Кейт Куинн - Сеть Алисы

Эва медленно выдохнула дым.

– Значит, она работала в ресторане «Лета»… где, говоришь?

– В Лиможе.

– Хм. А хозяина звали…

– Мсье Рене какой-то. По телефону выяснить его фамилию не удалось.

Эва прикусила губу и уставилась перед собой, изуродованные пальцы ее сжимались и разжимались. Наконец она повернулась ко мне, взгляд ее был непроницаем, как матовое стекло.

– Наверное, я все-таки сумею тебе помочь.

Похоже, телефонный разговор не задался. Я слышала только реплики Эвы, которые она орала в трубку, взад-вперед вышагивая по пустой прихожей и размахивая тлеющей сигаретой, словно разъяренная кошка хвостом, но и этого было достаточно, чтоб ухватить суть.

– Плевать мне, сколько стоит звонок во Францию, корова ты тупая, давай соединяй!

– С кем вы пытаетесь связаться? – в третий раз спросила я, но Эва опять меня игнорировала и продолжила истязать телефонистку:

– Хватит мэмкать, а то еще подавишься этим словом, просто соедини меня с майором…

Я выскользнула из дома, но и с улицы слышала ее голос за дверью. Вчерашняя мрачная сырость исчезла, Лондон приоделся в голубые небеса с бегущими облаками и ярким солнцем. Из-под козырька руки я поискала взглядом то, что накануне мельком видела из окна такси. Ага, вот она – ярко-красная телефонная будка, типично английская и чуть-чуть нелепая. Я направилась к ней, чувствуя, что опять сводит живот. Когда Эва начала дозваниваться до таинственного майора, я впихнула в себя сухой тост, унявший гадкие позывы Маленькой Неурядицы, и сейчас меня подташнивало по иной причине. Мне тоже предстояло сделать телефонный звонок, который вряд ли окажется проще Эвиного.

Прения с телефонисткой, потом долгие объяснения портье саутгемптонского отеля «Дельфин», кто я такая. И вот:

– Шарлотта? Алло? Алло?

Я отвела трубку от уха и посмотрела на нее, наливаясь злостью. Мать всегда отвечала «алло», если кто-нибудь слышал ее разговор по телефону. Подумать только, беременная дочь сбежала, а ее волнует, какое впечатление она произведет на портье.

В трубке кудахтало, и я опять приложила ее к уху.

– Здравствуй, мама, – перебила я. – Меня не похитили и не убили. Я в Лондоне, со мной все хорошо.

– Ты сошла с ума, ma petite ? Взяла и исчезла, перепугав меня до смерти! – Тихое шмыганье и шепотом «мерси» – видимо, портье подал ей платок, чтоб промокнула глаза. Однако я сильно сомневалась, что у матери потекла тушь. Злобствовать, конечно, нехорошо, но я не сдержалась. – Скажи, где ты находишься. Сию секунду.

– Нет. – Во мне что-то шелохнулось, помимо тошноты. – Прости, но я не скажу.

– Не глупи, Шарлотта. Ты должна вернуться.

– Я вернусь. Когда раз и навсегда выясню, что произошло с Розой.

– С Розой? Господи боже мой…

– Я очень скоро позвоню, обещаю, – сказала я и повесила трубку.

Потом вернулась в дом. На кухне Финн Килгор самозабвенно драил сковородку.

– Не подадите полотенце, мисс? – попросил он.

Это ж надо. А вот отец мой считал, что грязная посуда чудодейственно моется сама.

– Опять звонит. – Принимая полотенце, Килгор глянул в прихожую. – Пыталась связаться с одним английским офицером во Франции, но тот в отпуске. Теперь ругается с какой-то неведомой женщиной.

– Мистер Килгор… – Я замялась. – Вы говорили, что исполняете обязанности шофера. Не могли бы вы отвезти меня в одно место? Пешком я боюсь заблудиться, а на такси нет денег.

Я полагала, он откажет американке, которую знать не знает, но Килгор пожал плечами и вытер руки о штаны:

– Сейчас подгоню машину.

Я себя оглядела.

– Только мне надо переодеться.

Вскоре я была готова. Килгор стоял возле открытой входной двери и, притоптывая, глазел на улицу. Заслышав стук моих каблуков, он обернулся, и темные брови его взлетели, но я не истолковала это как знак восхищения. У меня осталась только одна смена чистой одежды, и в ней я выглядела фарфоровой пастушкой: многослойная оборчатая юбка с кринолином, розовая шляпка с вуалеткой, без единого пятнышка перчатки, тесный розовый жакет, предназначенный подчеркнуть все женственные изгибы, каковых у меня не имелось. Я вскинула подбородок, а дурацкую вуалетку опустила на глаза.

– Это международный банк. – Я вручила Килгору бумажку с адресом. – Спасибо.

– Обычно девушки в таких пышных юбках не удосуживаются поблагодарить шофера. – Финн придержал дверь, позволяя мне выйти. Даже на каблуках под его вытянутой рукой я прошла, не пригибаясь.

Из коридора донесся голос Эвы:

– Не вздумай бросить трубку, корова ты очкастая…

Я замешкалась на пороге, охваченная желанием спросить, почему она мне помогает. Вчера-то отказалась наотрез. Пока что я не допытывалась, хотя ужасно хотелось схватить ее за костлявые плечи и вытрясти из нее всю известную ей информацию. Но я боялась разозлить или отпугнуть человека, который что-то знает. Определенно знает.

Так что я оставила ее в покое и последовала за Финном. Машина меня удивила: темно-синий кабриолет с поднятым верхом, старый, но до блеска отполированный.

– Симпатичное авто. Эвино?

– Мое.

Машина не сочеталась с его неряшливой щетиной и курткой, залатанной на локтях.

– Это «бентли»? – У отца моего был «форд», но он любил английские автомобили и в наших европейских вояжах всегда их отмечал.

– «Лагонда LG6». – Финн открыл дверцу. – Запрыгивайте, мисс.

Я усмехнулась, когда он, сев за руль, потянулся к рукоятке скоростей, погребенной под моими пышными юбками. Приятно быть среди незнакомцев, не ведающих о моей подмоченной репутации. Приятно читать в чужих глазах, что ты достойна уважительного обращения «мисс». Последнее время в глазах моих родителей я читала только «шлюха, разочарование, неудачница».

Ты и есть неудачница , шепнул мерзкий внутренний голос, но я его шугнула.

Лондон представал неясной серой громадой: булыжные мостовые, кое-где руины, проломленные крыши, зияющие дырами стены. Следы войны, хотя уже шел 1947-й. Помню, отец радостно выдохнул, читая победный выпуск газеты: «Чудесно, теперь все будет как прежде». Словно на другой день после подписания акта о капитуляции разбомбленные дома сами собой станут целыми.

Улица в ужасных выбоинах, по которой рулил Финн, напоминала кусок швейцарского сыра, и мне пришла занятная мысль:

– А зачем вообще Эве машина? Не проще ли ездить трамваем, учитывая нехватку бензина?

– Она не в ладах с трамваями.

– Почему?

– Не знаю. Трамвай, где замкнутое пространство и толпа, выводит ее из себя. Последний раз чуть не взорвалась, как граната. Орала и пихала домохозяек с их покупками.

Я озадаченно покачала головой, но тут машина остановилась перед внушительным зданием в мраморной облицовке. Приехали. Видимо, на лице моем отразилось беспокойство, ибо Финн мягко спросил: