Хэмптон Сайдз - Царство льда [litres]

Но Даненхауэра было не остановить. Он снова и снова приходил к Делонгу, требуя отдать ему вельбот Мелвилла. «Вы на больничном, сэр, – однажды ответил ему Делонг. – Вы не годитесь на должность командующего. Вы ничего не видите».

Даненхауэр категорически отрицал свою слепоту. «Я в состоянии выполнять свои обязанности».

«Я не могу позволить вам подвергнуть опасности жизнь других людей», – сказал Делонг, добавляя, что постоянные жалобы штурмана «не подобают офицеру».

«Мне считать это выговором?» – спросил Даненхауэр.

«Можете считать это чем угодно», – рявкнул Делонг и выпроводил штурмана из палатки.

20 августа, через четырнадцать дней после отплытия с острова Беннетта, моряки Делонга разбили лагерь на крупной льдине. Всю ночь они шли вперед и теперь пребывали в отличном настроении, поскольку на юге видели одну лишь открытую воду. Казалось, они наконец дошли до кромки скелетного льда и достигли открытого моря. Более того, утром Джордж Бойд крикнул Делонгу, что заметил на юго-западе землю.

Как всегда консервативный, Делонг поднес к глазам бинокль и сам изучил призрачный силуэт и хмыкнул, сказав, что у него «есть сомнения». Но к двум пополудни земля «показалась отчетливее». Изучив карты Петермана, Делонг снова почувствовал прилив оптимизма. По его словам, «сомнений быть не могло – это был остров Новая Сибирь». До него оставалось около двадцати миль. Новая Сибирь была невысоким, но довольно крупным островом – ее площадь составляла около четырех тысяч квадратных миль. Согласно комментариям Петермана, она была необитаема, но время от времени ее посещали охотники за окаменелостями, которых русские правители отправляли сюда за бивнями мамонтов.

Делонг обрадовался при мысли, что они наконец-то добрались до границ известного мира. Впервые с того момента, как двумя годами ранее их отнесло в сторону от острова Геральд, Делонг увидел перед собой землю, которая была нанесена на карту.

Предвкушая первое плавание по открытому морю, моряки большую часть дня и ночи залатывали обшивку, чинили рангоут, перераспределяли поклажу, набивали трюмы снегом и выбрасывали последние ненужные вещи. Тем вечером в своей палатке Делонг написал: «Надеюсь, завтра будет хорошая погода и с божьей помощью мы пустимся в плавание».

Но следующим утром Делонг вышел из палатки и не поверил своим глазам: к югу от них все было затянуто льдом. Ночью поднялся сильный ветер, который сдвинул ледовые поля с севера в сторону Новой Сибири. Путь к острову был заблокирован. Не было ни трещин, ни протоков – один сплошной лед. «Вокруг нас столько льда, – написал Делонг, – что кажется, будто мы вообще никогда и не плыли». Мелвилл не смог скрыть удивления: «Нет ни намека на воду. Ветер сдвинул льдины вместе, и теперь кажется, что нам никогда не выбраться из этих пустошей».

Делонг отправил нескольких моряков проверить состояние льда. Новости были неутешительными: со всех сторон от них вздымались заснеженные торосы. Не было возможности обойти их ни на лодках, ни на санях. К тому же у Делонга уже не было ни самих саней, чтобы тащить лодки, ни собак – за исключением Лодыря, – которых можно было в них запрячь.

Он поверить не мог такой неудаче. Несколько часов назад путь был свободен, но теперь люди Делонга застряли здесь, снова став узниками льда. Ему ничего не оставалось, кроме как ждать и надеяться на очередную перемену ветра. Мелвилл писал: «Нам оставалось лишь ждать благоприятных перемен… поэтому мы так и поступили, уже привыкшие видеть лучшее во всех неприятностях». Доктор Эмблер начал подозревать наличие заговора. «Судьба, – писал он, – словно бы настроена против нас».

Целый день – а затем и два, и три дня – они оставались в ловушке на льду.

Целый день – а затем и два, и три дня – они оставались в ловушке на льду. Бездействие претило Делонгу. Они теряли драгоценное время и тратили не менее драгоценные ресурсы – и он совершенно ничего не мог с этим поделать. За тремя днями последовала неделя, но они по-прежнему не сдвинулись ни на миллиметр. В дневнике Делонга видно, как от страницы к странице нарастала его тревога. «Еще один потерянный день… День прошел зря… Прошел еще один никчемный день… Семь дней совершенно потеряны… Ничего не меняется. Лишенные мужества и сил, мы продолжаем потреблять продукты, не работая».

Хотя Делонг наполовину урезал пайки, их запасы таяли с ужасающей скоростью. У них было много пеммикана – около тысячи четырехсот фунтов, – но всего остального не хватало. Кончился сахар. Кончились галеты. Кончился лаймовый сок. Они съели почти весь говяжий экстракт. Сварили последний кофе. Сожгли все куски разломанных саней. «Наше положение хуже, чем когда-либо, – написал Мелвилл. – Наше выживание теперь зависит исключительно от запасов еды».

У них закончился и табак – и по нему они скучали особенно. У нескольких моряков остались заначки, но большую часть табака уже скурили. Вместо него многие стали курить смесь чайных листьев и кофейной гущи, которая ужасно едко воняла, но немного притупляла их тягу к табаку. Кроме того, она давала им хоть какое-то занятие, позволяя отвлечься от тяжелого труда и скоротать время.

Сначала Делонгу пришлась не по душе новая табачная смесь, но затем его запасы тоже исчерпались, и он пересмотрел свое отношение. «Полагаю, завтра мне придется с ней смириться, – написал он, – поскольку сегодня после ужина я выкурю последнюю трубку табака».

Через несколько дней Делонг заметил, что стал нервным и раздражительным: «Признаюсь, я отчаянно хочу курить». Но вскоре ему на помощь пришел неунывающий Эрихсен. Датский здоровяк «передал ему небольшой сверток с ценным продуктом». «Я отказывался взять больше щепотки, – писал Делонг, – но он настаивал, уверяя, что в палатке номер 6 есть запас на несколько дней». С огромной благодарностью приняв подарок, Делонг тут же поделился табаком с Эмблером и Найндеманом.

Тем вечером после ужина Делонг уселся, чтобы с удовольствием покурить. «Ну… Жив, курилка!» – только и написал он.

Через несколько дней Делонг исчерпал подарок Эрихсена и в конце концов попробовал суррогатный табак. «Весь день страдая из-за невозможности покурить, вечером я набил трубку чайными листьями. К моему приятному удивлению, оказалось вполне сносно».

Их заточение продолжалось. Восемь дней, девять – и все еще никакого движения. На самом деле не совсем так: ледовый затор по-прежнему не рассасывался, но при этом все же двигался. Вся масса подтаявшего льда, на которой был разбит их лагерь, в целом дрейфовала в правильном направлении – на юг. Когда туман рассеивался, Делонг видел, как меняется их местоположение. Новая Сибирь теперь была к востоку от них, но на юго-западе проступали очертания другого острова.