Серо Ханзадян - Мхитар Спарапет

— Неужели европейские короли — не христиане? Почему они берут под защиту султана, а не нас? Не понимаю, не верю!

— Наивный ты человек, — криво усмехнулся Бек, — для них один луч босфорского полумесяца стоит крови всего твоего народа. И сопли султанские покажутся сейчас вкусными римскому папе и франкскому королю. Они не хотят усиления могущества Петра. Вот и все. А что ты, я и наш народ подохнем, какое им дело? Мы не кладем в их казну и ломаного гроша…

Бек вызвал мелика Егана и приказал ему сконцентрировать как можно больше продовольствия в неприступных крепостях страны, в замках, в скалах.

— Делать это надо по ночам, тайно, и мышь не должна знать, где и что ты прячешь! — закончил Давид-Бек.

Армянские войска отошли к своим неприступным горам. Там они надеялись достойно встретить все те беды, которые не сегодня-завтра могли обрушиться на их головы.

Царь Вахтанг уехал в Тифлис. Гандзакцы укрылись в стенах своего города.

Кавказские горцы, узнав об отходе русских войск, осмелели и теперь вновь и вновь совершали набеги на мирные города и села. Порой они добирались и до Тифлиса.

Грузия разорялась. И хотя русский двор не переставал обнадеживать Вахтанга, ни один русский солдат так и не появлялся в пределах Грузии.

Вахтанга подбадривал союз с армянами. И он готовился к противодействию турецкой армии. Но именно в это время в Грузии разыгралась братоубийственная междоусобица.

Мухамед Кули хан Кахетинский, грузин-вероотступник, подстрекаемый братом Вахтанга Яссе, узнав об уходе русских, вторгся в Карталинию и разорил страну Вахтанга.

За этой бедой последовала новая: в Грузию вторглись турки. Турецкие паши требовали от Вахтанга покорности. И он поневоле выполнил это требование, не теряя надежды на помощь русских.

Но подчинение туркам не помогло Вахтангу избавиться от тяжелых ударов судьбы.

С приходом турок приобщенный к исламской вере кахетинский хан Мухамед Кули очень приободрился и во главе многочисленного войска напал на Тифлис. Он занял его, превратил некогда цветущий город в груды развалин, перебил все население. Однако изменник недолго наслаждался плодами своих варварских деяний. Османские армии заняли Карталинию, и Мухамед Кули хан был вынужден сдать им ключи от Тифлиса.

Лишенный трона и столицы, Вахтанг с малочисленными своими приверженцами скитался в горах Грузин.

Брат Вахтанга, изменник Яссе, принял магометанство и под именем Мустафа паши воссел в Тифлисе в качестве османского губернатора.

Вскоре отчаявшийся Вахтанг с горсткой верных храбрецов перевалил Кавказский хребет и нашел пристанище в России.

Грузия потеряла свою самостоятельность и былую силу. Это было тяжелым ударом для армян.

В Алидзоре строили укрепления. С утра до вечера жарило солнце, изматывая всех, кто занимался сооружением дополнительных заграждений вокруг города и рыл окопы. По велению Давид-Бека в Алидзор согнали братию всех монастырей. У бедняг от рытья окопов в кровь стерлись руки. К вечеру они едва распрямляли спину. Про себя каждый из них на чем свет стоит проклинал Давид-Бека. Два монаха попытались даже бежать. Их поймали и по приказу Давид-Бека повесили прямо возле окопов. Труп одного сбросили в ущелье. А другого — монаха из монастыря Нораванк в Бгене — оставили висеть. Этот второй осмелился в последнюю минуту жизни крикнуть: «Давид-Бек — враг Христа!» Таких слов ему не простили и после смерти. Даже вмешательство епископа Овакима не помогло.

Страна лихорадочно готовилась к сражению с турецкой армией.

Давид-Бек не знал покоя.

Одна мысль неизменно занимала его. До конца ли он выявил силу своей маленькой страны?

Хотя вся нация была вооружена и готова к любой неожиданности, Бек неустанно искал новые и новые резервы.

Он решил переселить в горы жителей деревень, расположенных на равнине Шарура и Нахичевана. Иначе люди будут сметены османским потоком и погибнут. Давид-Бек послал к ним вооруженные отряды. Воины ходили по селам и разъясняли, чем вызвана такая необходимость.

— Поднимайтесь в горы, братья, — уговаривали они на площадях, в церквах и на дорогах. — Турок наступает, спешите!

В равнинных селах предложение Бека было принято с радостью. Все громоздкие вещи люди зарыли в ямах, прихватили небольшой запас сена и соломы, выгнали скот из хлевов, погрузили на него все, что смогли, и, посадив на закорки малых детей, двинулись к горам Сюника и Арцаха.

За короткий срок из равнинных гаваров в горы переселились жители шестидесяти сел. Люди разместились в Сисакане, Хачене, Цгуке, Кашатахке.

Бек велел пополнить отряды ополченцев за счет духовенства. Забирали всех, начиная с епископов и до последнего дьячка. Вооружили даже монахинь из монастырей Манлева, Шинуайра, Аветараноца и Алидзора.

— Каждый должен быть готов к сопротивлению, — строго наказывал Бек. — Кто не держит в руках оружия, тот друг врага.

Иногда приходили в Алидзор большие и малые толпы бездомных, обнищавших крестьян. Бог знает, откуда они только появлялись. Приходили, часами толпились перед замком Давид-Бека и требовали взять их в войско и выдать оружие.

Бек принимал их, устраивал в Алидзоре. Но оружия дать не мог, его надо было покупать, а в казне не осталось ни гроша. Бек потребовал у татевского епископа пятьдесят тысяч золотых.

Епископ Оваким в гневе явился в Алидзор.

— Ты губишь армянскую церковь, Верховный властитель! — воскликнул он, входя к Беку, в спешке даже не отряхнув дорожной пыли. — Ты насильно превращаешь в воинов служителей церкви, но и этого тебе мало, теперь требуешь еще и денег. Откуда у монастыря деньги? Опомнись! Не будь губителем!

— Кому будут нужны твои монастыри, преосвященный, если погибнет страна? — сказал Бек. — Не скупись! Я ведь знаю, что под Танатским залом Татевского монастыря у тебя хранится двадцать мешков голландского золота, этого хватит на вооружение целой армии. Отдай золото на спасение родины. Отдай, если не хочешь, чтобы я мечом своим раскрыл дверь твоей казны. Для кого ты хранишь деньги, золотую утварь, драгоценные камни? Турки захватили Тифлис, готовятся идти на нас. Не для них ли ты бережешь все эти сокровища? Страна сейчас требует от нас великих жертв, и тот, кто откажется принести эти жертвы, — враг христианской веры и своему народу.

Епископ побледнел и, не сказав ни слова, вышел.

И тогда Давид-Бек отправил в Татев вооруженный отряд.

Вскоре в Алидзор доставили все, вплоть до последнего серебряного подсвечника.

При каждом монастыре были сформированы воинские отряды из монахов. Их обучали назначенные Давид-Беком сотник и десятники, и, надо сказать, они не щадили черноризников.

Один такой десятник из крымских, много лет прослуживший в русской армии и только недавно приехавший в Сюник, размахивая двойной плетью над монахами Татевского монастырского отряда, вытрясал из них души.