Кэтрин Уэбб - Потаенные места [litres]

– Вы… вы убили Алистера, чтобы наказать его отца ?

– А как еще я мог забрать что-нибудь у этого человека? Когда он забрал у меня все ? – Илай снова попытался тряхнуть решетку. В его глазах, полных боли и ярости, сверкнули слезы. – Она носила нашего ребенка, когда он это сделал.

– О нет, – выдохнула Пудинг.

– Кроме наших семей, об этом знали только Хадли. Роуз Мэтлок пошла и рассказала им, как будто они могли помочь. Но это была не ее вина. Она ничего тогда не знала обо мне и Клем. Мы не сказали об этом и полицейским. Те выставили бы ее шлюхой. Но это был мой ребенок. Моя кровинка.

– Мистер Таннер… это так ужасно. Так грустно. – По щекам у Пудинг текли слезы, лицо у нее раскраснелось. Но плакала она об Алистере, о своем Алистере. – Вы не должны были этого делать. Не должны! Наш Алистер был лучшим из людей. И он не виноват в том, что сделал его отец, если тот действительно это сделал…

– Будьте уверены, это было делом его рук! – гневно воскликнул Илай. – Как только вы с его молодой женой принесли куклу в мой дом, я все понял. Все это время я ждал. Долгие годы ждал, когда станет ясно, кто забрал у меня любимую. А потом, когда вы двое пришли с куклой Бетси, я понял, что получил ответ на все свои вопросы и наконец смогу наказать человека, виновного в ее смерти. Когда так любишь… Когда любишь так, как я, это чувство не проходит с годами.

– Но Алистер был невиновен! – Пудинг высморкалась, отошла от решетки и покачала головой. – Это было неправильно. Что бы ни сделал его отец, это было неправильно!

Лицо Таннера исказилось от гнева.

– Уверен, закон с тобой согласится, так что можешь не волноваться. Меня повесят достаточно скоро. И я не слишком возражаю против этого. Особенно сейчас, когда я сделал для Клемми все, что мог. – Он отпустил решетку, плечи его опустились, лицо еще больше помрачнело. – Лучшая часть моей души умерла вместе с ней. И смерть моя мало что изменит.

Что-то было не так. Ирен поняла это, как только Пудинг передала все, что рассказал Илай Таннер. Когда девушка закончила говорить, то вновь зарыдала, но теперь в ее плаче было меньше горечи и испуга, чем раньше, но больше печали. Они сидели за кухонным столом на Усадебной ферме, и Пудинг вытирала нос платком, который ей передала Ирен.

– Почему вы так хмуритесь? – спросила она.

Ирен покачала головой:

– Послушай… тут что-то не так. Я думаю… думаю, мистер Таннер не прав. Он явно ошибся, – проговорила Ирен.

Глаза девушки расширились.

– Что? Почему? Он был совершенно уверен. Кукла, которую вы нашли, принадлежала Саре Марток. В смысле Мэтлок. Старый Алистер учил эту девушку говорить в своем кабинете. Понимаете, она была немая. Там-то ее и убили…

– Да, Пудинг, но… отец Алистера был в Америке, когда это случилось! Он собирался жениться на его матери. Я видела свидетельство о браке. Он не мог переехать из одной страны в другую так быстро, – разъяснила Ирен.

Услышав это, Пудинг бессильно уставилась в пространство.

– О проклятие, – простонала она. – Значит, он все неправильно понял. Он убил Алистера без всякой причины. Ах, Ирен! Черт возьми, это просто ужасно! – воскликнула девушка. Ирен кивнула, и Пудинг на мгновение закрыла лицо руками. – Я понимаю, мне следует быть счастливой, ведь теперь все знают, что Донни не убийца, и я счастлива! Я знаю, ничто не может вернуть Алистера. Но… но чтобы его убили без всякой причины ? Разве это справедливо?

– Да, это несправедливо, – согласилась Ирен.

Она встала, обошла стол и обняла девушку за талию.

– Жизнь вообще несправедливая штука, так любит говорить моя мать. И к сожалению, она права, – проговорила Ирен.

– Тот, кто убил Сару… или Клемми, как, по словам Таннера, ее все называли, кем бы он ни был, остался безнаказанным и вышел сухим из воды.

– Похоже на то. Все-таки она была убита пятьдесят лет назад. Трудно ожидать, что мы узнаем правду сейчас.

– Но все же… как кукла Клемми могла попасть в дымоход здесь, на ферме?

– Я не знаю… – Ирен задумалась. – Возможно, ее положил туда кто-то из местных работников… или, я полагаю, тот, кто имел доступ в дом. – Она вспомнила о старом Хилариусе, и в ее душе всколыхнулось тревожное чувство, но она постаралась отогнать его. – По крайней мере, Донни вернулся. Твои родители, должно быть, счастливы.

– Они с трудом в это верят. В основном это касается папы, конечно, – уточнила Пудинг, снова сморкаясь. – Мама ведет себя так, словно Донни все время находился при ней. А папа, тот все время проверяет, дома ли Донни, как будто брат снова может исчезнуть.

– И все должны быть очень благодарны тебе, – улыбаясь, заметила Ирен. – В конце концов, если бы ты не продолжала копать, правда никогда бы не обнаружилась.

– Я не знаю, – произнесла Пудинг с сомнением в голосе. – Возможно, мистер Таннер все равно бы признался.

– Я в этом не слишком уверена.

– Какая неожиданность, – сказала Нэнси, когда Ирен передала ей новости.

У старой леди был странный вид, что случалось с ней всегда, когда обсуждали что-либо, связанное со смертью племянника; она была напряжена, словно чего-то ожидала. Ирен задавалась вопросом, не ждала ли та услышать, что произошла ошибка и Алистера вообще никто не убивал. Нэнси на мгновение прикрыла губы рукой, а затем бессильно уронила ее.

– В таком случае… мы, конечно, снова возьмем юного Донни на работу? – спросила Ирен.

– Что? Да, разумеется, – отозвалась Нэнси.

– Прекрасно, – проговорила Ирен. – Я скажу об этом его сестре.

Она хотела было прикоснуться к руке Нэнси, но не решилась. В позе старой леди было что-то жалкое, женщина сидела с неестественно прямой спиной и выглядела хрупкой, как стекло.

– Есть какие-то объяснения, почему Таннер убил моего мальчика? – спросила Нэнси тихим голосом, когда Ирен к ней повернулась.

Повисла пауза.

– Он… похоже, это была месть. Тут имел место холодный расчет. Таннер убежден, что… ваш брат, отец Алистера, убил его возлюбленную – это была Сара Мэтлок. Таннер был помолвлен с этой девушкой, но это держалось в тайне. Они хотели пожениться, и она носила его ребенка, когда умерла.

– Его ребенка? – повторила Нэнси. Она выглядела растерянной, ее глаза искали что-то в углах комнаты, но не находили. – Какая чушь, – тихо произнесла она.

– Я знаю. Это невозможно. Вы все были в Нью-Йорке, на свадьбе, – сказала Ирен.

Нэнси моргнула и кивнула. Она открыла рот, но сперва не могла вымолвить ни слова.

– Глупость, – наконец изрекла она.

– Что ж, – отозвалась Ирен. – Принести вам чаю, Нэнси?

– О нет, – проговорила Нэнси, и ее глаза затуманились, так что трудно было сказать, отказывается она от чая или чего-то еще.

Ирен пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Что-то мешало ей чувствовать удовлетворение оттого, что настоящий убийца найден и в скором времени свершится справедливое воздаяние за смерть мужа. Ирен смотрела из окна на залитые солнцем поля ромашек и одуванчиков, когда заметила у калитки в саду знакомую фигуру – ту самую женщину, которую видела раньше несколько раз, одетую как крестьянка, с шапкой седых вьющихся волос. Ирен сняла чайник с плиты и пошла прямо к ней. Они встретились в тени яблони, более старой, чем они обе, вместе взятые.