Александр Архипов - Бог с нами, братья!

Жующий виноград Шуба, на всякий случай, кивнул, куда кому из парней встать. Потом поднялся, спокойно достал свои любимые очки «капельки» с зеркальными стёклами и одел их на своё чумазое от пыли лицо. Племянник подошел решительно и, выбрав для себя подходящую внушительную фигуру, подошёл к Боцману. Знаков различия у ребят не было, а рост Боцмана под два метра невольно привлекал внимание. Старший прапорщик молча покачал головой и кивнул на «монумент» по фамилии Шубин. То, что на его солидный вид и красивые очки не обратили внимания, Шубина никак не задело. Внешне.

— Ты командир здесь? — громко спросил по-русски афганский офицер.

— И здесь тоже. Дальше что? — невозмутимо поддержал разговор старший лейтенант Шубин.

— Мне ваш начальник сказал, что моего дядю никто из ваших не тронет. Капитана Шеина знаешь? И Петренко сказал, что, если проблемы будут, ему говорить. Вызывай Петренко или Шеина и спроси. Скажи, что тут Музаффар! — показывая на рацию, горячился афганский военный.

— Как, говоришь, тебя? — невозмутимо переспросил старлей, придвигаясь ближе к радиостанции.

— Музаффар Садит! Майор народной армии Афганистана, — повторил афганец.

Механик-водитель БТРа вывел машину на каменистую обочину дороги. Пыль практически исчезла, но даже огромные колёса не гасили ямы и камни обочины, что отрицательно сказывалось на сидалищах рядового и офицерского состава. Впереди замаячило чёрное пятно обгоревшего кузова УАЗа. БТР замедлил ход и остановился. Бойцы попрыгали на землю и оцепили место вокруг сгоревшей машины. Развороченные двери и крыша указывали на то, что в салоне была канистра с бензином, а может и не одна. Рвануло прилично. И без тщательного осмотра было понятно, что это пропавший УАЗик. Номера обгорели, но штампованные цифры хорошо читались. Я приказал солдату снять номера и положить в десантный отсек «бэтэра». В задней части обгоревшего салона Белый обнаружил обугленный, полуразрушенный от высокой температуры скелет. Единственные обнаруженные предметы, которые указывали на то, что в машине скелет советского солдата — оплавленные пуговицы от формы и бронзовая бляха ремня со звездой. Все кости скелета аккуратно собрали и завернули в брезент. От БТРа прибежал рядовой, нас вызывал Шуба.

— Гвоздь, я Шуба. В чайхану подъехал майор ДРА Музаффар Садид. Говорит, что сотрудничает с нашим капитаном Шеиным, а лейтенант Петренко предлагал ему свою помощь в решении проблем. Как понял, Гвоздь?

— Шуба, я Гвоздь. Расскажи товарищу майору о капитане Шеине. Сними с него показания, раз он с ним так тесно сотрудничает. Он нас слышит?

— Слышит, Гвоздь. Громкость на полную, а он рядом, — ответил Шуба.

— Шуба, это Белый. При отказе в даче показаний, приказываю арестовать майора Музаффара Садида. Санкции его шефа — генерала Абдулы Джабара Саланди, будут через пять минут.

Во время разговора Шубы с начальством состояние Музаффара было близко к «срыву с катушек». Он на двух БМП примчался давать указания и приказывать, а какие-то русские психи собираются его арестовывать. И всё это из-за дядюшки Али? Майор решил, что пора показать, кто хозяин ситуации и резко поднял руку. Не дружно защёлкали затворы автоматов, но их тут же заглушил низкий, откуда-то с небес, звук тах-тах-тах-тах-тах, придавливающий к земле, сверлящий слух и мозги, мешающий не только говорить, но и думать.

Перемалывая афганский воздух на молекулы, на бреющем подлетала вертушка. Зависнув над чайханой на высоте четырёхэтажного дома, она как бы спрашивала: «Я здесь! Что дальше?» Как во время урагана метались и ломались ветки на деревьях, моментально сдуло все подушки и посуду со столов, сорвало и унесло вместе с верёвками сушившиеся белые тряпки, печально начал заваливаться на бок и разрушаться общественный сортир. Все присели, зажимая уши, щурясь от пыли и проклиная всё на этом свете. И только Боцман твёрдо стоял, широко расставив ноги и, засунув кепку за пазуху и глядя в глаза смеющемуся пилоту, высоко поднял руку. Видимо благодарил за содействие. Через несколько секунд Ми-24, кивнув мордой Боцману, начал медленно набирать высоту и, сделав крутой вираж над кишлаком, полетел в сторону базы. Музаффар понял, что он не прав!

По двору чайханы забегали работники, собирая подушки и осколки битой посуды. Али стоял у разрушенного сортира и сокрушённо качал головой. Афганский майор протёр глаза, осмотрелся и подошёл к Шубе. После небольшой паузы нерешительно протянул руку и назвал себя:

— Музаффар. Поговорим?

— Андрей. Не возражаю, — ответил Шуба, предлагая присесть за «европейский» стол, где тяжёлый, ещё полный чайник, от воздушного потока только развернуло и чуть покачало.

— Я в конце семидесятых танковое училище закончил. В Чирчике. Имени маршала Рыбалко. Слышал? Ты не думай, Андрей, я не такой продажный. Просто дядя у меня один, родители давно умерли, а он меня воспитал. Денег кому надо дал и меня в Союз отправили учиться, — рассказывал уже мирным голосом Музаффар, угощая всех дядиным зелёным чаем, разливая в красивые пиалы с синим узором.

«Интересно. Не такой продажный — это как?» — подумал Шуба, а сказал:

— Я тебе одно могу сказать Музаффар. Мне приказано, и я не дам работать твоему дяде. Может, слышал — двое наших офицеров у него мантами отравились. В госпиталь в Кабул повезли, — начал кошмарить афганца Шуба.

— Кого травить, Андрей? Зачем? Всегда свежий барашек… — заволновался майор.

— А вот так! Один только выход вижу. Найти нужно наших, которых с УАЗом выкрали. Ну, и «духов» этих наказать. Поможешь? Я знаю, у тебя большие возможности, Музаффар. Тогда и Али работать, как раньше, будет, и твоему генералу наш начальник за тебя словечко замолвит, — умело вербовал на свою сторону афганца Шуба.

Музаффар кивнул головой и в задумчивости пошёл посовещаться со своим мудрым дядюшкой. Совещались долго, видно стратегию вырабатывали. Через полчаса подошли оба и Музаффар, лукаво поглядывая в сторону улыбающегося Али, спросил:

— Андрей, а твой начальник хорошо знает генерала Абдулу Джафара Саланди?

— Ну, ты даёшь Музаффар! Да он с твоим генералом вместе плов кушает и русскую водку пьёт! Хочешь я прямо сейчас своему…

— Нет — нет, Андрей, мы верим. Генерал, правда, русскую водку любит. Информация завтра утром будет, — уверенно сказал майор, забрасывая на спину автомат.

— Нет, дорогой. Информация вечером должна быть, а утром наших людей ждут на базе. А я пока, со своими людьми, вот тут, в тенёчке, посижу. Попроси дядю, пусть чаю сделает, — жёстко ответил Шуба, опуская очки со лба на нос, давая понять, что у него обеденный перерыв.

— Хорошие очки. Фирма? — зло спросил афганец.