ну ладно, ладно, князь. Время покажет, кто прав.

Поднялись ещё до света и к полудню были уже в Донщине. Небольшую охрану сразу перебили, угнанных в полон расковали и приказали идти по своим хатам. А добровольно сбежавших к Ахмату сковали и приготовили к отправке в Липец и Воргол.

— Где Рвач и Антип? Где Дорофей? — гневно сверкая очами, допытывался Святослав у пойманного Рвачова холопа Исая.

— Они были под Ворголом. Как туда ушли, так я их больше не видел, — дрожащим голосом отвечал тот.

— В цепях до самого Липеца тащить разбойника! — указал пальцем на Исая князь. — И двадцать плетей пока отвесить.

— Да не виноват я! — в голос закричал Исай. — Это Рвач, будь он неладен, меня сюда прислал! Я ж подневольный, у меня же хозяин есть! Меня заставили!

— Всем беглым — плетей! — велел князь. — И в цепях в Липец, а там определим вину каждого и наказание, какое кто заслужил.

Когда Исая увели на порку, к уху князя наклонился Семён Андреевич.

— А Исая при случае надо бы отпустить, — шепнул.

— Зачем? — отпрянул князь. На его лице было такое удивление, как будто бывший старший ловчий, а ныне советник и боярин князя Александра предлагает сжечь его дом. — Зачем? — повторил. — Исай — наш враг.

Семён Андреевич невозмутимо ответил:

— А для укрепления Дорофея в стане Ахмата. Ахмат сбежал, а наш Дорофей продолжит свою тайную службу. Ты же ругал Дорофея?

— Ну, ругал!

— И это слышал Исай. Дорофей не зря ушёл с Ахматом. При нём и Константин Ломов. Жди на днесь его с вестями из Ногаевой орды. А Дорофея в присутствии Исая нужно ещё пуще ругать: мол, предатель, такой-сякой! Исай, когда до Рвача доберётся, ему об том расскажет.

— Да жалко отпускать-то, — засомневался князь Святослав. — И будет ли овчинка выделки стоить? Дорофей и без его помощи при Ахмате удержится, а Исай на воле — это нам лишние хлопоты, а то и жертвы... Но вообще-то мысль хорошая! — встрепенулся вдруг князь. — Приведите гада.

— Не торопись, Святослав Иванович.

— Почему?

— Пускай отстегают.

— А если до смерти?

— Исай живуч, как пёс. Ему эти длинники на пользу пойдут. Ещё больше обозлится, а помереть не помрёт, — успокоил Семён Андреевич. — Давай так: я заставлю Дёмку Шумахова провести Исая мимо нас, а ты ругай почём зря Дорофея, за компанию с Рвачом и Антипом, конечно. А Исаю пообещай колесование, чтоб прибавить прыти.

— И как же он в цепях побежит? — поинтересовался князь.

— Об этом я позабочусь, высвобожу незаметно по дороге.

Когда Дёмка вёл Исая, князь на чём свет стоит крыл всех прихвостней Ахмата. Семён Андреевич при этом заметил, что у пленника слишком плотно сидят на ногах обручи цепей и тем самым доставляют огромное страдание. А услыша про колесование, Исай чуть в обморок не упал. И потом, уже в пути на Липец, совсем занемог, сел и не мог двинуться. Ноги затекли и сильно кровоточили.

— Этот гад не дойдёт, — сказал Семён Андреевич. — Дымарь, сними с него ножные оковы.

— Как снять?! — изумился кузнец.

— Клещами! — раздражённо пояснил боярин.

— Так он же, мерянская бестия, с первого привала сбежит!

— Куда ему бежать? Рвач дал такой прыти, что и пяток не видать было! — захохотал Семён Андреевич. — А без Рвача этот холоп с голоду подохнет.

Усмехнулись и окружающие. Дымарь покачал головой:

— Уйдёт, паразит! Лучше пускай бы тут издох.

— Ему тут издыхать никак нельзя, — возразил Семён Андреевич. — Он будет издыхать в Липеце на лобном месте, сначала на дыбе, а потом на плахе под колесом у Дёжкина. А пока пускай помучается, о смертушке своей лютой поразмышляет. А сбежать не сбежит, я его сам покараулю.

— Ну, твоя воля, Семён Андреевич, — пожал плечами Дымарь. — Ежели у тебя голова крепко на плечах держится, то я раскую, дело нехитрое.