Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Однако как-то вечером в начале весны мы идем на ужин, и я замечаю непривычное отсутствие Уильяма Сесила. Подхалимство и хороший настрой Роберта Дадли при этом кажутся натянутыми. Елизавета же ощетинилась, точно кошка, на которую вылили ведро воды из окна – все видят ее раздражение. Похоже, лишь карлица Томазина знает, кто был настолько глуп, чтобы перейти дорогу королеве, но я не могу заставить себя спросить у нее.

Когда начинают убирать со столов, Роберт Дадли наклоняется через руку королевы, и писарь по ее кивку передает стопку бумаг. Дадли с поклоном берет их и выходит из зала. Я украдкой скольжу вдоль стен, пряча голову за стульями с высокой спинкой, сталкиваюсь с Робертом у огромных дверей и выхожу вместе с ним.

– Леди Мария, – кланяется он мне.

За нами закрывают двери, и мы остаемся за пределами взоров двора.

– Что-то случилось? – напрямую спрашиваю я.

Он низко наклоняется, чтобы говорить как можно тише.

– Да. Кто-то – вероятно, французский посол – передал королеве книгу, поддерживающую право вашей сестры леди Катерины на трон.

– Леди Хартфорд, – называю я ее титул по мужу.

Дадли бросает на меня хмурый взгляд.

– Леди Катерины, – повторяет он. – Сейчас не время защищать брак, который королева признала недействительным.

Я всматриваюсь в темное лицо мужчины, чей брак тоже признали бы таковым, не будь его жена очень кстати убита.

– Мы знаем правду, – непреклонно отзываюсь я.

– Вот и авторы опубликовали то, что, по их мнению, является правдой, – невозмутимо продолжает он.

– Разве не вы заказали эту книгу? – спрашиваю я, зная, что так и есть.

– Нет, – врет Дадли. – А все связанные с ней пострадают. Королева выписала указ на арест вашего дяди Джона Грея, автора книги Джона Хейлза и его помощника Роберта Била, а также Фрэнсиса Ньюдегейта, отчима Эдуарда Сеймура, и даже лорда-хранителя Николаса Бэкона за то, что высказался в пользу вашей сестры.

Все тело холодеет от потрясения.

– Дядю арестуют? И лорда-хранителя? Что же будет с Катериной? – Я хватаю его за рукав. – Ох, сэр Роберт, ее ведь не заточат обратно в Тауэр?

– Нет.

– Куда же ее отправят, если дядя не сможет за ней присматривать? Оставят с леди Грей? Или отпустят? Сэр Роберт, неужели ее отпустят?

– Нет. – Он выпрямляется. – Леди Мария, мне пора заняться делами Ее Величества. Нужно отправить стражей и задержать вышеперечисленных людей для допроса.

Я смотрю вверх, окидывая его взглядом во весь прекрасный рост.

– Вы, никак не связанный с книгой, теперь арестовываете их?

– Да, – кратко отвечает Дадли. – По приказу королевы.

Нет смысла выражать недовольство тем, что он всегда поступает, как угодно Елизавете, и никогда не перечит ей. Фаворитом при дворе тирана можно стать, только каждый день поступаясь своими принципами. Я могу лишь постараться удержать его на стороне Катерины.

– Сэр Роберт, это жестоко по отношению к моей сестре и ее маленьким мальчикам. Они ничего плохого не сделали. Как и сама Катерина. Эту книгу заказал кто-то другой – возможно даже, ваш друг. Кто-то написал и опубликовал ее, но это не Катерина. Неужели вы не можете попросить ее свободы? Даже если придется арестовать остальных?

Он качает своей темноволосой головой.

– Королева не станет прислушиваться ко мне по этому поводу, – отвечает Дадли. – Она никого не слушает и имеет право даровать прощение только тогда, когда пожелает.

– Она простила нашей кузине Маргарите Дуглас преступления куда серьезнее!

– Таково решение Ее Величества. Это в ее власти.

– Знаю! Она…

Роберт останавливает меня жестом, напоминая, что не может выслушивать критику в адрес женщины, которая правит нами обоими.

– Она непреклонна, – заканчиваю я, а когда он уходит, шепчу себе под нос: – Непреклонна в своей омерзительности.

Я нахожусь в домике привратника с Томасом Кизом, который через небольшое окошко следит за воротами и дежурным стражем, когда раздается топот конских копыт, и Томас говорит:

– Привезли сторонника вашей сестры, арестовали беднягу.

Он ставит меня на табурет, чтобы я могла выглянуть из окна, оставаясь незамеченной. Хейлз едет на тощей лошади, за ним еще один мужчина с опущенной головой в окружении вооруженной охраны.

– Боже, это ведь мой дядя Джон. Джон Грей, который держал у себя Катерину!

Томас уходит, взяв черную дубинку. Слышится его оклик, затем он открывает ворота, впускает всех и, вернувшись ко мне, кладет огромную дубинку обратно в угол и ослабляет кожаный пояс.

– Что же они такого сделали? – недоумевающе спрашивает он. – Это все из-за книги?

– Да, – с горечью отвечаю я. – Мой дядя никогда бы не пошел против Елизаветы. Он всегда был предан ей. А Джон Хейлз утверждает, что лишь хотел поддержать протестантку в случае, если Елизавета умрет, не оставив сына, а вовсе не призывал к тому, чтобы Катерина сейчас же заняла ее место.

– Члены Тайного совета сами все увидят, – с надеждой говорит Томас.

– Если только не зажмурятся покрепче, – печально отзываюсь я.

Одеваясь к ужину, Елизавета вызывает меня к себе в спальню. Она сидит за столом перед зеркалом из венецианского стекла, рыжий парик помещен на подставку, вокруг свечи, а фрейлины тщательно и аккуратно наносят на ее лицо белила. Королева неподвижна, как мраморная статуя, пока смесь свинцовых белил и уксуса безупречно наносится от линии роста волос до шеи и вниз к груди. Все даже дышат по-тихому. Я замираю, как и остальные статуи в комнате, но вот Елизавета открывает глаза и, увидев меня в зеркале, говорит, не шевеля губами, вокруг которых сохнут белила:

– Леди Мария, посмотрите на это.

Послушно проследив за ее опущенным взглядом, я подхожу ближе и, когда она моргает, давая разрешение, беру маленькую книжечку, что лежала раскрытой перед ней.

На обложке написано «Monas Hieroglyphica» [22] «Иероглифическая монада», книга английского математика, астронома и алхимика Джона Ди, посвященная одноименному эзотерическому символу, который он же и изобрел. , автор Джон Ди. Кажется, она посвящена императору Священной Римской империи, а длинное предисловие призывает читателя рассматривать символы планет как значимые сами по себе, то есть составляющие особый язык или код.

Я поднимаю глаза и ловлю темный взгляд Елизаветы в зеркале.

– Пролистай, – приказывает она сквозь сжатые губы. – Что думаешь?

Я переворачиваю небольшие страницы, усеянные схемами, астрономическими символами и мелким текстом, объясняющим, что значит каждый из них и как они сочетаются. В некоторых разделах полно математических вычислений, демонстрирующих связь между символами, другие же части книги больше похожи на философский трактат или даже алхимию.