Шэрон Пенман - Королевский выкуп. Капкан для крестоносца

Приближенным Ричарда это не понравилось, они явно не считали такого негодяя достойным милости. Но к их удивлению, Нонан не выказал благодарности за такое снисхождение.

– Я не стану заложником за тебя, – заявил он, с вызовом глядя на Ричарда. – Мой сюзерен – граф Мортенский, и я служу только ему.

Глаза Ричарда сверкнули.

– Как пожелаешь, – сказал король. Потом обернулся и кивнул кузену. – Арестуй этого человека за измену.

– С превеликим удовольствием, монсеньор, – отозвался Андре.

Его рыцари без особой деликатности выволокли Нонана из зала, под хлопки и насмешки людей Ричарда. Лоншан с наслаждением наблюдал за этой сценой, надеясь, что вскоре и епископа Ковентрийского постигнет та же судьба.

Констанция искала Алиенору с целью сказать, что Генрих не уважил ее просьбу о совместном содержании Отто и Вильгельма. Отто останется при императорском дворе, тогда как Вильгельма включили в число семи заложников Леопольда, которые поедут вместе с австрийским герцогом в Вену. Алиенора была благодарна за предупреждение – теперь можно будет известить Отто, и внуки не будут захвачены врасплох. Ричард подарил Вильгельму своего попугая, к великой радости мальчика, и бабушка надеялась, что диковинная птица послужит малышу утешением, когда его разлучат с братом. Отто принял новость с присущим ему стоицизмом, а Балдуин де Бетюн, которому тоже предстояло ехать с Леопольдом, обещал приглядеть за Вильгельмом. Алиенора злилась на Генриха, но поделать ничего не могла.

Распрощавшись с заложниками и с Констанцией, надолго задержавшейся в зале после ухода мужа, Ричард помедлил в дверях, наслаждаясь моментом – теперь за ним не следовала немецкая стража. Глянув через плечо, он перешел с французского на более безопасный lenga romana:

– У меня такое ощущение, что мы оставляем тут еще одну заложницу.

Посмотрев на Констанцию, Алиенора согласилась с сыном.

На внутреннем дворе было людно, поскольку сопровождавшая их свита была огромной: фрейлины Алиеноры, рыцари Ричарда, воины, лорды, епископы и аббаты, приехавшие вместе с королевой из Англии, а также приближенные архиепископа Кельнского и герцога Брабантского. Эти двое намеревались пересечь вместе с Ричардом Германию, поскольку не слишком верили в охранную грамоту, выданную Генрихом.

Алиенора старалась предугадать все желания сына. Она отказалась от плавания по реке, уверенная, что после долгого заточения Ричард захочет поехать верхом; нашла коней для мужчин, конные носилки для себя и своих женщин, сыну же приобрела резвого серого скакуна, при виде которого у короля лицо озарилось улыбкой. Хотя в последние месяцы узник мог позволить себе хорошую одежду, мать позаботилась обеспечить его достойным монарха гардеробом. И заверила, что английские корабли будут ждать их прибытия в Антверпене.

Но вот кое о чем мать запамятовала, а это Ричарду требовалось как воздух. Зато Андре не забыл, и пока Ричард стоял рядом с новым конем и нашептывал ему ласковые слова, чтобы подружиться с питомцем прежде, чем сесть в седло, кузен подошел, держа в руках большой холщовый мешок.

– Думаю, тебе это пригодится, – сказал он, открывая мешок, из которого показались ножны из испанской кожи.

Забросив за спину полу плаща, Ричард застегнул пояс, а затем вытащил меч из ножен. Он с первого взгляда понял, что его выковал превосходный оружейник: тридцатидюймовый клинок и покрытый эмалью эфес напомнили ему меч, врученный матерью во время его инвеституры герцогом Аквитанским в пятнадцать лет. Он восхищался его сбалансированностью, взглядом любовника ласкал тонкое стальное лезвие. Глядя на кузена, де Шовиньи подумал, что наконец-то видит перед собой прежнего Ричарда.

– Андре, знаешь, сколько времени прошло, с тех пор как я в последний раз держал в руках меч?

Рыцарь покачал головой.

– Один год шесть недель и три дня.

На миг их взгляды встретились, затем Ричард вложил меч в ножны, взобрался в седло и дал приказ трогаться в путь.

Немецкие союзники превратили возвращение Ричарда домой в триумфальное шествие. Король и Алиенора три дня гостили у архиепископа в Кельне, где их угощали шикарными пирами и услаждали их слух пением лучших в Германии миннезингеров. Четырнадцатого февраля они побывали на мессе в большом соборе. Английские хронисты злорадно отмечали, что архиепископ намеренно выбрал службу, совершаемую в августе в день Св. Петра в Цепях, вступительный гимн к которой начинается со слов: «Теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода» [25] Деяния святых апостолов 12:11. . Реакция на это германского императора историкам неизвестна.

Ричард отблагодарил Кельн, издав указ, освобождающий тамошних купцов от уплаты аренды за их торговое подворье в Лондоне и от прочих местных сборов и дарующий им право продавать свои товары на всех английских ярмарках и следовать собственным обычаям. Поскольку Англия была крупнейшим поставщиком шерсти в город на Рейне и главным рынком сбыта для кельнских тканей, вин и предметов роскоши, эти привилегии были встречены с восторгом. Архиепископа восхваляли за союз с английским королем. И хотя тогда об этом еще никто не догадывался, в последующие годы их дружба принесет выгоду даже еще большую.

Выехав из Кельна, путешественники оказались во владениях герцога Брабантского, и снова находили радушный прием в каждом городе и в каждом замке. В конце февраля они прибыли в принадлежащий герцогу порт Антверпен. Здесь стояли на якорях английские корабли. Распрощавшись с герцогом и Адольфом, Ричард пять дней провел на реке Звин. Погода была неблагоприятной, и король воспользовался задержкой, чтобы разведать воды устья и бухточки на островках: он проявлял живой интерес к морскому делу и был уверен, что если франко-фламандское вторжение состоится, вражеский флот отплывет именно отсюда. Ветер наконец сменился на попутный, и двенадцатого марта корабли распустили паруса, подняли якоря и взяли курс на Пролив. На следующий день они достигли порта Сэндвич. Минуло четыре года с тех пор, как нога Ричарда в последний раз ступала на английскую землю.

О дальнейших событиях читатель узнает из книги

«Последний рубеж».

Древнее название Гибралтарского пролива. – Здесь и далее примечания переводчика.

Арн отмеряет время по световым часам дня, тогда как Ричард по привычному нам исчислению.

Брэ и шоссы – некое подобие подштанников и штанов в Средневековой Европе.

Кто это? ( нем .)