Александр Елисеев - Картины доисторической жизни человека [В дали времен. Том Х]

Живо закипела работа под руководством мудрого старейшины, видавшего уже свайные постройки у далеких соседей, живших на самом берегу одной часто разливавшейся реки. Как ни трудно было доисторическому человеку при его первобытных инструментах валить целые деревья, рубить их на сваи и вколачивать эти последние в землю, но взаимная помощь членов общины превозмогла все препятствия, и не прошло двух месяцев со времени наводнения, как возле знакомой нам деревеньки выросла другая, поставленная на сваи, приподнимавшие временные жилища почти на целую сажень от земли. На вколоченные сваи были положены толстые ветви и небольшие стволы дерев, а на этом основании были сооружены хижины, похожие на те, которые давно уже были поставлены на земле. Только устройство этих воздушных или свайных построек, как временных помещений, было не так прочно и основательно. Предназначенные оберегать целые семейства от ветров, дождей и непогод в опасное время весенних и осенних наводнений, свайные постройки, однако, вполне удовлетворяли своему назначению. Сюда перед наступлением опасного времени заблаговременно, по совету старейшины, складывались запасы жизненных продуктов, сносилась утварь, оружие, все шкуры и меха; к порогам свайных жилищ привязывались и все челноки, бывшие в распоряжении у жителей деревни и назначенные для экскурсий и сообщения во время наводнений.

Прекрасная мера, предложенная главой общины, не только спасла эту последнюю от больших хлопот по перенесению деревни, но и сохранила для нее выгодное положение вблизи реки и обильных залежей материала для приготовления каменных орудий. С тех пор община в лице ее представителей — мужчин могучей физической силы, привыкших прибегать чаще к помощи своих рук и оружия, чем к ухищрениям ума, — во всех тех случаях, когда нужно было какое-нибудь решение, требовавшее более глубокого и солидного размышления, стала прибегать к совету и помощи своего мудрейшего старейшины.

Свайные постройки каменного века на Цюрихском озере в Швейцарии. Снимок с картины В. Кранца.

Таким образом, уже очень рано грубая физическая сила человека стала преклоняться перед умом. Дряхлый старец, уже бессильный поднять оружие, но просветленный жизненным опытом и недюжинными умственными способностями, руководил многими сотнями грубых и могучих бойцов, слушавшихся часто одного его слова. В этом добровольном подчинении физической силы уму, направлявшему ее, виден был значительный прогресс в дикой толпе доисторических людей, еще недавно ставивших свою физическую силу выше всякого права и ума.

На той стадии развития, на которой находилась рассматриваемая нами община, без сомнения, уже существовало хотя и слабое, но все-таки уже более или менее выработанное и удовлетворяющее человека миросозерцание. Он имел уже понятие о многом, что доставляло материал для дальнейшего развития почти всех социальных идей. Идеи об одушевленном и неодушевленном, о сне и сновидениях, об обмороке, апоплексии, каталепсии, экстатическом исступлении и других формах бесчувственного состояния, в свою очередь породившие представления о смерти и воскресении, идеи о душах, тенях, духах, демонах, загробном мире и загробной жизни, — все это явилось довольно рано в сознании первобытного человечества и уже создавало для него внутренний мир человеческой души, отличный от мира, его окружавшего. «Теория душ, где жизнь, мысль, дыхание, тень, отражение, грезы, видения — сближаются и объясняют друг друга одним из тех смутных и сбивчивых путей, которые удовлетворяют неопытного мыслителя», существовала, без сомнения, в период полированного камня почти у всех человеческих общин. Из общего комплекса всех этих идей вытекал уже другой ряд идей, приводивший прямо к постройке известных культов и религий…

Мы не станем, однако, без всяких фактических оснований воспроизводить миросозерцание и психическую жизнь нашей общины; мы позволим себе лишь вкратце набросать тот комплекс социальных представлений, без которого едва ли могла существовать даже первобытная человеческая община. Образчики этой последней мы можем видеть и в настоящее время среди некоторых низших австралийских и африканских дикарей. По аналогии с этими последними мы можем составить некоторое представление и о том, каковы были социальные отношения человеческих групп в конце периода каменного века, когда человек по своему развитию едва ли уступал некоторым из дикарей, существующим и поныне и тоже едва выходящим из культуры каменного века.

Можно с уверенностью сказать, что, несмотря на самые близкие отношения, существовавшие между членами одной и той же семьи, — в описываемую нами эпоху еще не было не только брачных установлений, но даже и настоящей человеческой любви. Тем не менее, если проблески этой последней мы встречали уже при описании первичной человеческой семьи, то, несомненно, при собирании отдельных семей в общины мало-помалу могла нарождаться не только семейная, но и более подходящая к нашему христианскому идеалу любовь. Вначале она, правда, была очень слаба и проявлялась не столько в массе, сколько у исключительных натур, одаренных особенной впечатлительностью и представлявших новые человеческие типы, в которых внутренняя сторона жизни начинала брать верх над внешней. До появления же первых альтруистических чувств даже между мужьями и женами, родителями и детьми было очень немного действительной привязанности; каждая семья представляла своего рода общину, связанную более общими интересами — работой и взаимопомощью, чем искренней привязанностью и любовью. Муж и жена долгое время были — не связанная крепко пара, а два существа, сходившиеся ради общих интересов, несшие одинаково тяготу жизни и легко расходившиеся под влиянием самых ничтожных внешних причин. Община теснее соединила семьи, скрепила отчасти брачные союзы, но, с другой стороны, до известной степени подчинила себе как отдельных членов, так и целые семьи: нередко сами дети принадлежали не семье, а целой общине, распоряжавшейся ими, как своим имуществом. Особенно же это относилось к женщинам, бывшим нередко собственностью всей общины. Ввиду спутанности понятий о взаимном отношении обоих полов между собой, сами браки были довольно разнообразны; нередко они были временными или такими союзами, в которых муж мог иметь нескольких жен, а жена нескольких мужей. Наше представление о семьях, — по-видимому, таком естественном первом сообществе людей, связанных близким родством и многими общими интересами, — совершенно не сходится с тем, что нередко в отдаленной древности представляло семью. Нередко эта последняя группировалась около одной матери и нескольких отцов; гораздо чаще центром семьи был отец, а дети принадлежали различным матерям. Мы не можем определить, какого рода были семьи в нашей первобытной общине, но, по всей вероятности, она переживала период, в котором происходило уже более или менее правильное группирование больших семей…