Геннадий Левицкий - Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора

Вышло даже проще, чем надеялись сторонники Кортеса. Ничего не подозревающий Кристобаль де Олид пригласил на ужин своих пленников. Во время его Лас Касас внезапно с ножом набросился на Олида и нанес ему множество ран. Мятежный капитан упал замертво, а заговорщики преспокойно продолжили ужин.

Но не так легко и просто было убить человека невероятной силы; Олид очнулся, отполз от занятых едой недавних пленников и принялся звать своих солдат: «Сюда, друзья, помогите!» Некоторые воины поспешили к нему, но Лас Касас именем Кортеса и короля объявил Кристобаля де Олида преступником и велел его арестовать. Олида схватили, посадили в клетку из дубовых шестов, в которой ранее местные индейцы держали своих пленников. В таком положении прославленного конкистадора туземцы понесли к городу, который накануне он собирался захватить и разграбить.

В Нако Лас Касас оповестил народ, что завтра будут судить Кристобаля де Олида, объявленного изменником. Туземцам, кроме того, пояснили, что именно он виновен в грабежах, сожженных деревнях и прочих несправедливостях. Слухи о том, что белые люди будут судить своего касика, мгновенно распространились по всей долине. Достигли они и ушей наших хранителей хитона.

– Я пойду на суд, – вдруг решил Диего.

– Зачем? – удивился Тоноак.

– Хочу увидеть: изменилось ли что-то в этом мире. Вдруг, пока мы скитались, вернулась справедливость, а мы бежим от нее.

– Нас же искал Кристобаль де Олид! Он прекрасно тебя знает и будет рад исполнить поручение Кортеса.

– Олиду теперь не до меня, судя по известиям из Нако, – усмехнулся Диего.

– Тебя могут узнать солдаты твоего отца.

– В индейском наряде, с туземной раскраской лица меня не узнаешь даже ты.

Торговая площадь Нако была заполнена людьми, словно бочка сельдью. Туземцы перемешались с испанцами, здесь же находились, прибывшие с последними, ацтеки, тлашкаланцы, индейцы с Кубы и даже несколько негров. Сильный Диего пробился в первые ряды и стал прямо у деревянного помоста, с которого ранее жителям города объявлялись текущие новости, а теперь он стал местом казни.

Кристобаль де Олид приговор встретил спокойно, как человек, который посвятил жизнь игре со смертью и каждый день находился в соседстве с ней. Он хладнокровно приблизился к колоде; бросил равнодушный взгляд на прислоненный к ней топор, которым палач должен был отделить голову мятежника от туловища. Туземцы радостно закричали, ацтеки и тлашкаланцы также готовились получить удовольствие от предстоящего зрелища. Именно такой род смерти был приятен индейцам, сооружавшим пирамиды из голов врагов.

Кристобаль де Олид с презрительной улыбкой окинул взглядом пеструю толпу, которая всегда радуется чужой неудаче и завидует успеху. Он подумал, что завтра же многие последуют за ним, сраженные отравленными стрелами или обоюдоострыми мечами, и эта мысль утешила обреченного властолюбца. Внезапно глаза его расширились до неимоверных размеров.

– Диего… – Кристобаль де Олид только и успел прошептать имя того, кого страстно желал видеть Эрнан Кортес.

Если б он заметил раньше юношу, которого искал по просьбе губернатора вот уже несколько лет, все могло закончиться иначе. Но теперь никто не услышал последних слов конкистадора, а могучий человек от неожиданности встречи потерял способность защищаться. Два солдата весьма скоро поставили на колени Олида, а третий тут же привел в исполнение приговор.

Голова слетела с помоста и прекратила свое движение в двух шагах от Диего. Губы Кристобаля де Олида еще шевелились, силясь что-то произнести, а в широко раскрытых глазах навсегда застыло удивление.

Диего, по воле рока избавившийся от человека, который его узнал, теперь мог не спешить обратно в горы. Он решил по возможности узнать о планах испанцев, которые неожиданно хлынули в Гондурас и с севера, и с юга. Здесь сошлись интересы конкистадоров Мексиканской долины и Панамы.

Тем временем торговцы стремились использовать скопление народа для своих целей и постепенно превращали место казни обратно в торговую площадь. Недавно прибывшие солдаты Лас Касаса прекрасно знали о любви индейцев к недорогим безделушкам из разноцветного стекла и захватили с собой достаточное их количество. Теперь они стремились обменять этот сор на произведения ювелирного искусства из золота и серебра, на крупный жемчуг. Иногда им удавалось совершать операции с баснословной прибылью. Но этого им казалось мало: удачно выменяв золотую вещь, они пытались выяснить у бывшего обладателя, где можно найти много таких изделий. Индейцы не понимали речи пришельцев, те злились и едва не устраивали пытки всякому имеющему золото. Увы! Легенды о золоте Гондураса свели с ума испанцев раньше, чем они ступили на его берег.

Диего было стыдно за поведение испанцев, которых он до сих пор считал своими собратьями. С грустными мыслями вернулся бастард к месту обитания своих товарищей, а на следующий день было решено навсегда уйти из этих мест. Ацтеки собрали свой нехитрый скарб и в последний раз окинули взором долину, на несколько месяцев ставшую частью их жизни. И вдруг на их глазах огонь охватил деревню у подножья скалы. С высоты было видно, как бежали туземцы, спасая самое ценное, а в конце улицы их перенимали и обыскивали испанцы.

Ацтеки были знакомы почти со всеми жителями этого селения, снабжавшего все эти месяцы гостей с севера маисом и томатами, мясом птицы и фруктами из своих садов. У Тоноака невольно потекли слезы из глаз, а стоявший подле него Куотли принял необычное решение:

– Я остаюсь с этими людьми, чтобы рассказать им об Иисусе и его муках на кресте. Им будет легче переносить несправедливость.

– Оставайся, брат, – без размышлений согласился Тоноак. – Иначе зачем Господь послал нам Свой свет?! Наш долг нести Его Слово в этот мир.

Печальная судьба Кристобаля де Олида напомнила Кортесу, что кроме меча нужен крест – иначе не только не наступит мир между испанцами и жителями Нового Света, но и сами конкистадоры передерутся друг с другом. Кортес принялся хлопотать перед королевским двором о посылке к нему не воинов, но священников. Он вел переговоры с руководителем ордена францисканцев Франсиско де лос Ангелесом, и однажды с корабля, прибывшего в Веракрус, сошло двенадцать монахов.

Кортес настолько обрадовался приезду францисканцев, что приказал украсить зеленью и цветами дорогу от Веракруса до Мешико. Губернатор Новой Испании вышел встречать монахов далеко за окраину Мешико; Кортеса сопровождали все испанцы, индейские вожди из многих городов и местностей и множество простых туземцев. Ацтеки были неслыханно поражены, когда грозный Эрнан Кортес, которого они привыкли почитать как своих идолов или кровожадных божеств, торопливо спешился и с видом величайшего смирения пошел навстречу каким-то невзрачным людям в плохой одежде, а затем опустился перед ними на колени и целовал руки. Словно зачарованные, индейцы следовали примеру своего губернатора.