Юрий Торубаров - Охота за Чашей Грааля [litres]

– Сколько у нас темниц? – не поворачивая головы, спросил он.

– По-моему, одна, да и та занята.

– Ничего, там места всем хватит. Брось их туда.

Затем вдруг резко повернулся:

– А чашу удалось взять? – тон был таким, что кольнул в сердце.

– Нет, – опустив голову, ответил Вольф.

Вернер опять повернулся к окну и вновь застучал по стеклу пальцами. Постучав какое-то время, он вернулся к Вольфу.

– Вот видишь, Вольф, опять у тебя неудача. Чаша-то скорее всего у третьего. Зачем мне эти без чаши? Ты хоть догадался оставить там людей?

– Догадался. – Зло начало разбирать Вольфа.

«Командовать и я могу. А ты вот попробуй сделать, что хочется», – чуть не сказал он Вернеру.

Не уловить этого неудовольствия Вернер не мог. И ссориться с ним было опасно. Вольф в Ордене считался одним из уважаемых рыцарей. И чтобы как-то сгладить обстановку, Вернер улыбнулся и почти веселым, дружеским тоном проговорил:

– Тут ты молодец. Куда он денется. Послал людей на дороги. Так что он от них не уйдет. Пойдем-ка пообедаем, думаю, ты проголодался.

Тот кивнул.

– Да и я тоже, – признался Вернер.

Роман долго бежал и остановился, когда совсем выбился из сил. Каково же его было удивление, когда он узнал знакомое еще с первого захода в этот лес «сбежавшее» дерево. Пробравшись сквозь кусты, он увидел вход в подземелье.

– Господи! Да сколько мы тебя искали! – не удержавшись, воскликнул Роман.

Он сел, спиной опершись о дерево, поставив на колени мешок с чашей, задумался. Ему было ясно, что его друзей кто-то выследил и схватил. Пожарэн, жертвуя собой, дал ему возможность уйти. Но может ли он принять этот «дар» и бросить своих друзей. Нет, не может. Но Пожарэн, спасая его, думал о другом. Он думал о чаше, он думал о своей земле, ради которой они оказались здесь. Точно так же поступил бы и Кобылье. А он? Да, и он, тут думать нечего. Но… но сердце, сердце заставляет думать о том, как их спасти. Что же делать? Он сидел какое-то время с закрытыми глазами, не находя ответа.

Когда отдышался и почувствовал, что силы вернулись к нему, полез в подземелье. Он шел по нему, одной рукой держась за стену. И вдруг она оборвалась. Он понял, что вышел в первый зал. Зная, где хранятся огневые принадлежности, он без труда раздул огонь и зажег свечи. Когда зал осветился, он увидел посреди гроб. Подойдя к нему, нашел в нем монаха. Тот точно спал, надев на себя новую рясу. Рядом стоял заступ и крест. «Ишь, все приготовил», – подумал Роман.

– Ну что, друг, – глядя на его пожелтевшее лицо, проговорил Роман, – Господь привел меня к тебе, чтобы я отдал тебе свой последний земной долг.

Взяв заступ, он пошел на поверхность копать могилу. Похоронив монаха, поставил над ним крест и, прочитав пришедшую на память молитву, еще долго стоял со склоненной головой. Богатства тамплиеров, о котором столько слышал, искать не стал. И оставаться там не хотелось. Задув свечи и прихватив мешок с чашей, он вышел наружу. Вздохнув полной грудью свежего воздуха, он вновь опустился у дерева. Его мучили вернувшиеся к нему мысли: куда идти, как спасать друзей?

Регент Франции Карл уже собирался отойти ко сну, он подошел к иконостасу, чтобы помолиться на ночь, как вдруг в дверь постучали. Неслыханная наглость! Регент запрещал тревожить его перед отходом ко сну. Стоило его перебить, как ночь оказывалась бессонной. А днем он был вареным, раздражительным, вялым. Он даже зло промычал. Но стук повторился. Карл подскочил к двери и рывком открыл ее. Перед ним стояли его слуга и какой-то офицер, с ног до головы покрытый грязью.

– Что, что случилось? – зло бросил Карл.

– Ваше Величество, – бойко произнес слуга, – вы приказали, когда граф будет пленен, немедленно сообщить вам.

– Граф? Какой граф? Ааа, – лицо его изменилось, – так вы пленили его?

– Так точно, Ваше Величество. Он – в Лувре.

Карл знал, что он больше не заснет и, взяв офицера под руку, провел в кабинет и приказал ему все подробно рассказать. Еще бы, главный враг повержен! Тут можно ни одной ночью пожертвовать.

Повествование офицера он внимательно слушал, когда речь дошла до выдумки капитана купить несколько возов сена и, посадив в них мушкетеров, продать сено графу, Карл смеялся до упаду.

– Сено? Ха! Ха! А ночью вылезли? Ха! Ха!

И вдруг регент нахмурился. Повернувшись к слуге, приказал:

– Завтра же отправь сотню мушкетеров для защиты капитана. Бароны могут узнать, где их противник, и схватить его. Офицер, вы дорогу знаете?

– Так точно, Ваше Величество.

– Не устали, сможете завтра повести отряд.

– Так точно, Ваше Величество!

– Тогда я вас назначаю главным. – И, обратясь к слуге, сказал: – Дайте ему путевой лист.

Королевский путевой лист означал, что сенешалы должны выполнять все требования представившего лист офицера. Спасать своего любимого капитана вызвались все мушкетеры. Им пришлось тянуть жребий, кто поедет.

И вот отряд сформирован, и он незамедлительно, пугая бешеной скачкой прохожих, заставляя убираться с дороги кареты с гербами и без них, понесся на юг. Офицер скакал и улыбался себе, представляя, какое удивление вызовет его появление у капитана. Мог ли он подумать, что его капитан, правая рука короля, валяется в темнице у неизвестных людей, прикованный к сырой бессловесной стене.

Наверное, капитан задремал и не слышал, как за дверью грохотали замком, как открылась дверь и кого-то с такой силой толкнули вглубь, что он налетел на пленного капитана, заставив его открыть глаза.

– Ну ты! – грозно произнес он. – Смотреть надо!

Вскоре до их кучки добавился еще третий. Наткнувшись на два тела, он, убирая с усов солому, спросил:

– Кобылье, где ты?

– Че ты сказал, – гремя цепями, завопил неизвестный.

– Я здесь, Пожарэн, – раздался его голос.

– Братцы, вы мня не разыгрываете? – спросил до чертиков знакомый голос.

– Кто, кто ты? – посыпались вопросы.

– Я? Ха! Ха! Капитан королевских мушкетеров!

После этих слов в камере воцарилась тишина такая, что упавшая капель с потолка по силе удара сравнялась с кувалдой.

– Ро… Роберт, это… ты? – неуверенно спросил один из прибывших.

– Я! Я! Мои друзья!

– Вот так встреча! – Они принялись обниматься.

Когда прошел первый пыл, Роберт пошутил:

– Предлагаю отметить нашу встречу в трактире «Веселый дровосек».

– А че будем пить? – в тон ему спросил Кобылье.

– Я… думаю, бордо, – хохочет Пожарэн.

Других названий он просто не знал, а это где-то слышал.

– Я… думаю, лучше Сент-Эмильтон, – сказал Роберт.

– А пошто? – не сдается Пожарэн.

– А его пил еще Иоанн Безземельный, почти двести лет назад, – серьезно пояснил Роберт.

– Тогда будем его! – подвел итог Кобылье.