Эптон Синклер - Жатва Дракона

49

I

ПОСЛЕ завтрака с хлебом и маслом и горячим какао, туристов проводили в путь приветственными криками. Они пошли на запад. Но вскоре Ланни решил, что приближаться к французской границе не разумно, и они развернулись к югу. Пейзажи отличались разнообразием и красотой, но они не могли их оценить. Это был немецкий пейзаж, а им хотелось увидеть пейзажи любой другой земли. Утром 22 августа Ланни включил радио на своей машине и, держа громкость на низком уровне, услышал официальное заявление правительства Германии о том, что миссия во главе с министром иностранных дел Риббентропом должна была отправиться в Москву с целью заключения пакта о ненападении с Советским Союзом.

Он знал, что это произойдёт, и обнаружил, что большинство людей из "мира великих", с которыми он говорил, слышали эти слухи. Но за пределами Германии в это верить не хотели и не верили. И теперь даже Ланни был потрясен, когда услышал это официальное объявление. Он знал, что это означает войну. Через три дня, если утверждение Монка было правильным. Для нацистов это был "зеленый свет" взять то, что они хотели от Польши, и воевать с Англией и Францией, если эти страны предпочтут вмешаться. Ланни объяснил это своей спутнице, и они слушали иностранные радиостанции, отключая их, когда проезжали мимо кого-то на дороге.

"Это создаст большие трудности для вас и меня", – сказал Ланни. – "Меры предосторожности на границе будут удвоены, не будет и самолетов, летающих в Германию, и никаких моторных лодок, приближающихся к берегу". Правда была в том, что он был в отчаянии в отношении следующего шага. Но он не стал говорить об этом, чтобы не пугать свою компаньонку.

"Мистер Бэдд", – ответила она, – "вы были добры ко мне сверх меры, но есть предел для моего права навязываться вам. Я думаю, вы должны высадить меня в следующем городе и оставить меня там".

– Для чего?

– Для возвращения в Берлин в посольство и ждать там всего, что случится со мною.

– Я не готов сделать что-либо подобное. Даже если придётся кататься месяц по стране, проводя ночи в лагерях Jungvolk .

"Скажите мне откровенно", – продолжала женщина. – "Что вы планировали делать, если бы я не позвала вас на помощь?"

– Я поехал бы по картинным делам, не особенно срочным, потом я собирался позвонить Рудольфу Гессу и предложить посетить его в Берхтесгадене.

– Это действительно важно для вас, не так ли?

– Возможно, да, возможно, нет. Вы видели, что я смог сделать прошлой ночью, просто имея возможность говорить об этих могущественных личностях. И это так везде, где бы я ни был, в Европе и Америке. Все хотят услышать о Гитлере, Геринге, Гессе, Шахте, о всех великих нацистах. В любом доме мультимиллионера в любой столице для этого приглашают на обеды и ужины, кстати, я говорю и о картинах, и может случиться так, что такие люди, как миссис Генри Форд или ее сын Эдсел, поймут, что я предлагаю им возможность приобрести картины, не делая себя смешными. Одна вещь вырастает из другой, и никто не может предвидеть, что может стать следствием случайной беседы.

Ланни не забыл, что эта леди из Балтимора должна была шпионить за ним, и он подумал, что это может быть добрым делом для её спокойствия. "Вы действительно должны понять мою позицию", – продолжил он. – "Я любитель искусства, мира и человечности. Я заявляю об этом, куда бы я ни прибыл, и меня так принимают. Я путешествую как своего рода международный рассыльный, посланник богов. Герр Гитлер говорит: 'Расскажите своим друзьям мою позицию', – и продолжает объяснять, как он хочет взаимопонимания между Германией, Францией и Великобританией. Когда я еду в эти страны, то деловые люди спрашивают меня: 'Чего хочет Гитлер?' А я отвечаю: 'Он сказал мне сказать так и так' ".

– А он думает так, как говорит, мистер Бэдд?

– Государственные деятели всегда спрашивают об этом, и я отвечаю: 'Я не психолог, и я не читаю его мысли. Это то, что он сказал мне, а вы можете верить ему, если считаете, что он этого стоит'. Затем, когда я возвращаюсь в Германию, Гитлер, Геринг и Гесс спрашивают меня об этом, и я повторяю то, что мне сказали. Обе стороны заявляют, что хотят прежде всего мира, и я делаю все возможное, чтобы поощрять это. В этот момент вы можете догадаться, что я не очень горжусь тем, что я сделал. Я считаю себя хорошим, но довольно безрезультатным дилетантом.

II

Некоторое время они ехали, слушая разноречивые комментарии британских и французских радиожурналистов на коммюнике из Вильгельмштрассе. Фюрер "обвёл их вокруг пальца" в том, о чём не может быть и речи. Им потребуется несколько дней, чтобы понять последствия этого действия и, возможно, годы, чтобы наблюдать последствия этого. "В Берхтесгадене вероятно вы сможете что-то сделать! " – внезапно воскликнула женщина. – "Расскажите мне об этом откровенно, я вас умоляю".

Некоторое время он думал: "Я расскажу вам, что я планирую, если вы пообещаете никому это не рассказывать и очень серьезно относитесь к этому обещанию".

– Конечно, вы можете рассчитывать на это.

– Вы должны понимать, что прямо сейчас фюрер и его окружение принимают самое важное решение за всю свою карьеру, возможно, самое важное в истории своей страны. Я представляю их в полном замешательстве. Государственные деятели и генералы приходят и уходят, а вот есть решения, которые не нельзя отозвать. В такое время некоторые из них жаждут сверхъестественных советников. Гесс один из них. Я собирался предложить мадам Зыжински из Жуана и посмотреть, что духи могут сказать о будущем Фатерланда.

– Вы действительно считаете, что в теперешнем кризисе он будет рассматривать такие вещи?

– Я могу заверить вас, что он воспринимает их с максимальной серьезностью.

– И вы , случайно, делаете то же самое?

– Мне следовало бы прочитать лекцию об этом, милая леди. Я был воспитан, как и вы, считать такие вещи суеверием и мошенничеством. Но я читаю публикации современной науки. Вы помните, что я рассказал вам о Джинсе и Эддингтоне. Сейчас есть группа наиболее компетентных физиков, которые говорят нам, что время не является фиксированной и абсолютной вещью, как нам кажется. Вполне возможно, что всегда существует то, что всегда было, и что будет точно так же всегда существовать. Поэтому я решил по-новому взглянуть на мир, я готов поверить во что угодно, если у меня будет достаточно доказательств, и я всегда буду сомневаться прежде, чем скажу, что что-то невозможно. Я прочитал книгу англичанина Дж. В. Данна, которая внимательно следит за своими снами и находит, что многие из них являются пророческими. У меня не было времени попробовать это, но я, конечно, не скажу, что это утверждение абсурдно.

"Такие идеи перевернут все мои мысли верх дном", – заявила женщина.