Роберт Фаббри - Веспасиан. Павший орел Рима

— Ценю, трибун, твою наблюдательность, я обязательно упомяну об этом в своём докладе Плавтию. Скажи Максиму, чтобы он привёл ко мне Админиоса, как только тот вернётся в лагерь.

— Слушаюсь, господин.

Муциан вышел из претория. Веспасиан же уселся на влажное одеяло, которое было его единственным укрытием в течение нескольких кратких часов сна, поплотнее запахнул плащ и принялся жевать кусок хлеба, размышляя над тем, что он станет делать в том случае, если люди Админиоса вообще не вернутся.

Шагнув туда, где располагался воображаемый вход в палатку, Максим, префект лагеря, вытянулся по стойке «смирно». Рядом с ним застыл Админиос. Их появление отвлекло Веспасиана от его размышлений.

— Разреши войти, господин?

Веспасиан подозвал Админиоса и его людей.

— Твой родственник согласен сдаться, Админиос?

Админиос махнул рукой:

— Да, но у него всего две тысячи воинов.

— Не так уж и мало — значит, две тысячи мечей не будут нацелены в наши спины.

Админиос что-то пробурчал, по-видимому, соглашаясь с Веспасианом, хоть и без особого воодушевления.

— Впрочем, было приятно повстречаться с ними после пяти лет изгнания.

— Не сомневаюсь. И, как ты считаешь, с каким ответом придут твои посланцы?

— Они вот-вот вернутся, легат, они должны были выйти с восходом солнца.

— Почему же их в таком случае так долго нет?

— Они пьют.

— Пьют?

— Да. Они явно договорились со старейшинами о добровольной сдаче города, в противном случае они бы уже вернулись. У нас существует обычай скреплять такую сделку выпивкой, которая обычно продолжается всю ночь.

— Почему ты так уверен, что их не убили?

— Если бы старейшины решили их убить, одного из них они прислали бы обратно живым, но с отрезанным языком, чтобы показать нам, что переговоры закончены.

— Значит ли это, что мы можем подойти к городу колонной, так как болота не позволяют нам выстроиться в боевой порядок?

Вождь-изгнанник кивнул.

Веспасиан принял решение.

— Максим, пусть Луций Пет вышлет вперёд пару турм и через час доложит обстановку. Солдаты пусть пока свернут лагерь. Я хочу, чтобы они были готовы выступать, как только туман рассеется и видимость увеличится до ста шагов. Мы уже отстаём по времени от нашего плана и не можем терять больше ни минуты.

Максим повернулся и гаркнул приказ стоявшему на посту у претория буцинатору. Тот поднёс буцину к губам и протрубил сигнал из пяти нот. Сигнал был подхвачен его товарищами во всех когортах. Трубачи не видели друг друга из-за сильного тумана. За звуками буцины последовали крики центурионов и опционов, подгонявших солдат поскорее заканчивать их скудный завтрак. Вскоре со всех сторон, слегка приглушённые туманом, до Веспасиана уже доносились звуки готовящегося выйти маршем легиона.

— Админиос, пойдём со мной к воротам. Хочу переговорить с твоими людьми, как только они вернутся.

Подойдя к воротам, они обнаружили там Магна, который о чём-то болтал с центурионом подразделения охраны.

— Я думал, господин, ты не станешь выступать до того, как туман рассеется, или пока не получишь точные сведения о сдаче города.

— Придётся рискнуть. Плавтий разорвёт меня в клочья, если я в самое ближайшее время не буду в Кантиакуме. А я уже опаздываю.

— Но ведь не по твоей же вине. Мы опоздали с высадкой, и нам никак не наверстать упущенное время за прошлую и нынешнюю ночь.

С этими словами он махнул рукой в сторону клубящихся облаков. Веспасиан укоризненно посмотрел на Магна.

— Ах, да, ну, конечно, я ляпнул глупость. Это же армия. Конечно, все...

Он недоговорил, его оборвал крик одного из часовых.

На дороге на расстоянии двадцати шагов от них из тумана появились силуэты каких-то людей.

— Это твои посланцы, Админиос? — спросил Веспасиан, чувствуя, что с души у него свалился груз.

— Да, легат. Я поговорю с ними.

Админиос прошёл вперёд — поздороваться со своими соплеменниками. Тем временем две турмы батавов Пета под предводительством Ансигара выехали за ворота. Декурион приветствовал Веспасиана и, прежде чем исчезнуть в тумане, весело помахал рукой Магну.

Люди Админиоса спешились и, перебросившись парой фраз со своим вождём, подошли к Веспасиану. Глаза у них были налиты кровью, и от них за милю несло сивухой.

— Мы можем войти в город, легат, — сообщил Админиос. — Старейшины откроют нам ворота.

— Рад это слышать.

— Есть только одна сложность.

Лицо Веспасиана помрачнело.

— И какая же?

— Многие молодью воины не согласны с решением старейшин. Примерно тысяча из них, воспользовавшись густым туманом, ночью бежала к Каратаку в главный город атребатов к югу от Авона Кантиации. К сегодняшнему вечеру ему будет известно, что мы здесь.

Веспасиан закрыл глаза.

— Плавтий распнёт меня.

— Почему же, о боги, ты не остановил их и не уничтожил, легат? — взорвался Плавтий, прибывший два дня спустя в Кантиакум.

Веспасиана покоробила циничная жестокость генеральского вопроса.

— В первый день мы не смогли войти в город. Притом, что до захода солнца оставалось два часа, у меня был выбор: либо стать лагерем, либо повести людей в трёхмильный переход по болотам, не имея возможности завершить его до наступления темноты.

— Но ты же ничуть не отставал от плана! Что мешало тебе окружить город и перебить всех волосатых варваров, которым мы по каким-то причинам не нравимся? Но вместо этого ты выбрал худшее из возможных решений: оставил город беззащитным, но послал делегацию с сообщением, что прибываешь завтра. Добиваешься от старейшин сдачи города, но одновременно даёшь время молодым смутьянам сбежать на запад и пополнить ряды армии Каратака. Идиот!

— Да, командир, — признал свою вину Веспасиан.

В душе он сгорал от стыда, как от осознания своей вопиющей тактической ошибки, так и от устремлённых на него презрительно-насмешливых взглядов Корвина и Геты, смакующих его публичный позор. Только Сабин оставался внешне спокойным, пока Плавтий нервно мерил шагами палатку. Дождь стучал по крыше, то усиливаясь, то немного утихая, в зависимости от силы порывов ветра. В палатке было душно, в ней витал густой запах влажной шерстяной одежды.

— Во время войны любая задержка может стать роковой, легат, — продолжал Плавтий, слегка остыв. — Перечитай Цезаря, если хочешь по-настоящему понять, как это важно — с помощью решительных и молниеносных действий взять инициативу в свои руки.

— Да, генерал.

— Почему ты не послал за ними в погоню кавалерию, как только об этом стало известно?

— Туман был слишком...

— Туман! Здесь всегда и везде туман. Тебе придётся привыкнуть к треклятому туману в этой сырой распроклятой дыре. Отправь ты за ними в погоню кавалерию, твои парни к тому моменту, когда туман рассеялся бы, уже почти бы настигли мерзавцев! Ведь они же шли пешком, будь они прокляты!