Исай Калашников - Жестокий век

Едва Тэмуджин подъехал, Теб-тэнгри начал молитву о даровании охотникам счастья-удачи. Он был в полном шаманском облачении, звук металлических подвесок, голубоватых от изморози, был чист и звонок.

По окончании молитвы, Тэмуджин сразу же тронул коня. Джамуха, вскочив на Беломордого, догнал его и, оттеснив Боорчу, поехал рядом. Застоявшийся конь рвал повод, суетливо перебирал ногами.

– Пробежим? Пусть кони согреются.

– Впереди трудный день. Силы коней надо беречь, – сказал Тэмуджин.

– Как хочешь…

Джамуха ослабил поводья. Беломордый пошел рысью, далеко вперед выкидывая тонкие ноги. Холодный ветер упруго ударил по лицу. Джамуха почему-то надеялся, что за ним поскачут и остальные. Оглянулся. Тэмуджин ехал шагом, рядом с ним опять был Боорчу, за ними – Сача-беки и Хучар, чуть приотстав, строем двигались остальные охотники. Конец строя тонул в морозном тумане. Джамуха подумал, что, если бы захотел пробежать анда, за ним перешли бы на рысь все. От этой мысли стало неприятно, он отогнал ее и осадил коня. Но поджидать охотников не стал.

В стороне остались два куреня. Из одного прискакало около двадцати всадников – младшие братья Тэмуджина и брат Джамухи Тайчар со своими нукерами. В морозной мгле чернели юрты еще одного куреня. Здесь их поджидали Даритай-отчигин и Алтан. Их люди врезались в строй сбоку, ломая его, сами нойоны подъехали к Тэмуджину. Он что-то им сказал, и они поскакали вдоль строя, наводя порядок. Джамуха усмехнулся. Анда Тэмуджин не очень-то почтительно встречает своих старших родичей.

Туман понемногу начал оседать. Сквозь него пробивались лучи восходящего солнца. Показались горы, покрытые лесом. Снег стал глубже. За одинокими деревьями и кустами горбатились сугробы, на них темнели вмятины звериных следов. Неожиданно впереди Джамуха увидел полосу снега, измятого копытами коней. Полоса тянулась к вершине долины. Как раз туда же направлялись и они. Джамуха соскочил с седла, всмотрелся в следы, ощупал вмятины пальцами – люди проехали совсем недавно. И было их, судя по всему, чуть больше сотни.

Он подождал своих, сказал Тэмуджину:

– Нас опередили. Придется искать другое место.

– Сначала посмотрим, кто эти охотники.

– Это или тайчиуты, или люди, подвластные им – других тут быть не может, – сказал Алтан. – Лучше нам туда не ходить.

– Нас в пять-шесть раз больше. – Тэмуджин оглядел ряды охотников.

– В случае чего мы их разом прихлопнем, – проговорил, загораясь, Сача-беки.

Тэмуджин насмешливо поглядел на него, ничего не сказал, поехал по следам. Джамуха поверстался с ним.

– Анда Тэмуджин, звери есть и в других долинах.

– Но мы еще дома решили охотиться здесь. Кто сворачивает с намеченной дороги, может заблудиться. Чего опасаешься?

– Мне не хотелось бы никаких столкновений с тайчиутами.

– А почему ты думаешь, анда Джамуха, что я ищу драки? Я тебе уже говорил: не сделаю с Таргутай-Кирилтухом того, что он сделал со мной. Или ты мне не веришь?

– Тебе я верю. Но когда знаешь, что конь лягается, зачем лезть к нему с хвоста?

– Все будет хорошо, анда Джамуха.

Они подошли к лесу. Навстречу выехали три всадника. За деревьями прятались остальные. У каждого наготове лук и стрела.

– Воевать собрались? – со смехом спросил Тэмуджин незнакомых всадников.

Один из них, старик с маленькими слезящимися глазами, выпрямился в седле.

– Мы пришли сюда облавить зверя. Зачем вы идете нашим следом?

– Вы кто такие?

– Я Улук-багатур. Там мои люди из племени чонос.

– Почему вы не со своими владетелями тайчиутами?

Улук-багатур проворчал:

– Молодой, а знать хочешь много. Сам-то кто? – Вытер ладонью глаза, всмотрелся в лица людей. – Э-э, да тут все наши, тайчиутские: Даритай, Алтан, Сача-беки, Хучар… Теперь я знаю, кто ты, парень.

– Вы тоже ушли от тайчиутов?

– Зачем нам бегать туда-сюда! Ищет потерявший, а мы ничего не теряли.

– Ну, это дело ваше, – легко согласился с ним Тэмуджин. – Как, однако, быть сегодня? Нам надо уходить, искать другую долину. А зимний день короток. Ничего не добудем. Пойдем, шумом отгоним вашего зверя. Вы тоже ничего не добудете. Может быть, вы примете нас к себе?

Старик повернулся к своим товарищам:

– Что думаете вы? А?

Один из них, постарше, покрутил головой.

– При дележе добычи нам достанутся копыта.

– Борджигины, известно, любят брать, но не любят отдавать, – добавил второй.

Тэмуджин насупился.

– Откуда тебе знать, какие мы есть, Борджигины?

– А Даритай кто? В прошлом году взял у меня повозку, совсем новую. Взамен хотел дать хорошего скакуна. Не дал.

– Он врет! – привскочил на стременах Даритай-отчигин. – Коня тебе послал, но, если он издох по дороге, я виноват?

Завязалась перебранка. Тэмуджин слушал, сердито сверкая глазами. Вдруг резко крикнул:

– Хватит! Ты получишь коня. Из моего табуна. Сам выберешь.

– Давно бы так! А то…

– Так будем охотиться вместе?

Улук-багатур почесал за ухом.

– Ничего не сделаешь, придется.

– Сразу видно мудрого человека… – Тэмуджин помолчал, что-то обдумывая. – Твой возраст высок, ты знаешь эти места лучше, чем мы, возьми поводья облавной охоты в свои руки. Все мы будем внимать твоему слову. – Наклонил перед Улук-багатуром голову, в знак покорности опустил руки.

Другим нойонам и Джамухе ничего не осталось, как сделать то же самое. Джамуха подумал, что анда поступил правильно, но что-то ему все-таки не по душе, что-то не нравилось…

Улук-багатур, удостоенный столь высокой чести, стал важным, даже глаза уже не слезились. Посмотришь – не нойон захудалого племени, подвластного другому, а сам хан найманский. Непререкаемым, отрывистым голосом распорядился, кто пойдет с правым, кто с левым крылом; из своих людей назначил главных.

Стали разъезжаться. Джамуха оказался рядом с Алтаном. Двоюродный дядя Тэмуджина, одетый в лисью доху, крытую зеленой материей, подпоясанный ярким шелковым кушаком, обиженно поджимал толстые губы, его красное, будто снегом натертое, лицо было пасмурным.

– Почему мы должны облавить зверя как простые загонщики?

Джамуха промолчал.

– И все наш Тэмуджин, – не унимался Алтан.

– Он тебя не заставлял ехать с загонщиками.

– Не заставлял. Но и ни о чем не спрашивал. А спросить надо было.

Джамухе нечего было сказать Алтану. Все верно. Тэмуджину следовало узнать, как на это смотрят они – равные с ним. Но он все решает сам. Решает правильно, тут ничего не скажешь. И все-таки…

Охотники выстроились для загона – друг от друга на два полета стрелы. Джамуха представил, какой огромный угол леса охвачен облавой, и перестал думать о Тэмуджине. Охота – занятие, достойное настоящих мужчин. И день хороший. Морозная дымка растаяла бесследно, воздух стал до того прозрачным, что казалось, чуть напряги зрение – и на самых дальних горах можешь рассмотреть трещины в скалах, отдельные деревья. Толстые, пушистые хлопья снега лежали на лапах сосен и елей, мягкие сугробы укрывали палый лист, сухие сучья и валежины, от этого лес выглядел чистым, светлым, насквозь пронизанным ярким зимним светом.