Виктор Душнев - Потомок Святогора

Зорька ещё только слепо пробивалась через небесные преграды, а князь уже в Поройской пустыни, в скитальном месте святых отцов. Монахи тоже уж на ногах, хлопочут.

— Заглянем к игумену [31] Игумен — избираемый сообществом монахов настоятель монастыря. Зосиме, — шепнул стремянному Долмату князь.

Настоятель монастыря встретил Святослава приветливо. Сходили в только что отстроенную на княжеские и мирян деньги монастырскую церковь. Внутри ещё пахло красками. Помолились на образа Спаса Сурового, Богородицы, Николая Угодника, потом обошли обитель. «Не совсем хорошо всё устроено», — подумал князь. Пообещал помочь настоятелю. И снова на конь. А зорька уже занимается.

— Поедем на Воронеж, — скомандовал Святослав. — Там отстоим заутреню и о житье-бытье тамошних детей княжеских справимся, об их заботах изведаем.

Спустились в овраг. Туман окутал землю, дороги не видно. По выходе из оврага туман рассеялся. Сыро и зябко. А вот и слобода Студёная. Повеселела она: обновлённые, из вековых дубов избы поглядывают узорчатыми окнами. Крыши в основном соломой крытые, редко где кугою, а уж черепицею — это у особо богатых, мастеровых здешних, пожелавших не в городе жить и не на посаде, а в слободе. Но встречались и курные избы, закопчённые, смердов-неудачников.

Народ давно проснулся, выгоняет в стадо коров, коз, овец. Гуси кагакают, маша крыльями, разминаются, поют петухи, овцы блеют беспрестанно, поднимая пыль на дороге.

Люди здесь уважительные, князя все сразу угадывают. Мужики снимают шапки и медленно, с достоинством кланяются. Бабы тоже поклоном приветствуют.

— Зайдём, Долмат, в какую-нибудь избу квасу попить, — предложил князь.

Любил он деревенский квас страсть, но как ни заказывал своим поварам квас деревенский отваривать, всё одно так не получалось. Повара ворчали: «Да обстановка в терему не позволяет насладиться тем питьём, только в избе деревенской сладко квас пьётся». Святослав Иванович с этими объяснениями не соглашался и продолжал укорять слуг, называя их неумехами. Озадаченные повара пошли на хитрость: стали возить из деревни в дубовых бочках от самой искусной бабы-квасоварильщицы в терем напиток сей. Но, испив, Святослав Иванович снова назвал их неумехами.

Возле одной добротной избы остановил князь коня. Изба размашиста: саженей [32] Сажень — русская мера длины (маховая — 1,76 м, косая — 2,48 м). шесть в длину и четыре в ширину, огорожена острым тыном. Святослав Иванович спешился, соскочили с коней и Долмат с кметями. Князь сам отворил калитку, дверь избы и вошёл. За ним последовал Долмат. Изба просторная, полы вымыты и выскоблены топором до желтизны. Сразу видно, что хозяева опрятные и чистые люди. Князь снял шапку, вытер сапоги о рогожу, постланную специально у порога, и трижды перекрестился на святой угол, где висели образа, писанные на досках, с окладом басменной работы [33] Оклад басменной работы. — Басма — тонкий, тиснённый узорами лист металла, иногда серебра, из которого делали оклад — обрамление православных икон. . Хозяйка, увидев гостя, ахнула, запричитала, начала в пояс кланяться, выговаривая:

— Ой, князюшко, родненький, Святослав Иванович, присаживайся на лавочку, присаживайся!

Вошёл хозяин, здоровенный, плечистый детина. Руки мускулистые, натруженные, синие вены выпирают. Снял шапку и поклонился:

— Здрав будь, благодетель наш Святослав Иванович! Присаживайся, гость дорогой.

— Да некогда засиживаться, — ответил князь. — Не найдётся ль у вас кваску испить? Дюже жажда томит. Да и, признаться, люблю я деревенский квас, с детства приучен его пить. У простых людей возрастал, вот и привык. А в княжеских хоромах такого не отведаешь. Прямо беда с моими поварами. Никак не научатся квас хороший отваривать.

— Как не быть квасу-то! — засуетился хозяин. — Любушка, принеси из погребца холодненького, — обернулся к жене. — Тебе, князюшка, холодненького? — спохватился, когда та уже убежала.

— Холодного, холодного! — кивнул князь. — Ну, как поживаете? Не обижает ли кто?

— Да что ты, Святослав Иванович! Трудами праведными живём и твоей заступой. Про татар, слава Богу, — перекрестился мужик, — начали помаленьку забывать. — Посмотрел на дверь — не идёт ли его Любушка. — Спасибочки, Святослав Иванович! Поборами не мучаешь, даёшь ладно жить христианину, а иногда и помогаешь. Дай Боже тебе крепкого здоровья! Вон и детишки растут, горя не знают. Хлеб сеем — кормимся...

Вошла хозяйка с корчагой кваса. Налила в ковш и подала князю. Тот выпил с удовольствием, вытер усы и крякнул:

— Хорош квасок, хорош! Долмат, — повернулся к спутнику, — отведай деревенского.

Долмат тоже приложился к ковшу.

— А можа, откушаете? — спохватилась хозяйка. — Я б я и шенку сделала.

— Да нет, спасибо, пора нам, — откланялись князь со стремянным и вышли из избы.

В грудь им пахнул аромат свежего утреннего воздуха, и в сердце будто гусли заиграли. Насаженные кругом ивы, свесив свои узкие листья, приветствовали гостей шелестом.

Князь вдел в стремя левую ногу и вмиг оказался на коне. Подождав, когда сядут остальные, с места взял в галоп.

Отъехав от слободы саженей на триста, отряд нагнал обоз из шести телег.

— Тпрррууу! — остановил коня Святослав. — Куда путь держите, православные?

Смерды, увидя князя с дружиной, не мешкая соскочили с повозок, сорвали шапки и упали на колени в земном поклоне. Святослав приказал им подняться, и те, крестясь, несмело встали со словами: «Прости нас, княже!»

— Да что это вы говорите? — начал укорять смердов Святослав. — Вы ни в чём передо мной не виноваты. И я, чай, не хан татарский, чтоб падать лицом в пыль, а такой же православный, как и вы. Богу нашему, Спасу и Богородице надо отбивать земные поклоны, а не мне. — Святослав Иванович помолчал. — Так куда же путь держите?

— Косить травушку-муравушку, — загалдели, перебивая друг друга, смерды. — Сенокос начался, скотинушке кормец на зимушку надобен.

— Ну, помогай вам Бог! — произнёс Святослав Иванович и снова в намёт. Смерды поклонились удаляющейся дружине.

Резво мчатся кони, аж ветер в ушах свистит. Любит князь быструю езду, красиво сидит на своём пегом скакуне, прямо врос в коня, словно они — единое целое. Да и кмети у князя как на подбор — красивые, стройные и так же на конях усидчивые.

Вооружение у дружинников Святослава Липецкого необычное. Не мечи они носят русские, не сабли татарские, а шашки касожские [34] Шашки касожские. — Касоги — древнерусское название адыгов, предков современных черкесов, кабардинцев, адыгейцев и др. . Не для большой битвы его малая дружина пригодная, а для короткой схватки. И не раз Святослав Липецкий выигрывал такие. В дружину набирал юношей увёртливых, ловких, преданных и смелых. А коли большой набег татар случается, то помимо малой дружины сражаться идут главная дружина и ополченцы. Они-то вооружены мечами, пиками да топорами. А почему Святослав Иванович предпочёл шашку кавказскую сабле татарской, об том особый рассказ.