Лея Старцева - Серо-Чёрный

С самого детства он знал, как жить улыбаючись, да припеваючи. Если говорить о воспитании, то и оно имелось, ребята сего уровня обязаны знать нормы поведения. Нехорошо дворянским детям без манер быть, но стоит отметить и личные качества Нила – отзывчивость, сердечная доброта. Такое не воспитывают – само прорастает из глубин неизвестного пространства, называемого «душой». Вероятно, питала б его любовь иной семьи, а не Собакиных – вырос вполне сострадательный человек, однако, сколь его лелеяли, не сравнимо с кем другим, в последующем дало свои плоды. Но, что мудреного, когда родители балуют единственное дитя в семье? Изобилие всех желаний мальчика было, казалось, бесконечным, а воспитатели, в свою очередь, лишь потакали им – единственный сын, пусть живет как хочется. Это, очевидно, сталось для него только медвежьей услугой: Нил превратился в излишне своевольного, требовательного.

Безграничная вседозволенность пресекалась лишь в одном занятии, от коего даже при желании он не смел воротить нос – пение. Это было, если можно так выразиться, занятием рода. Все блага получал, взамен требовалась лишь усидчивость и старания, ведь как ни говори, природного таланта к исполнению не имел. Если б не строгость по отношению к предмету, юнец состоялся совершенно неуправляемым. Однако, для неблизких таковым и был, вел себя как невоспитанное чадо, которому все должны да обязаны. Что говорить, мать с отцом брались за головы, когда информация та доходила до них. Несчастные и так и сяк старались вытянуть преемника из ямы кутежа со словесными дерзостями, но слушал ли он их? Поздно спохватились!

Все, с кем знаком Нил был, поражались, каким образом ребенок благочестивых кровей, полжизни проведя в училище церковного хора, ныне стал сорванцом. В детстве его поведение могло умилять, в юношестве – заставлять надеяться на пубертатный период, но позднее уж некуда воротиться – годы утеряны. Обруганный старшими, сам считал, мол, находится в рассвете сил, а значит, брать от жизни нужно все чего она дает, а чего нет – отнимать силой. Выражал лестные восхищения приятелям, клятвы верности давал девицам, всячески к себе располагал. Многих дам он ласкал, к сердцу нежно прижимал, а на утро – пропадал. Лишь украдкой вспоминал позднее поцелуи, но никого к себе и близко не подпускал. От чего ж слушали певца сего? За годы службы великому искусству заимел свойскую харизму, от которой любезные вздыхали. Манера речи была пошлой и вульгарной, исполнения так же, тем не менее, некоторым нравилось то. Не глоток свежего воздуха, от коллег совершенно не отличался – серый безликий песельник. Словом, Собакин крупным человеком стать мог, только действовал неправильно.

Блистал взор пьяных очей его и в кислый вторник, и в скучливую субботу, и в рутинную пятницу. Тогда, помнится, шла ночь, завершающая понедельник. Четверо малознакомых людей собрались за круглым столом в богатом «флэте». Пиршество подходило к концу, говоры утихли, дам клонило в сон, а их джентльмены, впадая в задумчивость, пускали кольца дыма. Тихо и туманно. Время тянулось медленно, лениво появлялось солнце над крышами зданий. По квартире катался кастный хмель, возвышаясь к белым потолкам, но под легким дуновением ветра возвращался к хозяевам. Сами они не имели возможности его унюхать. Умиротворение и только. После разгульной попойки компанию уж ничего не торкало, лишь щебетание птиц у приоткрытого окна могло вывести из себя – на уши давит.

Крепко взяв за руку Нила, мадам вывела спутника из забытья. Действие это вызвало у него лишь нервные подергивания, заставляя оглядеть знакомцев. Таковыми сих назвать сложно – девушек видел впервые, имена запамятовал, лишь помнил Сашку – косматого юнца напротив. Аккомпаниатор, автор строчек под исполнение, и, наряду с этим, такой же елоза как Собакин. Спелись они, так сказать, на общих грешках. Приятельства меж ними не было, или, по крайне мере, Нил так не считал, лишь коллега на работе и хороший собеседник вне ее. Не привязывался, словно не научился этого делать, да и, думалось ему, не явился на свет еще тот, к кому стоит испытывать хоть какие-то чувства. Одиночество всегда приятнее увиливающего за собой надоедливого хвостика. Страсть и минутная слабость пред общением с людскими душами – этого, что досадно, простить себе не мог. Все ж таки, с пьяных глаз, ни того, ни сего, он не ощущал. Отлупить бы гостей смертным боем да послать вон – осточертели за вечер. Жаль как, в положении Нила руки распускать нельзя, так уж каждый б с синяками ходил. Начетисто, стало быть, колотить полезных людей, а в прочем, кулаками махать он любил. Не только любил, но и заглядывался на чужие драки в отведенных для того местах, пусть деятельность запрещена – для Собакина любая дверь открыта.

На плече его повисла особа, тяжело опустив голову. Почти облысевшую, неприлично изгвазданную, пропахнувшую порошком, голову… Липкое тело подле себя наводило лишь на тошноту. А ведь в подпитии чудилось – славная барышня! Случается. Не первая, и не последняя. Суть в том, чтоб получить удовольствие, никак не тосковать о минувшем. Падали листья, слякоть без того туго засела в сердце. Желалось Нилу лишь печалиться о былом в одиночестве, а гости лишь срывали с резьбы настроения. Так дело не пойдет. Подсуетившись, повел плечом. Стул скрипнул, соседствующая почти повалилась на пол, но внезапно очнулась ото сна. Осоловелыми глазами его оглядела, отдохнуть хоть немного успела.

– Бодрого утра, мадам! – стараясь произвести впечатление добросердечного хозяина, вступил Собакин. Даже в минуты озлобления не опускал свой тонкий нос при разговоре, старался держать себя чуть выше собеседника располагая тоном. Надо полагать, его навыки хорошо работали на девицу. – Вы хоть глядели на часы? – сладко лились слова, а барышня в ответ лишь неучтиво покачала головой. – Не запрещаю вам такое поведение, но, прошу прощения, уже пора.

– Ни свет ни заря! – возразила. – Куда в такую рань?

– Ох, неказиста работа музыкантов, – артистично вздохнул. – Срочные дела и упражнения всегда имеют место быть. Отлично провели время, жду снова!

Около-знакомка улыбнулась, сухие губы ее, потрескавшись, словно сыпались от сего действия. Положим, выглядела она не лучшим образом, но на душе Нила стало легко и просто, поскольку выражала дама согласие. Он ведь не глупец – знает, как воздействовать. Видать, наивною гостья была, иль может, сама спешила поскорей покинуть квартиру – грациозно поднялась, жантильно поглядела на Нила. Меж ними промелькнула искра понимания, девушка спешно принялась собираться, будить вторую. В тоже время, вальяжно протянув ноги, Собакин глядел за тем, как изыскано, но все ж не очень красиво, мадам подбирала с паркета чулки. Не вытравить тогда из него было самодовольства, выраженного в пошловатом взгляде.