Эптон Синклер - Жатва Дракона

Тем не менее, Ланни узнал, что парапсихология в лучшем случае утомительна, и каждый раз, когда у него был свободный час, он говорил: "Я попробую с мадам". Бывшая польская служанка спускалась в свою комнату, где никто не мог потревожить их. Она садилась в удобное кресло, похожее на родной дом, закрывала глаза и входила в тот странный транс, который не могли понять самые образованные психологи. Ланни сидел безмолвно, держа в руках карандаш и блокнот на коленях, внутренне молясь, чтобы ирокезский вождь не поссорился с ним на этот раз, и чтобы сэр Бэзиль Захаров прошёл мимо.

Но нет, не было никакого избавления от бывшего оружейного короля, у которого, казалось, было что-то на совести. Была ли это, скрытность, которая отличала его при жизни, и теперь пытался компенсировать это? Или он просто возбуждал любопытство Ланни, и поэтому подсознание Ланни все еще играло с "самым загадочным человеком Европы"? Во всяком случае, он пришел: "этот старик с пушками, стреляющими повсюду вокруг него", так называл его Текумсе. – "Он хочет поговорить с тобой сам. Он хочет, чтобы ты внимательно его выслушал".

"Я всегда обращал внимание на то, что говорил сэр Бэзиль", – успокаивающе ответил Ланни. А затем раздался дрожащий голос, который мог быть у командора английского ордена Бани и кавалера французского ордена Почетного легиона или у любого другого очень старого человека:

"Ланни, я хочу, чтобы ты заплатил тысячу фунтов человеку по имени Амброз Волонски в Монте-Карло. У тебя не будет никаких проблем с его поиском. Он настоял, что я ему это обещал. Я может это сделал. Моя память здесь плохо работает. Обещай мне, что ты позаботишься обо мне".

"Но", – возразил сын президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт , – "где мне взять все эти деньги, сэр Бэзиль?"

– Скажи об этом одной из моих племянниц, она заплатит за меня.

– Но поверит ли она мне, сэр Бэзиль?

Ответа не последовало, только большой вздох. "Он исчез", – сказал Текумсе. – "Никогда я не знал такого старика, который создавал проблемы для себя и других людей. Ты собираешься заплатить эти деньги - ха, ха-ха!" Старый человек каменного века рассмеялся. У него было острое чувство юмора, когда касалось чужих проблем.

Ланни не думал, что когда-нибудь заплатит эти деньги. Одна из племянниц Захарова, когда в последний раз слышала о ней, жила в Стамбуле, пытаясь заботиться обо всех бездомных собаках этого города, одолеваемого собаками. Другая была замужем и жила в Париже. Ланни не мог вспомнить ее имена, потому что у нее их было около десятка. Он сомневался, что одна из этих дам вспомнит о встрече с ним, что они заплатили бы тысячу фунтов за слово медиума. Но он обратил внимание на имя Амброза Волонски, решив поискать его в следующий раз, когда будет проезжать через Монте-Карло. Если бы он существовал, то мог бы рассказать историю.

XVI

Длинная пауза обычно означала конец сеанса. Но Ланни никогда не говорил первым. Он научился относиться к вождю как к королевской особе и разрешать ему решать, что делать. А вдруг произойдёт один из тех случаев, которые неожиданно вознаграждают исследователя за несколько недель ожидания. Глубокий голос "контроля" заявил: "Здесь пожилая женщина, у нее кружевной воротник и платок на голове. Она говорит, что ее зовут Марджори, и она бабушка Лорел. Знаешь ли ты Лорел?

– Да, я знаю одну.

– Ты знаешь, где она сейчас?»

– Я знаю, где она была месяц назад.

– Старушка говорит: 'Мне не нравится то, что она делает, я беспокоюсь о ней'. У нее какие-нибудь проблемы?

– Может быть.

– Старушка говорит: 'Ты втравил её в беду, ты оказываешь на нее вредное влияние'. Она хочет, чтобы ты оставил Лорел в покое.

– Лорел называет меня особым именем. Знает ли старуха, каким?

– Она говорит, что не хочет с тобой разговаривать. Ты втравил Лорел в беду, и ты должен вытащить ее. У нее слезы на глазах. Она говорит, что ее люди не вели себя так, леди из их семей оставались дома и не шлялись по миру и не печатали свои имена.

"Это все правда", – признало злое влияние. – "Но Лорел шлялась по миру еще до того, как я узнал о ней. Спроси бабушку, где она жила".

– Она говорит, что это был старый дом на Восточном побережье. Теперь там протекает крыша, и один из столбов веранды упал.

– Как называется это место? Ланни всегда пытался получить доказательства.

– Место называется Фэрхейвен, старое место Кеннанов, там родилась Лорел, и она должна вернуться туда, укрепить крышу и настроить пианино. Скажи ей, что если она приедет сюда, бабушка скажет ей. Ты должен оставить Лорел, ты не должен разрушать семьи и дома так, как ты делаешь. Когда мужчина женат, он должен оставаться в браке и заботиться о своих детях, а не о чужих.

Вот так это было. Текумсе, так сказать, повесил трубку. Мадам несколько раз застонала, затем открыла глаза, устало вздохнула и спросила Ланни хриплым шепотом, было ли у него что-нибудь стоящее. Он всегда говорил ей да, независимо от того, да или нет, чтобы доставить ей удовольствие, и она заслуживала это маленькое вознаграждение. Она была хорошим медиумом, и Ланни знал, что это редкий образец, и его нужно лелеять и потакать всем её прихотям. Являются ли они предвестниками какой-либо силы, которую набирает человечество, или возвратом к какой-то старой силе, которую человечество теряет. Ланни этого никогда не мог решить, и никто не мог ему подсказать.

Но, конечно, они были чем-то реальным и заслуживающим внимания. Время от времени это происходило с Ланни Бэддом. Он больше не мог сомневаться в том, что сознание в трансе этой старой польской женщины имел доступ ко всему, что было у него в голове, и, что еще более странно, к сознанию его друзей. Конечно, может оказаться, что бабушку по линии матери Лорел Крестон не звали Марджори Кеннан, и она не жила на Восточном побережье Мэриленда. Но опыт научил Ланни, что так оно могло быть, и если это было так, то либо мадам сумела дотянуться до сознания Лорел Крестон, либо Ланни впитал в себя факты сознания Лорел, которыми он, конечно же, не обладал. Это, конечно, была теория, которую Текумсе назвал "той старой телепатией". Вероятно, что должен существовать общий котёл сознания, подобно океану, в который могло бы погрузиться сознание медиума. И, конечно же, это только предположение.

Ланни обнаружил, что думает об обвинениях в разрушении домов. По правде говоря, он никогда не разрушал дом. Но то, что он сделал, походило бы на ту юную леди, которая носила платок и кружевной воротник. Она бы, конечно, подумала бы о том, что сын президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт "оказывает дурное влияние". Но откуда она могла знать, что он впутал Лорел "в беду"? Ланни надеялся, что она не ошиблась в характере этой беды, так как ему не хотелось бы, чтобы сплетни распространялись в мире духов. Он подумал, что Лорел сама не знала, что он имел какое-то отношение к её неприятностям. Об этом знали только два человека во всем мире, он сам и Монк. Он решил, что он не будет спешить познакомить мастера короткого рассказа с мадам, чтобы эта опасная идея запомнилась ей!