Вячеслав Софронов - Сибирские сказания
- Название:Сибирские сказания
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вече
- Год:2019
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4484-8120-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Вячеслав Софронов - Сибирские сказания краткое содержание
Сибирские сказания - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Проходит с того случая пара месяцев, а то и больше, а на Варьке и платья не сходятся, полушубок не застегивается. Дале – боле. Борька, мужик ее, рад-радешенек, ходит лыбится, сияет, как самовар начищенный, камешком тертый, песочком речным правленый: мол, знай наших, добился своего.
Подходит срок Варьке рожать, пузо едва не до носа выросло, вымахало, а внутри все тихо – никто ножкой-ручкой не пихает, не толкает, на свет белый не просится. Почитай год прошел, а она все родить не может.
Призвали бабку Клавдию, первую знахарку на деревне. Она Варьку в топленую баньку свела, на полок положила, заставила пыжиться, силиться, кричать погромче. Та и так и эдак, а толку никакого. Кричит так, что, того и гляди, крыша с бани упадет, оконце звенит, чуть не лопается, а ребеночек на свет идтить не желает, наружу не вылезает.
Заложил Борька сани, запряг пару добрых коней-рысаков и в город, к фельдшеру в больницу, повез жену, пущай там ученые люди маются, разбираются, что к чему, отчего ребеночек не желает на свет выходить, а хочет в мамкиной утробе жить.
Завели Варьку в больничку, положили на белы простыни, пригласили фельдшера с трубочкой, в круглых очках на носу, с бородкой седенькой острым клинышком. Начал он Варьку мять, щупать, через трубку слушать. Потом другого мужика лысенького позвал, шептаться начали. Говорят Варваре тихими голосами, словно на похоронах али и там поминках:
– Надобно тебя ножиком резать, ребеночка доставать…
Варька в рев:
– Не дамся, чего хошь делайте, а не дамся!
А те ей:
– Тогда так и ходи, майся, пока ребеночек твой сам не вылезет, а то он, вишь, не желает к людям идти, и ты за него заступаешься.
– Мой ребеночек, и чего хочу, то и буду делать, – Варька им в ответ. С тем ее и выпустили из больницы на волю, бумажку с нее взяли, что врача с фельдшером винить-корить ни в чем не будет.
Почитай, всю зиму и пол-лета следующих Варвара со своим пузом сидела-корпела: не родит, не худеет. Борька, мужик ее, извелся весь, а свекровка все подзуживает, поддразнивает сынка: мол, порчену девку взял, теперича и майся всю жизнь, горбаться за нее, а она ни корову подоить, ни воды принести не может, пузо мешает.
Приспела тут сенокосная пора на Петровки. А об энту пору ни стар ни мал в избе не сидит, всяк на поле спешит: кто косит, кто сено шевелит, а кто косцам обед готовит. Всякому занятье сыщется, всяки руки к делу сгодятся, в общую пользу обратятся. Вот и Борька взял свою Варвару на покос в подмогу. Она хоть и с пузом, а лишней в поле не будет. Та идет, как утка, с боку на бок переваливается, из стороны в сторону мотается-мается, но молчит, лишь зубами скрипит. Понимает, что один такой день год кормит. Страда она о здоровье не спрашивает, день назад не скашивает.
Ладно, до обеда поробили они вдвоем, как могли, а свекровка-то дома осталась за скотиной смотреть. Отробили и в тенек прилегли, прикорнули, жар переждать, пот с тела согнать, кваску попить, чем Бог послал перекусить. Варька от работы сопрела, намаялась, да и заснула, спит себе в тенечке под кусточком, рот приоткрыла, на руку щеку положила. Борька не спит, рядом лежит, травинку зубами крепкими жует, пожевывает, на землю поплевывает, паутов от жены отгоняет, тряпицей машет, глазами моргает. И его в сон клонит, потягивает. Только закрыл глаза, вдруг слышит свист какой-то. Один глаз в полприщур открыл, глядит… Думает, верно, птица какая свистнула, только уж близехонько где-то, чуть что не под боком, словно Варька свистит.
Глянул на нее, а у той изо рта открытого, разинутого змейка высунулась и посвистывает тихонько, головкой своей крутит, вертит, будто высматривает чего. Борька со страху и глаза прикрыл, лежит, не дышит, боязно ему стало от энтого дела. Потом раскрыл таки, разожмурил левый глаз вполсилы и через ресницы поглядывает, чего дале будет. Змейка та из Варькиного рта на землю шасть и к лужице попить, а за ней другая да еще одна. И все такие беленькие, как в муке вываленные.
Попили они из лужицы водицы свежей, обмылись, поплескались и обратно подались: бжик, бжик и как не было их. Только вода в лужице побелела, замутилась и след на глине остался, словно веревку тянули.
Борька тут на ноги соскочил и бежать ударился-вдарился, ног не чует, себя не помнит, как мухоморов объелся, гнилой браги опился. Отбежал чуть и думает: чего же жену одну бросил, в лесу оставил? Может, и не ее в том вина, что змей внутри себя развела? Скорей всего, то наговор на нее напустил лихой человек, а жена его безвинно и страдает, мается от черного сглаза, от худого сказа. Повернул обратно, пришел к кустику, где Варвара лежала, а та и просыпаться не думает, так и спит с полым ртом, тяжело дышит, носом пузыри пускает.
Растолкал Борька ее, разбудил, напиться подал, все обсказал, чего видел, слышал, как в бега ударился, да потом одумался, обратно возвернулся, за ней пришел.
Варька его сказ-рассказ выслушала и совсем девке худо стало, не знает, что сказать, ответить, у кого защиты попросить, к кому голову приклонить, коль собственный муж в бега ударился.
– Ладно, – говорит, – можешь меня из дому выгнать, отказаться. Я в укоре на тебя не буду, плохого слова не скажу. Но нет моей в том вины, а кто-то хочет, желает нас с тобой разлучить, меня со свету сжить.
– Может, тебе керосину выпить, чтоб тех гадин потравить, вывести? – Борька ее спрашивает-советует.
– Нет, милый муж, так я лишь полдела сделаю, а того, кто наслал их вовнутрь меня, не найду, правду не узнаю. Тех выведу, новых нашлют, нагонят. Страдать мне тогда до скончания века своего.
– Неужто выхода нет? Никак их не выкурить, не выманить? Может, я буду подле тебя кажный день сидеть, как спать ляжешь, ждать-поджидать, когда оне опять к лужице попить да помыться поползут, полезут. Тогда и накрою их, и жизни лишу, до смерти забью!
– Кто знает, сколь ждать придется, станется: а вдруг как год, а то и боле. Видать, придется иначе поступить, пойти к Прохору Зыркину, нашему кудеснику-чудеснику. Только ему сподручно будет нечисть из меня вывесть, недруга моего вызнать…
Борька, мужик ее, как услыхал про Прохора, ажно взбеленился весь, запыхтел, как каша в печи, зафыркал, зафукал, скривился.
– Видать, не зря мне маменька говорила, о тебе рядила, что ты с Прохором шашни водишь, по ночам к нему ходишь, шастаешь, от него и брюхо поимела… – Про брюхо-то сказал и осекся, слово оборвал, призадумался – чего-то тут конец с концом не сходится, не клеится…
А Варвара к нему приступает, свой вопрос задает:
– Это как мать твоя узнала-увидала, что я к Прохору Зыркину хожу, с ним блужу? А ну, сказывай, все как есть рассказывай, а то мне терять нечего, уйду со двора, живи с маменькой своей, целуйся, милуйся.
Тут Борьке деваться некуда, рассказал все без утайки, чего знал: как мать его родная за Варькой следила, когда та к Прохору ходила, в поле кротов рыла, ловила. А потом она Варьке в питье зелье какое-то мешала, подмешивала, чтоб Прохоровы снадобья силы не имели.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: