Виктор Душнев - Потомок Святогора

— Не обижай убогого, Евсей, Господь не помилует, — заступился за Семёна Андреевича Панкрат. Он сунул руку в карман, зазвенел там монетами, выбирая на ощупь помельче. Вынул, глянул — и аж перекосился: на ладони лежала серебряная новгородка.

— Отдавай-отдавай! — ехидно ухмыльнулся Евсей. — А то Бог не простит!

Панкрат резко сунул новгородку Семёну Андреевичу и буркнул:

— Ступай с Богом. Молись за меня, Божий человек...

Семён Андреевич перекрестился и пошёл прочь.

Ещё немного побродив по задворкам, он определил расположение укреплённых мест слободы и примерное количество сабель, узнал, что командует здесь один из братьев Ахмата Абдулла. Где Ахмат — в Донщине или ещё где, неизвестно.

На обратной дороге боярину повстречался смешанный конный отряд русских перемётчиков и татар. В глаза бросился шедший в поводу иноходью конь.

— Да это ж Дорофеева Лыска!.. — чуть не вскрикнул Семён Андреевич. А уже глядя отряду вслед, увидел и своего коня. Потрясённо замер и... И получил от отставшего татарина такой удар ногайкой по голове, что чуть не лишился глаза. Однако ещё до этого боярин заметил, что татарин весь был измазан в сажу, а от отряда пахло дымом, будто он ехал с пожара.

Грабители удалились. Рубец от ногайки на лице горел. Семён Андреевич покопался в суме, вытащил белую тряпицу и приложил к больному месту. Тряпица пропиталась кровью.

— Вот басурманы проклятые! — выругался боярин и поспешил к своим.

— Семён Андреевич, что с тобой?! — увидев его обезображенное ногайкой лицо, воскликнул Дорофей.

— А сам не догадываешься? — усмехнулся старик. — В Турове не только хлебом, а и кнутом угощают. Могли и саблей. Но не это главное. Кажись, видал я у татар наших коней.

— Как — наших коней?! — вытаращил глаза Евтей.

— А так! — вытирая пот и кровь с лица, буркнул боярин. — За всех точно не скажу, но вроде там был мой и Дорофеева Лыска.

Лицо Дорофея окаменело.

— Пойдём на Ведугу, — приказал он. — А то и татарин тебе мозги повышибал, и солнце голову напекло — как бы всё, что разведал, из неё не вылетело. В тени деревьев поостынешь.

— Правда, Дорофеюшка, правда, — согласился Семён Андреевич. — Разведка-то прошла успешно, но вот предчувствия у меня нехорошие...

Шли молча. Солнце село, месяц совсем уже полным стал и посылал от яркого своего лика серебристые лучи на землю, освещая дорогу. На подходе к Ведуге Силай остановился и потянул носом воздух:

— Гарью пахнет...

— Лес горит, — догадался Ломов. — А ведь рядом усадьба Семёна.

— Поторопимся, может, помощь нужна! — ускорил шаг Дорофей.

Немного погодя между деревьями путники увидели красный жар пепелища и почувствовали едкий дым.

— Стойте! — приглушённо скомандовал Семён Андреевич. — Похоже, Семёна пожгли те татары, которые мне встретились днём. А ну как засада осталась?

— А вдруг Семёну помощь требуется? — огрызнулся Дорофей. — А мы тут лясы точим!

— Заткнись, баба! — одёрнул его боярин. — Слюнтяй ты, а не воин! А то я тя мигом вразумлю. — И показал увесистый, похожий на кувалду кулак.

— Да ладно! — вздохнул Дорофей. — Хватит руками махать, лучше скажи, что делать будем!

— Вот это другой разговор. Думать сначала будем, а уж потом действовать. Силай! — окликнул Семён Андреевич молодого воина. — Ты из нас самый выдержанный. Дорогу знаешь?

— Знаю, — пробасил Силай.

— Обойди вокруг пепелища и присмотрись повнимательней — не слыхать ли голосов Семёна или его жены? Или, может, где татары в засаде сидят. Да осторожней.

— Не беспокойся, Семён Андреевич...

Силай бесшумно, словно не касаясь земли, скрылся в темноте. Пробирался сквозь густые заросли без единого шороха. Вот только едкий дым попадал в глаза и горло, вызывая слёзы и тошноту. И вдруг Силай услышал чей-то кашель, мгновенно присев, раздвинул ветки и увидел прямо перед собой в свете огня догорающего Семенова сарая незнакомых людей. Судя по речи, это были русские.

— Да тише ты! — сказал один. — Вдруг вернутся те, чьих коней сторожил этот распятый.

Услышав слово «распятый», Силай окинул взглядом деревья и заметил на одном человека, раскинувшего руки крестом. Семён... Но жив или уже умер?

«Если жив, — мелькнуло в голове Силая, — то надо его немедля спасать. Однако сколь же их тут?..»

Он обошёл пепелище. Рядом с Семёном сидели четверо русских и один татарин. В другом месте, ближе к его укрывшимся друзьям, были ещё семеро, из них двое татар.

Вернувшись к товарищам, Силай прижал палец к губам, наклонился к Семёну Андреевичу и шепнул:

— Семь рядом, пятеро дальше...

Оценив ситуацию, липчане решили без шума уложить сначала четверых противников и, не дав остальным опомниться, перебить и тех. Однако оставшиеся в живых или раненые могли поднять тревогу. Этого допустить было нельзя, и, рассредоточившись на расстоянии вытянутых рук, первых врагов решили уложить стрелами, а остальных ножами.

По еле слышному свисту Дорофея все четверо пустили стрелы и следом кинули ножи, и едва смертоносное оружие долетело до цели, друзья ворвались в кучу корчащихся в агонии врагов, у которых были пробиты гортани. Несколькими ударами ножей липчане прикончили неприятелей.

— Быстро к остальным! — скомандовал Силай. — Может, успеем спасти Семёна...

— А давайте, — скрипнул зубами Дорофей, — возьмём их живыми!

— Выбрось из головы! — оборвал его Семён Андреевич. — А ну какой прыткий уйдёт и всю слободу поднимет? Ты сгинешь — чёрт с тобой, а дело загубим!

— Вон они! — шепнул Силай, указывая пальцем на расхаживающих без опаски врагов, и липчане подползли поближе.

— Мельтешат паршивцы, — хмыкнул Евтей. — Стрелять неудобно, да темно ещё, вдруг промажем. Надо сделать так, чтоб они насторожились.

— Щас сделаю, — молвил Дорофей. — Я сучок сломаю — они ушки на макушки и замрут, а мы тут и выстрелим. Я на себя беру двоих. Ну, с Богом... — И треснул сухой веткой.

Враги застыли, а через мгновенье засвистели стрелы, и четверо рухнули. Пятый бросился к кустам, однако стрела Дорофея настигла и его. Дорофей с Силаем, как дикие звери, почуявшие кровь, пошли по следу раненого. Искали недолго. Дорофей схватил негодяя за ворот и волоком потащил к пепелищу. Там уже сняли с креста бездыханного Семёна и положили на небольшом пригорке.

— Иди, сука! — пнул стонущего от боли беглеца Дорофей. — Смотри сюда! Ты мово друга сказнил! За что?

— Не я, не я казнил! — завопил пленник.

— А жена его где? Тут ещё баба была!

— В срубе сгорела!.. Я ни при чём! Татары их порешили, татары! Их много было и ещё хазарин. Он и велел распять этого мужика.

— Да и вас, землячки, тут было немало! — яростно крикнул Дорофей и с силой рванул из раны пленника стрелу. Тот истошно заорал.