Вячеслав Звягинцев - Война на весах Фемиды. Война 1941—1945 гг. в материалах следственно-судебных дел. Книга 2

В постановлении об отказе в пересмотре его дела от 11 сентября 1956 года есть такая фраза: «Объяснение Будыхо в судебном заседании о том. что он стал сотрудничать с немцами с целью побега из плена в Советский Союз голословно: явка Будыхо с повинной в 1943 году, когда на фронтах немецкие войска начали терпеть поражение от Советской Армии, не могла служить основанием для освобождения его от уголовной ответственности за совершенное преступление».

Согласитесь, весьма спорное утверждение. Тем более, что по другим делам в аналогичных ситуациях ГВП в те годы выносила и иные решения. Например, по делу батальонного комиссара Я. А. Чугунова. Как активный участник того же ПЦБ, он в 1944 году был осужден Особым совещанием при НКВД СССР к 10 годам лишения свободы, а в 1961 году полностью реабилитирован, поскольку «вступил в ПЦБ в январе 1943 года с целью изыскания возможности для перехода на сторону Красной армии» [358] Военно-исторический журнал. № 11. 1993. с. 6. .

Из архивных материалов видно, что вынесению постановления об отказе в пересмотре дела Будыхо предшествовало следующее. За несколько дней до принятия решения дело было доложено заместителю Главного военного прокурора полковнику юстиции Д. П. Терехову, который волевым решением рассеял все сомнения прокурора отдела подполковника Соломко:

— Будыхо осужден правильно. Пишите постановление об отказе в пересмотре дела.

В 1982 году, когда это дело в очередной раз изучалось в Главной военной прокуратуре на предмет его пересмотра, военные прокуроры все же пришли к выводу, что в силу противоречивости доказательственной базы надо выносить постановление о возбуждении производства по вновь открывшимся обстоятельствам.

Следственный комитет КГБ СССР провел дополнительное расследование, после чего его начальник генерал-лейтенант юстиции А. Ф. Волков сообщил помощнику Главного военного прокурора — «изученные материалы свидетельствуют об обоснованности осуждения Будыхо». И производство по вновь открывшимся обстоятельствам было прекращено.

В третий раз дело генерала Будыхо было истребовано в ГВП для проверки в январе 2001 года. И хотя результат оказался таким же — осужден обоснованно — сомнения до сих пор остаются. Нельзя исключить, что последняя точка в этом деле еще не поставлена.

Взятие военных трофеев — право победителей. Как писал А. И. Солженицын, война и трофеи — неотделимы. То есть, само по себе — дело это оправданное. Тем более, что наша страна была оккупантами основательно разрушена и разграблена.

С 1943 года в соответствии с постановлением ГКО «О сборе и вывозе трофейного имущества и обеспечении его хранения» и соответствующими приказами наркомата обороны начали действовать трофейные роты, батальоны и бригады, собиравшие трофеи (от музейных экспонатов до целых заводов) и отправлявшие их в СССР. Там они распределялась по музеям, запасникам, архивам…

В 1944 году было узаконено отправление на родину одной посылки в месяц: солдату — весом 5 кг., офицеру — 10 кг., генералу — 16 кг. [359] Приказ НКО СССР № 0409 от 26 декабря 1944 г. «Об организации приема и доставки посылок от красноармейцев, сержантов, офицеров и генералов действующих фронтов в тыл страны». . В основном, отправляли предметы первой необходимости из специального «посылочного фонда».

После окончания войны постановлением ГКО № 90360 от 9 июня 1945 года было предписано «выдать всем генералам в собственность, безвозмездно, из числа трофейных по одной легковой машине» (офицерскому составу — мотоциклы и велосипеды), а также предоставить возможность приобрести за наличный расчет пианино, охотничьи ружья, сервизы, ковры, фотоаппараты, часы и др. Кроме того, постановлением ГКО № 9054-С от 23 июня 1945 года предлагалось разрешить Военным Советам фронтов и армий «бесплатную выдачу из трофейного имущества в качестве подарков увольняемым по демобилизации красноармейцам, сержантам и офицерам, хорошо исполнявшим службу, некоторых предметов бытового пользования, а также организовать для них через хозяйственные аппараты войсковых частей и соединений продажу за наличный расчет трофейных товаров и предметов широкого потребления по утвержденной на одного человека норме» [360] Документы опубликованы — Сенявская Е. С. «Это наши законные трофеи…». Былые годы. 2013. № 29. с. 75–95. .

Между тем. установленный порядок зачастую нарушался. Многих военнослужащих поразил вирус наживы. Так. в донесении начальника политотдела 8-й гвардейской армии от 29 апреля 1945 года № 0713 сообщалось, что при задержании рядового 350-го легкоартиллерийского штурмового полка М. Ф. Попова в его карманах и в голенищах сапог было обнаружено: «четыре бумажника, игральные карты. 4000 оккупационных марок, 300 польских злотых, 2 пистолета, машинка для стрижки волос. 4 ножа, двое ручных и одни карманные часы, две лупы, одна золотая монета достоинством в 10000 марок, две русские золотые монеты (николаевские) по 10 рублей, 3 браслета. 11 золотых и простых колец». А далее констатировалось: «Безусловно, Попов с целью грабежа ходил по квартирам, забирал ценные вещи и забыл о своих обязанностях воина, превратился в бандита. Попов арестован, ведется следствие на предмет отдачи его под суд военного трибунала» [361] Цит. по — Русский архив: Великая Отечественная: Т. 15 (4–5). Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии). М. Терра. 1995. Документ №>159 с. 230–231. .

Таких «барахольщиков» и «мародеров» осудили немало. И все же, до поры до времени, командование не относило эту проблему к числу наиболее острых. В приказах и донесениях лишь отмечалось, что такие факты разлагающе действуют на солдат и офицеров.

Ситуация кардинально изменилась после того, как в Кремле решили увязать присвоение больших объемов трофейного имущества с личностью Маршала Советского Союза Г. К. Жукова. Так появилось несколько оперативно-следственных, а затем и судебных дел, получивших условное обобщенное название — «трофейное дело».

Анализ архивных документов дает основания полагать, что возникновению этого дела способствовало следующее.

Сразу после Победы началась еще одна война. Точнее — две войны. Одна — холодная. о которой все знают. Другая — скрытая, тайная, о которой мы узнали лишь спустя десятилетия. Это была война против фронтовиков-победителей. Новая репрессивная волна намного перекрыла волны «большого террора» второй половины 30-х годов. Судите сами. В 1937 и в 1947 годах число заключенных в лагерях ГУЛАГа было приблизительно одинаковым — около 800 тыс. чел. Разница лишь в том, что в 1937 году удельный вес лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, составлял всего 12,8 % (около 105 тыс. чел). А в 1947 году — более 50 % (около 440 тыс. чел).