Шэрон Пенман - Королевский выкуп. Капкан для крестоносца

– Значит, боя не будет? – В голосе Гийома было столько разочарования, что Матье не сдержал улыбки.

Он чувствовал себя намного старше и опытнее этого наивного, восторженного юнца и собирался уже заверить парня, что приступ к стенам города еще не исключен, когда в шатер торопливо вошел Готье, камергер французского короля. Камергер шепнул несколько слов на ухо Филиппу. Известие явно было приятным, потому как французский монарх прямо-таки расплылся в улыбке.

– Так-так, – воскликнул он. – Похоже, что Руан станет нашим до наступления ночи, потому как осажденные просят о переговорах.

Наблюдая за приближающимися всадниками, Филипп уже ощущал сладкий привкус триумфа, так как городские ворота остались открытыми – верный признак неизбежной сдачи. Парламентеры ехали под белым флагом, но было при них и еще одно знамя. Король предположил, что оно принадлежит сенешалю Нормандии Вильгельму Фиц-Ральфу. Но ветер развернул полотнище и улыбка сошла у Филиппа с лица. Когда его соратники разглядели герб, послышались приглушенные восклицания и проклятья. Юный Гийом потянул Матье за рукав, интересуясь, что здесь не так. Матье не успел ответить, потому что Филипп уже поскакал навстречу эмиссарам из Руана.

Он кивнул в ответ на приветствие сенешаля, но все его внимание привлекал второй всадник. Он был молод и, даже сидя в седле, выглядел явно миниатюрным. А еще он был очень хорошо знаком французскому королю.

– Не ожидал застать тебя в Руане, Лестер.

Граф улыбнулся:

– Узнав, что ты можешь сюда заглянуть, я поспешил прибыть в город, чтобы успеть засвидетельствовать свое почтение. Когда же мы в последний раз встречались? Ах да, под Акрой… Было ли твое путешествие назад в свои владения благополучным? Как жаль, что состояние здоровья не позволило тебе задержаться подольше. В твое отсутствие мой король старался как мог. Надеюсь, ты слышал о его победах под Арсуфом, Яффой и под…

– Сейчас не время для пустой болтовни, милорд граф! – Филипп сердито зыркнул на собеседника, но злился и на себя за то, что заглотил наживку.

Ничуть не смущенный отповедью, Лестер поздоровался с соратниками по войне в Святой земле, обменявшись радушными приветствиями с графом Сен-Полем, графом Першским и Матье де Монморанси, но обойдя вниманием епископа Бове и его брата графа Дре, как будто те были невидимками. Филипп с недовольством отметил, что Жофре и Матье явно чувствуют себя не в своей тарелке, и даже Сен-Поль несколько смутился.

– Полагаю, вы слышали, что граф Мортенский встретился со мной в Париже, – процедил король. – И принес мне оммаж за это герцогство и другие земли, принадлежащие ему как герцогу Нормандскому и английскому королю.

Брови Лестера взмыли вверх – эту гримасу Филипп слишком часто наблюдал у английского монарха.

– Похоже, что, как ты попутал Акру с Иерусалимом, милорд, так попутал и графа Мортенского с истинным королем английским, который в данный момент пользуется гостеприимством твоего союзника, императора Генриха.

– Ты ведь не дурак, Лестер. А только дурак поверит в то, что Ричард когда-нибудь вернется. Джон – вот твой король, хочешь ты того или нет. И как его сюзерен, я имею все права на Руан. Если попробуешь помешать мне, то сильно об этом пожалеешь. В моем распоряжении двадцать четыре требюше и…

– Сир, тебя ввели в прискорбное заблуждение! У нас нет ни малейшего намерения мешать твоему вступлению в Руан. Не так ли, милорд? – Лестер повернулся к сенешалю, который энергично кивнул в знак согласия.

Филипп переводил взгляд с одного парламентера на другого.

– Так вы хотите сказать, что сдаетесь?

– Вовсе нет, милорд король. Я хочу сказать, что мы будем рады видеть тебя в Руане всегда, когда тебе этого захочется. – Лестер снова расплылся в улыбке, которая с каждым разом раздражала Капета все сильнее. – Посмотри сам: ворота ведь распахнуты, не так ли?

Филипп нахмурился сердито, но и несколько неуверенно.

– Что за игру ты затеял, Лестер?

– Никакой игры, милорд. Я приглашаю тебя в город. Могу без опаски заявить, что король Ричард сильно порадуется, узнав, что ты в Руане.

Филипп слышал за спиной у себя ропот – это новость распространялась среди французов. Его взгляд метнулся с графа на городские ворота, широко открытые и манящие, залитые лучами апрельского солнца. Лестер насмешливо созерцал короля. Видя, что не дождется ответа, граф грациозно всплеснул рукой, повернул коня и обернулся через плечо.

– Мы ждем тебя, монсеньор!

Сенешаль пришпорил лошадь, догоняя спутника. Он вздохнул спокойно, только когда они галопом промчались через ворота. Но стоило ему дать караульным знак закрывать ворота, Лестер стремительно возразил:

– Нет, пусть будут открыты!

Вильгельм Фиц-Ральф испытующе посмотрел на молодого товарища. План графа казался ему безумным, но он согласился под весом авторитета Лестера и того факта, что он был одним из настоящих героев крестового похода.

– Ты уверен, что это сработает, милорд?

Лестер посмотрел на французский осадный лагерь, в котором явно началось какое-то шевеление, в предвечернем воздухе до них доносилось эхо голосов.

– Я знаю Филиппа Капета, – сказал он. – Знаю, как устроен его ум. Он даже в полдень видит тени и дышит не воздухом, как все прочие люди, но подозрениями. И он не из тех, кто возглавляет атаку. Можешь себе представить нашего короля или его господина отца укрывающимися за спинами телохранителей? Филипп и шагу без охраны не сделает. Более того, лазутчик королевы Алиеноры сообщил, что Филипп принял за чистую монету тот бред, который ему скормил Бове: будто наш король нанял сарацин-ассасинов, чтобы те проникли в Париж и убили его. Похож он на человека, который рискнет вступить в Руан после того, как я заронил в нем мысль, будто тут его ждет ловушка?

– Нет, не похож, – признал сенешаль. – Но даже если сам он не осмелится принять твое приглашение, что помешает ему послать в эти открытые ворота войска?

– Гордыня. Тот факт, что я бросил ему вызов перед всей его армией. Не приняв мою перчатку, он потеряет лицо, а этого не может позволить себе ни один военачальник. Солдат у него маловато, чтобы полностью окружить город, и он старается запугать жителей и заставить их сдаться. Получше поразмыслив, Филипп поведет своих людей на поиски менее зубастой добычи, чем Руан.

Сенешаль посмотрел на французскую армию, слишком хорошо видимую через открытые ворота. Помолившись про себя, чтобы затеянный графом блеф сработал, он сказал:

– Надеюсь, ты прав, милорд.

Вильгельм находился достаточно далеко и не услышал, как Лестер пробормотал себе под нос:

– И я тоже на это надеюсь.

Наблюдая за врагом с городских стен, руанцы время от времени слышали доносящиеся из шатра французского короля сердитые крики. Они явно свидетельствовали о внутреннем разладе, и горожане черпали в этом надежду. Лестер отлучился в ближайшую таверну подкрепиться, но тут его позвали к сенешалю. С колотящимся сердцем и пульсацией в висках граф, прыгая через две ступеньки сразу, стал взбираться на парапет.