Мика Валтари - Египтянин

– С тем, что Амона пора свергнуть, мы, наверное, оба согласны, но, если так должно случиться, это нужно делать тайно и неожиданно, в ночной тиши и одновременно во всей стране, самых главных жрецов надо казнить, остальных отправить на рудники и в каменоломни. А фараон в своем безумии хочет сделать это все открыто, перед лицом народа и своего бога, только ведь его бог – это солнечный диск, в нем нет ничего нового – не так ли? Как бы то ни было, это безрассудство, из-за которого прольется много крови, я не согласился участвовать в таком деле, потому что он не предупредил меня о своих намерениях. Клянусь Сетом, знай я заранее, чего он хочет, я бы все хорошенько обдумал и свалил Амона так неожиданно, что он, наверное, и сам не успел бы заметить, что произошло. А теперь все известно каждому уличному мальчишке в Фивах, и жрецы в храмах натравливают народ сражаться с Атоном, так что мужчины ломают деревья, вооружаясь дубинами, а женщины идут в храмы, скрывая под одеждой стиральные вальки. Клянусь соколом, мне хочется плакать, когда я думаю о безумии своего фараона.

Он опустил голову на руки и склонился к моим коленям, оплакивая грядущие страдания Фив. Мерит принесла ему третью чашу «крокодильего хвоста» и с таким восторгом глядела на его широкую спину и крепкие мускулы, что я сердито велел ей убираться и оставить нас вдвоем. Я попытался рассказать Хоремхебу о том, что разведал по его поручению в Вавилонии, в стране хеттов и на Крите, но заметил, что крокодил уже ударил его своим хвостом и он крепко спит, положив голову на руки. Так он уснул в этот вечер на моих коленях, а я всю ночь оберегал его сон, слушая, как шумят в кабачке воины, ибо хозяин и Каптах сочли своим долгом ублажать их, чтобы они ревностнее оберегали дом во время беспорядков. Шум не смолкал всю ночь, и воинам, очевидно, было весело, а я терзался мыслями о том, что в каждом фиванском доме точат ножи и серпы, заостряют деревянные колья и оправляют в медь кухонные скалки, чтобы они стали тяжелее. Никто, наверное, не спал этой ночью в Фивах, даже фараон, но Хоремхеб спал крепко. Может быть, потому, что он родился воином.

Толпы народа всю ночь бодрствовали во дворах храма Амона и вокруг него, бедняки сидели на прохладных цветниках, жрецы приносили бессчетные жертвы на всех алтарях и раздавали народу жертвенное мясо, хлеб и вино. Высокими голосами они славили Амона и обещали вечную жизнь каждому, кто верит в него и не пожалеет ради него собственной жизни. Жрецы могли бы предотвратить кровопролитие, если бы захотели. Им достаточно было отречься от Амона и смириться с новым богом, тогда фараон позволил бы им спокойно уйти и не стал бы им мстить, ибо его бог ненавидел месть и злобу. Но власть и богатство так обуяли жрецов Амона, что их уже не пугала даже смерть. Возможно, что в эту последнюю ночь, призывая на помощь Амона, многие из них вновь уверовали, поэтому их и не страшила гибель. Они хорошо знали, что ни народ, ни малочисленные стражи Амона не смогут оказать достаточного сопротивления вооруженным, привыкшим к битвам воинам, которые все сметут со своего пути, подобно паводку, уносящему сухие соломинки. Но они хотели, чтобы между Амоном и Атоном легла кровь, чтобы фараон оказался преступником и убийцей, позволившим грязным неграм пролить чистую египетскую кровь. Они хотели жертв во имя Амона, хотели, чтобы он жил вечно, насыщаясь паром кровавых жертв, даже если его статуи будут повергнуты, а храмы закрыты.

Наконец после долгой ночи из-за трех гор поднялся солнечный диск – Атон, и пылающий жар дня мгновенно развеял прохладу ночи. Тогда на всех углах и на площадях затрубили трубы, и глашатаи зачитали указ фараона, в котором он объявлял Амона ложным богом, проклиная его на веки вечные и повелевая сколоть даже его имя со всех надписей, памятников и могильников. Все храмы Амона в Верхнем и Нижнем Египте, все его земли, скот, рабы, строения, золото, серебро и медь становились собственностью фараона и его бога, при этом фараон обещал превратить храмы Атона в открытые для прогулок места, объявил его сады публичными садами и его священные озера доступными всему народу, чтобы бедняки могли купаться там в жаркие дни и брать из них сколько угодно воды. Все земли Амона фараон обещал раздать тем, у кого ничего нет, чтобы они засевали поля во имя Атона.

Сначала народ, как того требует обычай, безмолвно слушал указ фараона, но потом со всех перекрестков, торжищ и площадок перед храмами понеслись громкие крики: «Амон! Амон!» Крик был таким мощным, будто кричали даже камни мостовой и стены домов. Услышав этот вопль, воины-негры почувствовали себя неуверенно, их раскрашенные белым и красным лица сделались серыми, они стали тревожно вращать глазами и, оглядываясь, заметили, что, несмотря на их многочисленность, их слишком мало для такого огромного города, который они увидели впервые в жизни. Среди криков народа уже почти никто не услышал, что фараон, желая очистить собственное имя от проклятого имени Амона, с этого дня стал называться Эхнатоном, что означает «любимец Атона».

Хоремхеб проснулся от этих криков в задней комнате «Крокодильего хвоста», не открывая глаз, потянулся и сказал мне, улыбаясь:

– Это ты, Бакет, любимица Амона, моя принцесса? Это ты меня зовешь?

Но когда я ткнул его в ребро, он открыл глаза, и улыбка, подобно старому платью, спала с его лица. Он потрогал свою голову и сказал:

– Клянусь Сетом и всеми злыми богами, твое питье, Синухе, было таким крепким, что мне, видно, приснились какие-то сны.

– Народ кричит: «Амон!» – сообщил я ему.

И тогда он все вспомнил, поспешно встал, и мы вышли в питейную, спотыкаясь о спящих стражников и голые ноги девиц. Хоремхеб схватил со стены хлеб, осушил целый кувшин вина, и мы поспешили к храму по пустынным, как никогда, улицам. По дороге Хоремхеб умылся под фонтаном на Аллее овнов, подставив голову под струи и тяжело фыркая, так как крепкий напиток все еще стучал в его голове.

Тем временем маленький толстый «породистый кот» по имени Пепитамон выстроил свои отряды и колесницы перед храмом Амона. Узнав, что все построены и каждый отряд знает свою задачу, он взобрался на золоченые носилки и громко крикнул:

– Египетские воины! Бесстрашные герои Куша и отважные сарданы! По приказу фараона идите и сбросьте статую проклятого Амона – и вы получите большие награды! – Сказав так, он счел, что выполнил все, что от него требовалось, и удовлетворенно сел на мягкое сиденье носилок, позволив рабам обмахивать себя, ибо стало уже очень жарко.

Перед храмом было бело от неисчислимого количества людей – мужчин и женщин, стариков и детей; когда отряды воинов направились к храму, они не отступили, и даже воинские колесницы не сумели обратить их в бегство. Негры отталкивали людей древками копий и били их дубинками, но народ не отступал. Вдруг все разом стали взывать к Амону и бросились плашмя на землю перед колесницами, так что лошади стали топтать их ногами и колеса поехали прямо по телам. Когда офицеры поняли, что они не смогут двигаться вперед, не проливая крови, они отвели свои войска назад, ожидая новых распоряжений, поскольку фараон запретил проливать кровь. Но кровь уже пролилась на камни площади, раздавленные охали и стонали, однако, заметив, что воины отступают, толпа решила, что она одержала победу, и ею овладело страшное опьянение.